ЛВ 3 (СИ) - Звездная Елена

Но это только если ты не вампир.

Потому как на вампиров заклинание это влияет по-особенному, но не на всех, а только на высших и тех, в ком каким-то образом затесалась эта кровь высших.

— У нас высшие на глубине пятидесяти метров захоронены, — сообщил Гыркула.

Я о вампирах знала не много, а то, что узнала, то мне сам же Гыркула и поведал в ту ночь, когда я под его диктовку практикантский дневник заполняла. И потому сейчас молчала я, сказать мне было нечего. А вот графу, как оказалось, есть чего.

— Прогрызут! — выдохнул он. — Я этих высших знаю, эти и пятьдесят метров скальной породы прогрызут! А потом всех кого встретят на пути своем, тоже погрызут и не подавятся! Что делать мне, Веся?

Вот чтобы я знала бы…

— Кол осиновый? — с дуру предложила, так то я понятия не имела, что делать-то.

— Прогрызут!

— Кол гранитный?

— Прогрызут!

— Кол… алмазный?

— Алмазный может и не прогрызут, да только где ж его взять? — резонно вопросил Гыркула.

А я сидела и думала, что это не высшие вампиры, а грызуны какие-то.

— И сколько их? — спросила в надежде, что может один али два, и одного с головой хватит конечно, но так, чтобы хоть знать размер беды неминучей.

— У меня под замком чуть больше трехсот захоронено, — сообщил Гыркула.

И тут уж даже мне хоть вой — триста высших вампиров они и лес мой прогрызут и не подавятся!

— Да что б этим чародеям пусто было! — выругалась, начав нервно грызть ногти.

— А, кстати, где он? — вопросил граф Гыркула.

Молча клюку призвала, молча тропу заповедную открыла, молча между скал по тропе той вышли. И вообще не молча сходил Гыркула, да разов двадцать парализованному чародею-то и врезал. От души так. И потом еще раз напоследок, и мы обратно в избу вернулись.

А там, постояв, подышав тяжело, Гыркула вдруг попросил:

— Будь так добра, еще раз открой?

Ну я тропу открыла, в избе оставаясь, да там же Гыркулу и подождала. Вернулся граф все такой же злой как черт, месть она завсегда так — никакого ощутимого результату не приносит.

И вернулись мы к тому, с чего начали.

— Триста это только у меня, ну так я не единственный глава клана вампирского, — сказал Гыркула.

Я мысленно взвыла.

Ну совсем к тому, с чего начали возвернулись-то — к одному сплошному отчаянию с привкусом полнейшей безнадежности.

— Заклинание Кровавой луны ни остановить, ни предотвратить, — стоял Гыркула мрачный и злой, уже не как один черт, а как с полсотни разом, — но перекрыть можно.

И на меня вдруг посмотрел.

А я на него гляжу недоуменно. А вампир на меня. А я на него. А он вдруг возьми да и спроси:

— Ведьма, а что у тебя с аспидом?

И клюка моя верная чуть не рухнула. Это, конечно, я ее чуть не обронила, но по факту — клюка то потрясенная чуть не рухнула.

— Граф, у нас тут восстание вампиров из мертвых намечается, а ты об аспиде интересуешься? Неужто думаешь, его не погрызут?

— Его погрызут, — был вынужден признать Гыркула, — но, знаешь, Веся, ежели аспид любимую обнимет нежно, да ребенка в эту ночь сотворит, тогда Кровавой луне не быть.

И клюка рухнула. Хорошо рухнула. Аккурат на ногу вампирскую и грохнулась.

Взвыл вампир, принялся на ноге одной прыгать, другую в руках удерживая, а я смотрю на него, свои руки на груди сложив, и взгляд у меня точно не самый приветливый.

— Да за что?! — возопил Гыркула, едва дар возопления себе вернул.

— А за развратные предложения! — рявкнула я.

— Ну извини, ведьма, я с ним на одно ложе не возлягу, да и дитенка не понесу! — выкрикнул граф.

— А что, если бы не перспектива с дитенком, тогда возлег бы? — вопросила язвительно.

Ну, Гыркула ногу болезную на пол осторожно поставил, выпрямился, на меня поглядел, руками развел, да и сказал как есть:

— Если ничего не сделаем, нас всех погрызут, Веся. Как есть погрызут. И ты пойми, ведьма, не только умерщвленные ценой крови великой вампиры высшие из могил-склепов поднимутся, но и каждый из нас едва луна кровавой станет, контроль над собой потерять может. И тогда матери нападут на детей, дети на матерей… и это еще не самое страшное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И тогда встала я, клюку призвала, тропу заповедную открыла, между скал вышла, и всю ногу себе отбила о парализованного гада чародейского. Как есть всю ноженьку! А потому и второй опосля вдарила, и не жалко мне было, вот ни чуточку не жалко.

