Предварительные решения - Сурмин Евгений Викторович

А вот прилетевшие сомнений не испытывали и плотной группой, просто физически излучающей опасность, быстро приближались.

– Я пошел. – Генерал-лейтенант поправил ремень и расправил плечи, сразу став выше ростом.

– Давай, и помни, мы рядом, а попробуют силовой вариант, мы их обломаем.

Шел генерал-лейтенант красиво, можно даже сказать величественно. И пусть Иван смотрел на все это из-за плеч «роботов», его не покидало ощущение сопричастности к чему-то по-настоящему важному, судьбоносному.

– Долгих, да не вертись ты, без тебя на взводе.

– Извините. – Старлей, не ожидавший, что «робот с портфелем» заговорит, дернулся и отступил на шаг. Этой заминки оказалось достаточно, чтобы пропустить начало разговора Смушкевича с Рычаговым.

Долгих попытался прислушаться, но смог разобрать только отдельные слова. Колючий северный ветер, дующий в это время года особенно сильно, не осознавал важности происходящего.

Разговор очень быстро перешел на повышенные тона. До Ивана доносились злые реплики командующего ВВС округа. Генерал-лейтенант авиации товарищ Пумпур, энергично жестикулируя, убеждал генерал-лейтенанта авиации Рычагова не разговаривать с предателями, а действовать и карать.

– Приготовились, – негромко приказал Самойлов.

Значит, майор тоже понимает, не договорятся генералы миром, подумал Долгих, наблюдая, как головные уборы лейтенантов превращаются в закрывающие лица маски. Теперь они еще больше походили на боевых роботов, бездушных и смертельно опасных.

Каким-то чутьем майор угадал момент и шагнул в направлении спорящих генералов. Расходясь в стороны, за ним устремились «роботы». Иван чертыхнулся, подумал про подводную лодку и двинул следом.

– Разбито четыре самолета. До выяснения обстоятельств, Яков Владимирович, я просто вынужден дать санкцию на ваше задержание.

– Пять.

– Что?

– Пока вы сюда летели, разбился еще один бомбардировщик. В дивизии осталось чуть более половины боеготовых самолетов. Как генерал-инспектор авиации и как коммунист, я обязан доложить руководству страны о творящемся в авиации округа разгильдяйстве и безответственности.

– Так, значит? Ну хорошо, товарищ пока еще генерал-инспектор, будь по-вашему. Арестовать!

Два старших политрука из 3-го управления НКО, буквально несколько секунд назад горевшие рвением, отчего-то замялись и стали нерешительно переглядываться. Вставший рядом с генерал-инспектором человек внушал по крайней мере уважение. И ТТ в опущенной вдоль тела руке намекал на самые серьезные намерения. Впрочем, будь этот, в странном камуфляже и скрывающий за маской лицо, человек один, контрразведчики бы рискнули. Но метрах в трех по обе стороны от пятнистого стояли его подручные с короткоствольными пистолетами-пулеметами.

И главное, что по-настоящему пугало битых жизнью оперов, излучаемая всей тройкой неприкрытая, даже можно сказать демонстративная, агрессия. Никто не проронил ни слова предупреждения, наоборот, вставшие рядом со Смушкевичем люди, казалось, напряглись в ожидании малейшего повода открыть огонь на поражение. А выбранная позиция и автоматическое оружие в руках профессионалов не оставляли прибывшим с Рычаговым товарищам ни единого шанса.

– Отставить, – раздвигая впередистоящих широченными плечами, вперед вышел старший майор НКГБ.

– День добрый, Виктор Степанович, вот не ожидал вас здесь увидеть.

– Александр Ильич, – левой рукой сдергивая маску, а правой убирая ТТ в кобуру, просто майор шагнул навстречу старшему.

После крепкого рукопожатия обстановка заметно разрядилась. Всем стало понятно, что до стрельбы в любом случае не дойдет.

– А что вы тут делаете, Виктор Степанович?

– Комплексная проверка боеготовности Военно-воздушных сил Красной армии. Красная авиация построена и содержится на народные средства, вот товарищ Мехлис и хочет знать, насколько эффективно эти средства используются. Я знаю, что и руководство вашего ведомства в курсе. Вот предписание. Обратите внимание на подписи, Александр Ильич.

