Том 29. Письма 1902-1903 - Антон Чехов

В кухне пока готовят по расписанию*. Все исправно. Наш Арсений сидит около бабушки* и благодушествует, но работает совсем мало. Напиши, как идут сборы на «Юлия Цезаря»*.

Получил письмо от Иваненко!*

Жду телеграммы*, никак не дождусь. Обнимаю тебя, моя родная.

Твой А.

На конверте:

Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.

Петровка, д. Коровина, кв. 35.

Пешкову А. М. (Горькому М.), 17 октября 1903*

4205. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)

17 октября 1903 г. Ялта.

17 окт. 1903.

Милый Алексей Максимович, я теперь, точно сутяга, всю мою жизнь во всем должен ссылаться на пункты. В договоре моем с Марксом пункт* I) я сохраняю только право обнародования их (т. е. моих произведений) однократным напечатанием в повременных изданиях или в литературных сборниках с благотворительной целью; VIII)… обязуется он (т. е. я) уплатить Марксу неустойку* в размере пяти тысяч рублей за каждый печатный лист своих произведений… в том случае, если произведений этих в собственность Марксу он не передаст, а воспользуется ими иным, чем указано в первом пункте сего договора, способом.

Стало быть, чтобы напечатать пьесу мою или рассказ, нужно, чтобы Ваш сборник был* повременным изданием или литературным сборником с благотворительною целью. Имейте сие в виду и решайте сами, как быть*. Пьеса моя уже в Москве, послезавтра я буду знать, пойдет она или не пойдет. Если решите, что пьеса может быть напечатана у Вас, то вытребуйте копию из Художеств<енного> театра*, а потом корректуру пришлите мне в первых числах ноября, когда я буду в Москве и произведу переделки, какие потребуются*.

Если же раздумаете насчет пьесы или если постановка ее будет отложена до будущего сезона, то я пришлю рассказ* небольшой (за который придется платить штрафу не 10 тысяч, а только 2½ тыс.).

Ваш Максим, увидав одного старого тайного советника, проходившего через двор, сказал ему: «Ты скоро умрешь». Тайный советник — из бывших губернаторов*.

Нового ничего нет. Крепко жму руку. Будьте здоровы и веселы.

Ваш А. Чехов.

Чеховой М. П., 18 октября 1903*

4206. М. П. ЧЕХОВОЙ

18 октября 1903 г. Ялта.

Милая Маша, мы уже затопили новую печь, что внизу; пока она очень хороша, и около нее чисто, приятно. Погода сегодня с утра до трех часов была теплая, солнечная, тихая, а после трех стало облачно и холодно, или, вернее, прохладно. Пока что, а розы и хризантемы цветут великолепно. Мать здорова, все благополучно. На кухне пока все исправно. Здоровье мое поправляется, так что в Москву я поеду без колебаний, была бы там погода хорошая. Будь здорова, целую тебя. Поклонись Ване, Соне и Володе*.

Твой А.

18 окт.

На обороте:

Москва. Марии Павловне Чеховой.

Петровка, д. Коровина, кв. 35.

Иваненко А. И., 19 октября 1903*

4207. А. И. ИВАНЕНКО

19 октября 1903 г. Ялта.

19 октября 1903 г.

Дорогой Александр Игнатьевич, очень приятно было получить от Вас письмо. Сим извещаю Вас, что скоро, вероятно, не позже 1 ноября, я прыеду в Москву и надеюсь, что Ви придете до нас. Я устрою, чтоб Вам дали билет в Художественный театр на «Юлия Цезаря». Ви будьте такие добрые, не сердитесь, что я пишу так коротко, ведь скоро все равно увидимся. Так Ви приходите до нас, я буду ждать, сделайте такое Ваше одолжение.

Любящий Вас Карпенко-Карый*.

Книппер-Чеховой О. Л., 19 октября 1903*

4208. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

19 октября 1903 г. Ялта.

19 окт.

