Знак фараона - Лора Бекитт

Тот Мериб, которого она знала, не был похож на Мериба, который расписывал эти стены.

Тия повернулась к Хнут:

— Почему ты решила показать мне картины?

— Потому что... как бы вы ни противились, отныне ваша жизнь связана с жизнью этого дома, этой семьи. Вы жена, хозяйка и мать...

Рабыня не успела закончить — в зал вошел Мериб. Когда он увидел Тию с ребенком на руках, его лицо просветлело. Хнут незаметно отступила, а потом исчезла в глубине дома.

— Почему бы тебе не продолжить эту историю? — спросила Тия, указывая на рисунки.

В глубине темных глаз архитектора зажегся и тут же погас странный огонь.

— Потому что она слишком грустная, — сказал Мериб и заметил: — Я рад, что ты наконец обратила внимание на ребенка. Он очень нуждается в твоей любви.

Щеки Тии порозовели.

— Знаю. Это мой сын.

— Наш сын. Пойдем в твою комнату, нам нужно поговорить.

Тия нехотя повиновалась. Она не знала, что хочет сказать муж; это смущало и пугало ее. Мериб закрыл за собой дверь, опустился в кресло, сложил руки на коленях и спокойно спросил:

— За что именно ты не можешь меня простить?

Тия положила ребенка в колыбель, выпрямилась и посмотрела ему в глаза.

— За то, что ты хотел убить Тамита.

Он мотнул головой.

— Не убить, а наказать. Разумеется, следовало отдать его представителям власти. Однако они сделали бы с ним то же самое. По законам всех номов тот, кто крадет жену у мужа, совершает тяжкое преступление.

— Ты обещал отпустить Тамита, ты меня обманул! — упрямо возразила Тия.

— А ты не думала, каково мне пришлось, когда ты сбежала в день нашей свадьбы?! — Мериб повысил голос. — Я поверил Анхору, когда тот сказал, что вас связывает только детская дружба. На самом деле все оказалось куда серьезнее. Я сходил с ума, думая, что вы занимаетесь любовью там, на берегу! Потому и взял тебя впервые так грубо. Я был зол, мне хотелось отомстить тебе. — И уже тихим голосом закончил: — Я был потрясен, когда узнал, что ты невинна.

Тия задрожала. Пусть он снова впадет в бешенство, пусть накричит, ударит — она, решив не отступать, воскликнула:

— Ты и отец, вы оба заставили меня вступить в этот брак! Я не хотела выходить за тебя замуж. Я любила Тамита! Он оказался слишком честным, чтобы овладеть мной. И теперь я об этом жалею.

Мериб прерывисто вздохнул и резко поднялся с места.

— Я больше не хочу о нем слышать. Я ухожу! — И протянул руки к колыбели.

Тия испуганно привстала.

— Ребенок останется со мной!

— Я принесу его позже. Я имею право побыть с ним — я его отец! — резко произнес Мериб, и Тия не нашла что возразить.

Было поздно, но Мериб не возвращался. Наконец молодая женщина улеглась в постель и принялась думать о Тамите. Тия вспомнила, как они лежали на берегу, как юноша склонился над ней и его лицо, его глаза, его взгляд заполнили все пространство, все небо. Как его прикосновения разбудили в ней ощущения, которых она раньше не знала. Ее обволакивало что-то мягкое и теплое, лишало воли, пробуждало пьянящую слабость.

Тия глубоко вздохнула. Там, где она некогда почувствовала жгучую боль, зарождалось приятное, пульсирующее, невыносимое ощущение. Она по-новому, с истинно женской страстью желала Тамита. Молодой женщине хотелось крикнуть: «Приди! Обними меня! Возьми мое сердце в руки! Овладей моим телом!»

Почему он не пришел? Не передал весточки? Неужели его так сильно захватила новая жизнь? Или он пытался, хотел, но ему не позволили? Последний раз Тия видела Тамита сидящим рядом с его новоявленной матерью, скованного, строгого, почти чужого. Что он подумал о ней, Тие, когда узнал, что она ждет ребенка, увидел столь явное доказательство тому, что она принадлежит Мерибу? Понимал ли он, что она ни в чем не виновата?

Мысли Тии были полны горечи. Жизнь невольно сооружала между ней и Тамитом все больше и больше преград! Она уже засыпала, когда услышала шорох. Повернувшись, Тия заметила в дверном проеме темный силуэт. Это был Мериб.

— Где мой сын? — прошептала она.

Муж так же тихо ответил:

— У кормилицы.

Мериб подошел ближе, и Тия увидела, что он стоит перед ней обнаженный. Хотя он был вдвое старше своей жены, его тело оставалось гладким и стройным. Архитектор следил за собой. Не прибавив ни слова, Мериб подхватил Тию на руки и отнес туда, где более полугода спал один. Тия мечтала о близости с Тамитом, но к ней пришел Мериб. Он появился тогда, когда она была возбуждена своими мыслями и вместе с тем устала ждать, а еще — устала сопротивляться.

Воспоминания слились с действительностью. Это было мучительно и сладко.

Когда Мериб принялся ласкать тело Тии, ей впервые стало по-настоящему приятно. Девушка выгнулась, с готовностью принимая его в себя. Почувствовав это, он судорожно обхватил ее тело руками, зарылся лицом в ее волосы и застонал. Этой ночью Тия поняла, что прежде муж сдерживал свою страсть, потому что она его не хотела. Теперь он отпустил себя на свободу и занимался любовью неистово, неутомимо, стараясь доставить ей удовольствие всеми известными ему способами.

Когда наступило утро, Мериб произнес со счастливым смехом:

— Я чувствую себя так, будто выпил любовного напитка! Я попробовал его лишь однажды, в юности, и до утра не разомкнул объятий с той, что его поднесла.

— Мне неинтересно слушать про твои похождения, — пробормотала Тия.

— Прости. На самом деле я хочу только тебя, и ты это знаешь. Этой ночью ты впервые меня обнимала. Я люблю тебя, Тия, и готов стать рабом твоей страсти!

Она покраснела, завернулась в льняную простыню, отвернулась к стене и ничего не ответила. Тие было стыдно, оттого что она испытала телесное наслаждение не с Тамитом. С человеком, который женился на ней насильно, который против ее воли сделал ей ребенка и пытался присвоить ее душу. Которого она не любила. Или она ошибалась, возводя между любовью и ненавистью непроницаемую, прочную перегородку, пытаясь развести эти чувства по разные стороны жизни? Теперь Тия понимала, что Мериб ее любит, как любит рожденного ею сына. Так же как и она, он не был хозяином своих чувств. Она вспоминала прекрасные рисунки на стенах парадного зала и уже не могла думать о муже как о бесчувственном, жестоком человеке. Он был талантлив, и в его душе жила тайная боль.

Через месяц Тия заподозрила неладное. Еще через два окончательно убедилась, что опасения не напрасны. «Ночь любви» обошлась ей слишком дорого. Ее первенцу не исполнилось полгода, а она снова была беременна.

Когда девушка сообщила новость Мерибу, он промолвил:

— Это я виноват. Моя неосторожность. Когда я понял, что тебе хорошо со мной, то потерял голову.