– Ясно. А нам тут, понимаешь, сообщают чуть ли не о диверсии. Паникеры, – старший майор красноречиво посмотрел на товарища Пумпура. – Что делать-то будем?

– Кто-то едет, – неожиданно для всех первым лимузины заметил старший лейтенант Долгих.

Два черных автомобиля ЗИС-101, приковав всеобщее внимание, неторопливо выехали на ВВП и так же неспешно подкатили к мгновенно замолчавшим людям.

– Первый отдел, капитан Гулбис, – приехавший командир, по каким-то своим соображениям предпочел предъявить удостоверение старшему майору НКГБ.

– Нужна какая-то помощь, товарищ Гулбис?

Кремлевская охрана, чуть с запозданием понял Иван. Вот почему приехавший так уверенно себя ведет, а старший майор госбезопасности ведет себя с ним по меньшей мере как с равным.

– Нет, спасибо.

Капитан повернулся к недавно прилетевшим генералам авиации, стоящим чуть наособицу.

– Товарищ Рычагов, товарищ Пумпур, рекомендую вам срочно связаться с наркоматом обороны или с товарищем Поскребышевым. Насколько я знаю, вас разыскивают.

– Зачем? – севшим голосом почти прошептал Пумпур.

– Этого я не знаю.

И так же бесцеремонно прервав разговор, отвернулся от генералов и подошел к генерал-лейтенанту Смушкевичу и майору Самойлову.

– Товарищ генерал-лейтенант, товарищ майор. Первый отдел НКГБ СССР, капитан государственной безопасности Гулбис Янис Янович, – козырнул, представляясь, приехавший командир.

И совершенно для всех неожиданно протянул руку майору.

– Много слышал о вас, товарищ майор.

– Можно просто Виктор. Не верьте ничему, Янис Янович, это все клевета недругов, – пожимая протянутую руку, улыбнулся Самойлов.

– Тогда вне службы просто Янис.

– Слушаю вас, товарищ капитан госбезопасности, – мгновенно понял намек майор.

– Товарищ Смушкевич, товарищ Самойлов, прошу в машины. Мне велено доставить вас к товарищу Сталину.

– Куда?!

– В Кремль, товарищ Смушкевич. В Кремль!

Глава 15

Мартовский лес

Конец марта 1941 г. База 1-й специальной разведывательно-диверсионной бригады ГШ РККА

– Мэй… Иван… Мэй… Иван… Черт! – Нога Ивана Жукова поехала по чуть прикрытой снегом напитанной водой земле, заставляя его сбиться с ритма.

Конец марта – отвратительное время для пробежек по лесу, даже если ты передвигаешься по еще относительно твердому насту тропинки. Впрочем, досадный инцидент не только не закончился падением, но даже не повлиял на прекрасное настроение курсанта.

К концу подходил третий, последний день выпускных экзаменов. И в который уже раз мир сержанта Жукова переворачивался с ног на голову. Скажи кто Ивану еще месяца три назад, что ему понравится бегать по весеннему, еще заснеженному, но уже грязному и мокрому лесу, не поверил бы. Рассмеялся бы в лицо и даже не обиделся. А сейчас бежит и радуется, и не только далеким открывающимся перспективам (до лета поди еще доживи), а совершенно настоящему моменту. Бежать, как говорит Тор, не мешки ворочать. Уж не знает Иван, насколько тяжело ворочать эти самые мешки. Шлепать тут по раскисшему снегу тоже не сахар, но это смотря с чем сравнивать. За эти три дня сержант прекрасно уяснил, насколько коварны и мозголомны могут быть некоторые экзаменационные испытания.

Заковыристые вопросы по боевым уставам и Краткому курсу партии – это ладно, это ожидаемо и понятно. Но снарядить учебные взрывные устройства чернилами и дать задание по их разминированию на время! Зусь и Барометр получили полный заряд в лицо. Братухе и Айбеку повезло больше, отделались синими руками и кляксами на физиономиях. М-да… А ты не торопись. Хотя как не торопиться, если практически в ухо инструктор с секундомером дышит, нервы мотает. Вот Урбо с Кондратом по времени и не уложились, но хорошо хоть не покрасились. Правда, сейчас на кону «банк», так что согласишься искупаться в этих чернилах с головой, лишь бы очки не снимали.