Милая моя лошадка, дусик, здравствуй! Вчера я не писал тебе, потому что все время с замиранием ждал телеграммы. Вчера поздно вечером пришла твоя телеграмма*, сегодня утром — от Влад<имира> Ив<ановича> — в 180 слов*. Большое спасибо. Я все трусил, боялся. Меня главным образом пугала малоподвижность второго акта* и недоделанность некоторая студента Трофимова. Ведь Трофимов то и дело в ссылке, его то и дело выгоняют из университета, а как ты изобразишь сии штуки?

Дуся, скажи, чтобы мне высылали репертуар*, а то я не получаю. Если будет оказия, то фуражки не присылай; пришли пачку ценной бумаги, зубного порошку, пачку почтовой бумаги (подешевле) и еще что-нибудь замечательное. Живу хорошо, на кухне исправно, хотя вчера вечером опять подавали севрюгу и жареную говядину — чего в списке у Маши нет. Скажи Маше кстати, что желудок мой с каждым днем становится все лучше и мать чувствует себя хорошо. Погода отменная, лучше даже, чем была.

Пойдет ли моя пьеса?* Если пойдет, то когда?

Получил от Конст<антина> Серг<еевича> очень хорошее письмо*, сердечное и искреннее. Пойдут ли в этом сезоне «Столпы общества»?* Я ведь их еще не видел.

Я приеду в первых числах ноября*. Пьесу буду печатать*, по всей вероятности, в сборнике Горького, только вот не знаю, как мне обойти немца Маркса*.

В одесских газетах передают содержание моей пьесы*. Ничего похожего.

Дуся моя, лошадка, тысячу рублей за баню! Тоскую по бане, на теле растут уже грибы и папоротники.

Подыскивай пока портного очень хорошего, который взялся бы шить мне шубу, подыскивай легкий мех. Напиши мне подробнее на отдельном листке, какие я должен взять с собой вещи в Москву. Напиши также, кто будет играть Шарлотту. Неужели Раевская?* Ведь тогда будет не Шарлотта, а несмешная, претенциозная Евдоксия.

В «Новом времени» (среда) прочитал сейчас статью актера Россова об «Юлии Цезаре»*. Очень хвалит Качалова и Вшнневского, и это странно, так как в прошлом году Россов писал о Художеств<енном> театре с ненавистью и величественным отвращением.

У меня Михайловский и Костя. Пришли.

Твой А.

На конверте:

Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.

Петровка, д. Коровина, кв. 35.

Плещееву А. А., 19 октября 1903*

4209. А. А. ПЛЕЩЕЕВУ

19 октября 1903 г. Ялта.

Очень рад. Сочувствую вполне*, но погодите, теперь болен. Пришлю в январе рассказ или водевиль*. Кланяюсь, жму руку.

Чехов.

На бланке:

Петербург. Морская 50.

Александру Алексеевичу Плещееву.

Книппер-Чеховой О. Л., 21 октября 1903*

4210. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

21 октября 1903 г. Ялта.

21 окт.

Милая моя лошадка, писал ли я тебе про свою неудачу: брокаровский порошок не мылится, т. е. не дает пены. Делаем, как написано на обертке; в первый раз думали, что воды много, а во второй уж и не знали, что подумать. Научи, что делать.

Морозов* хороший человек, но не следует подпускать его близко к существу дела. Об игре, о пьесах, об актерах он может судить, как публика, а не как хозяин или режиссер.

Сегодня получил от Алексеева телеграмму*, в которой он называет мою пьесу гениальной; это значит перехвалить пьесу и отнять у нее добрую половину успеха, какой она, при счастливых условиях, могла бы иметь. Немирович не присылал мне еще списка артистов*, участвующих в пьесе, но я все же боюсь. Он уже телеграфировал, что Аня похожа на Ирину*, очевидно, хочет роль Ани отдать Марии Федоровне*. А Аня так же похожа на Ирину, как я на Бурджалова. Аня прежде всего ребенок, веселый до конца, не знающий жизни и ни разу не плачущий, кроме II акта, где у нее только слезы на глазах. А ведь М<ария> Ф<едоровна> всю роль проноет, к тому же она стара. Кто играет Шарлотту?

Я чувствую себя недурно, хотя кашель не прекращается; я кашляю больше, чем в прошлом году об эту пору.

Приеду в первых числах ноября; мать приедет в середине или в конце ноября, она очень скучает здесь.