Хочу «Оскар»! - Даниэла Стил

Таня временами находила его несколько старомодным, но ей это даже нравилось. Дугласу было пятьдесят пять лет, и он уже двадцать пять лет был холостяком. Таня иногда в разговорах упоминала своих детей, но сам Дуглас никогда о них не расспрашивал. Он часто повторял, что дети – не его радость.

После очередного приятного вечера Дуглас снова поцеловал Таню в щеку. Таня спокойно относилась к этим невинным проявлениям дружеского расположения. Дуглас строго выдерживал дистанцию, установив для себя четко определенные границы, и ожидал того же от других. Он сразу давал понять, что ему не нравятся люди, пресмыкающиеся перед ним. Он терпеть не мог услужливых официантов, заносчивых владельцев ресторанов и метрдотелей, Дуглас не терпел ни навязчивости, ни фамильярности. Таня довольно быстро поняла и не раз убеждалась в этом. Дуглас не спешил сближаться с людьми и не любил, когда на него давили или когда ему что-либо навязывали. Таня без возражений приняла его правила, она не имела намерения заманивать его в ловушки или давить на него. Ее вполне устраивало нынешнее положение вещей, и она ничего не ждала от Дугласа. Их нынешние взаимоотношения казались Тане оптимальными для них обоих – они с Дугласом были просто друзьями.

Дуглас пригласил ее еще на несколько интересных мероприятий. Одно из них проходило в Лос-Анджелесском художественном музее. Вторым была премьера пьесы модного драматурга Нью-Йорка. Пьеса вызвала множество споров, и на представление собралась очень разнообразная и интересная публика. После спектакля Дуглас с Таней ускользнули, чтобы поужинать в одиночестве. Дуглас отвез Таню на ужин в «Л'Оранжерье», а не в забитый знакомыми «Спаго», где ему то и дело приходилось бы с кем-то здороваться. Ему хотелось побыть с Таней и не обращать внимания на окружающих, которые глазели бы на них и гадали, кто эта женщина. Дуглас заказал для нее икру в тарталетках. Потом они съели лобстера, а на десерт – суфле. Ужин был превосходным, вечер – прекрасным, а Дуглас галантен. Вся та неловкость, которую поначалу Таня испытывала в его присутствии, его резкие замечания, его провокационные, подчас циничные замечания о ее жизни и браке – все это не имело ничего общего с тем человеком, с которым она общалась теперь. Дуглас теперь был понимающим, добрым, интересным и внимательным и делал все, чтобы Тане было хорошо и спокойно. Он старался отыскать для нее что-нибудь необычное, что могло бы заинтересовать их обоих. Он был вежливым, обаятельным, любезным, уравновешенным, и Таня почувствовала, что теперь он даже осторожно защищает ее на совещаниях и на съемочной площадке. Он делал все, чтобы ей стало легче.

Их воскресные встречи у бассейна превратились в ритуал. Таня разгадывала кроссворды, а Дуглас в это время играл на пианино, либо она лежала на солнышке и загорала. Это было приятной сменой обстановки после рабочей недели, особенно после начала съемок. К съемкам группа приступила с недельным опозданием в начале октября, и, учитывая содержание фильма и строгие требования к игре актеров, атмосфера на съемочной площадке воцарилась нервная. Таня и Дуглас часто отправлялись куда-нибудь вечером, чтобы сбросить напряжение. Иногда Дуглас ненадолго заходил к Тане, и они заказывали еду в номер или ужинали в «Поло Лаундж», хотя там им было не так спокойно, как в ее бунгало.

У них с Дугласом, к счастью, оказалось немало общих интересов и общая нелюбовь к шумным и многолюдным сборищам. С каждым днем Таня все больше удивлялась тому, до чего же хорошо они поладили. Раньше ей бы и в голову не пришло, что с Дугласом может быть настолько интересно – хотя поздно вечером, оставшись в одиночестве в бунгало, она до сих пор признавалась себе, что скучает по Питеру. Да и странно было бы, если бы она по нему не скучала. Двадцать лет одним махом из памяти не выбросишь. Может, Питер и выбросил, но Тане до сих пор было странно не звонить ему по вечерам, чтобы пожелать спокойной ночи. Пару раз, когда ее особенно сильно терзали одиночество и тоска, она еле сдержалась, чтобы не позвонить ему. Тане не хватало домашнего уюта и его близости и тепла, которые двадцать лет скрашивали ее жизнь. Ей все еще трудно было свыкнуться с мыслью о том, что она и Питер уже никогда не будут вместе. Таня часто пыталась себе представить, как живет он теперь с Алисой, счастлив ли, или, может, он раскаивается и жалеет. Ей было трудно поверить, что их погоня за счастьем, включавшая в себя предательство жены и подруги и разбитые сердца, принесет им счастье. Дети в разговорах с Таней всегда были очень осторожны и избегали упоминаний о Питере с Алисой, и Таня была признательна им за это. Ей не хотелось ничего слышать о них, особенно из уст детей. Бракоразводный процесс должен был закончиться через два месяца. Таня отгоняла все мысли о нем. А Дуглас давал ей возможность отвлечься от печалей.

Как-то в воскресенье, у бассейна, Дуглас сам спросил ее о разводе. Они только что расправились с приготовленной Дугласом закуской, салатом из эндивия и крабом в панцире. Таня заметила про себя, что она совсем избаловалась. Нынешняя ее жизнь, от ужинов в «Спаго» и людей, узнающих ее на улице, и до комфорта бунгало номер два в «Беверли-Хиллз», разительно отличалась от жизни в Россе. Изменилось все, и большая часть этих перемен произошла по воле и желанию Дугласа.

– Таня, а когда завершится ваш бракоразводный процесс? – небрежно поинтересовался Дуглас, глотнув из бокала белого вина. У Дугласа был потрясающий винный погреб, и он познакомил Таню со множеством вин, о которых она слышала или читала, но никогда не пробовала. Кроме того, он был страстным поклонником гаванских сигар. С некоторых пор Тане стал нравиться их запах.

Вопрос Дугласа удивил Таню. Теперь, когда Дуглас был так внимателен и заботлив, он не задавал ей прямых личных вопросов. Он не затрагивал болезненные темы и вел разговоры главным образом на безопасные темы. Таня чувствовала, что Дугласу приятно ее общество, но он прочно держал дистанцию в их отношениях.

– В конце декабря, – ответила она. Тане не понравилось, что Дуглас спросил об этом. Его вопрос снова вернул ее к болезненному периоду, который она, пока еще тщетно, пыталась стереть из памяти. Таня пока представить себе не могла, что наступит день, когда мысли о Питере и его уходе к Алисе не будут причинять ей боль. Дуглас очень помог ей, занимая ее работой и новыми впечатлениями. И вдруг этот неожиданный вопрос застал ее врасплох.

– Вы уладили имущественные вопросы? – как ни в чем не бывало продолжал Дуглас. Его, как всегда, интересовала сугубо деловая сторона вопроса, эмоции значили для него намного меньше. Это была уже Танина сфера.