Опосля в избушку вернулась, и мрачно сказала Гыркуле:

— Уйди отседова.

Вампир мне на это лишь одно сказал:

— Тропу-то сызнова открой.

Открыла, мне не жалко. Мне вообще больше ни одного чародея не жалко уже!

***

А когда Гыркула, тоже видать себе ногу отбивший, вернулся, я тропу закрыла, опосля Тихона выгнала, дверь заперла.

Устало к столу подошла, на стул присела, блюдце серебряное придвинула, яблочко наливное по кругу пустила и произнесла имя родное:

— Агнехранушка.

Засветилось блюдце мгновенно, и донеслось до меня:

— Одну минуточку, Весенька.

А потом там далеко громыхнуло что-то так, что у меня в рамах стекла задрожали, затем вой навкары отдаленный послышался, следом опять грохот, свет заклинаний магических, приказы, вой, грохот…

И вот только после всего этого, вошел прямо с блюдцем в палатку видать Агнехран, блюдо перед собой поставил, сам быстро с себя камзол местами подпаленный, местами окровавленный скинул, и обратился ко мне приветливо:

— Счастье мое, случилось что?

А я на него смотрю и понимаю — из самого бою выдернула, от борьбы с ворогом отвлекла, и в целом мешаю воевать мужику, словно делать мне больше нечего.

— Веся? — нахмурился Агнехран. — Весна моя, так выглядишь, словно просьбу мою нарушила и лес свой покидала!

И тут как прорвалось из меня:

— Да! Покидала! Раз пять уже! И знаешь что? Я сейчас вернусь!

И встала я, клюку призвав, да собираясь уже тропу заповедную открыть, как вдруг сказал Агнехран слово всего одно:

— Сядь.

И я села. Просто сказал он это как-то так, что села, и даже не возразила. Только вот на мага смотреть теперь стало как-то боязно, но он далеко, на него клюку не уронишь случайно так.

— Веся, что произошло? — вопросил требовательно.

Ну и посмотреть пришлось. Еще как пришлось. И рассказать все пришлось тоже.

— Заратар приходил, — сообщила я мигом посуровевшему мужику. — Да как ты понимаешь, в лес мой Заповедный просто так не сунешься, вот он ведьмака и использовал.

Нахмурился Агнехран, да и ответил:

— Но ведьмак у меня.

— А твой ведьмак не один на свете, при большом желании еще сотворить парочку можно, вот он и… сотворил.

И вот опять такая злость всколыхнулась, что хоть опять иди да Заратару ото всей души, клюкой-то, ногой уж больно.

— Ненавижу чародеев, — призналась архимагу. — Как тараканы какие-то! Навроде только вот справились, только защитились, только избавились, а они опять тут как тут!

— Есть такое ощущение, — несколько даже поддержал меня Агнехран. — Заратар сейчас где?

— Лежит, — ответила хмуро, — отдыхает опосля нас с Гыркулой мстительных. Только знаешь, желание у меня такое — сходить и снова треснуть!

— Ааа, вот ты куда пять раз ходила, — протянул догадливо маг.

— Да может и шесть, — призналась стыдливо.

Да на Агнехрана взглянула. А тот сидит, на меня глядит, да улыбается понятливо.

Правда не долго улыбался, улыбка вдруг взяла да и исчезла.

— С Гыркулой? — мгновенно напрягшись переспросил Агнехран. — Ведьмак Заратару понадобился? А кровь ведьмачья при нем?!

Ну надо же, сразу все понял, я даже удивилась.

Но правду сказать все равно пришлось.

— Нет, не при нем. И обряд уже провели.

Помрачнел Агнехран, стал мрачнее тучи грозовой. Да у меня прямо и спросил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Откуда ты знаешь?

— В воспоминания ведьмака заглянула, — сразу сказала, не увиливая.

И вот вроде как страшное случилось, и ждет нас теперь неведомо что, и как от этого неведомого защищаться один неведомый ведает, потому как лично я сильно сомневаюсь, что за три часа можно гарантированно зачать дитятко от аспида, зачатие дело такое, непредсказуемое. Но вместо того, чтобы о деле поговорить, Агнехран на меня взглянул разъяренно, да и произнес: