P.S. Я люблю тебя - Сесилия Ахерн

– Как дома?

Ричард кивнул, жуя картофель:

– Все хорошо. Они так внимательны ко мне.

– Киара не достает тебя? – Ей казалось, что она расспрашивает ребенка, вернувшегося домой из школы, – не обижали ли его другие дети, нормально ли встретили. В последнее время Холли искренне беспокоилась о брате. Когда она помогала ему, она чувствовала себя сильнее.

– Киара… Киара есть Киара, – улыбнулся он. – Мы с ней на многое смотрим по-разному.

– Ну, об этом я бы не стала беспокоиться, – заметила Холли, пытаясь подцепить вилкой кусок свинины. – Большая часть человечества смотрит на вещи иначе, чем Киара.

Вилка наконец попала в цель, и мясо вылетело из тарелки, приземлившись на журнальный столик в другом конце комнаты.

– А говорят, что свиньи не летают, – засмеялся Ричард.

Холли захихикала:

– Ричард, ты пошутил!

Он был доволен, что она смеется.

– Ну и со мной иногда бывает. – Он пожал плечами. – Хотя ты, наверное, считаешь, что со мной это бывает довольно редко.

Холли опустила нож и вилку, тщательно обдумывая фразу, которую собиралась сказать.

– Мы все очень разные, Ричард. Киара – эксцентричная, Деклан – мечтатель, Джек – шутник, я… не знаю, какая я. А ты всегда был очень серьезным человеком. Прямым и сосредоточенным. И в этом нет ничего плохого, просто все мы – разные.

– Ты очень чуткая, – сказал Ричард, помолчав.

– Что? – смутившись, переспросила Холи с набитым ртом.

– Я всегда думал, что ты очень чуткая, – повторил он.

– Когда? Когда мы с тобой были детьми?

– Я бы не обедал сейчас здесь, дети не бегали бы в саду, если бы ты не была чуткой сейчас. Но вообще-то – да, я имею в виду то время, когда мы были детьми.

– Не знаю, Ричард. – Холли покачала головой. – Мы с Джеком всегда так ужасно вели себя с тобой.

– Ты не всегда была ужасной, Холли, – засмеялся он. – К тому же братья и сестры нужны именно для того, чтобы отравлять друг другу жизнь. Это и есть основа жизни, это закаляет.

– Но при чем здесь чуткость? – Холли совсем запуталась в его рассуждениях.

– Ты всегда идеализировала Джека. Ты ходила за ним по пятам и делала все, что он велел. – Он засмеялся. – Я много раз слышал, как он посылал тебя сказать мне что-нибудь обидное, и ты прибегала ко мне в комнату, дрожащим голосом кричала что-то и снова убегала.

Холли смущенно опустила глаза. Да, они с Джоном позволяли себе делать безобразные вещи.

– Но ты всегда потом возвращалась, – продолжал Ричард. – Прокрадывалась в мою комнату и молча смотрела, как я работаю. И я знал, что ты таким образом пытаешься извиниться. – Он улыбнулся ей. – Это и есть чуткость. Ни у кого в нашем доме не было ничего похожего. Даже у меня. Ты всегда была самой чувствительной из всех.

Он продолжал есть, а Холли замолчала, пытаясь переварить сказанное. Ей казалось, что она никогда не идеализировала Джека, но сейчас, поразмыслив, пришла к выводу, что Ричард прав. Джек всегда был ее кумиром, у него было множество друзей, и Холли мечтала играть с ними вместе. Наверное, она до сих пор относилась к нему так же, и если бы он прямо сейчас позвонил и позвал ее куда-нибудь, она бы все бросила и побежала. Раньше она никогда об этом не задумывалась. Забавно – в последнее время она проводит куда больше времени с Ричардом, чем с Джеком. И Ричард порой заставляет ее серьезно задуматься. Она смотрела, как он вытаскивает салфетку из-за воротника, уверенная, что он, по обыкновению, аккуратно сложит ее в несколько раз, идеально выпрямив все уголки. Он всегда поправлял посуду на столе, чтобы она стояла в строго определенном порядке. Холли никогда не смогла бы жить с таким человеком.

Они подскочили, услышав громкий peв. Малышка Эмили лежала на земле вся в слезах, а рядом стоял перепуганный Тимми. Ричард пошел к ним.

– Она сама упала, папа, я ничего не делал! – Холли услышала, как Тимми умоляет отца. Бедняга Тимми. Она неодобрительно покачала головой, когда Ричард за руку отвел мальчика в угол, предлагая постоять и подумать о своем поведении. Нет, некоторые люди не меняются.

На следующий день Холли получила известия, заставившие ее восторженно запрыгать по квартире. Она уже в третий раз слушала сообщение на автоответчике.

– Добрый день, Холли, – говорил хриплый голос. – Это Крис Финн из журнала «X». Я звоню сообщить, что вы произвели на меня благоприятное впечатление. Хм… – Он замялся. – Я обычно не говорю этого на автоответчик, но уверен, что вам будет приятно узнать: отныне мы хотели бы считать вас сотрудником нашей компании. Я буду рад, если вы приступите к работе как можно скорее, поэтому перезвоните мне, как только сможете, и мы обсудим подробности. Хм… До свидания.

Холли повалилась на кровать, радостно смеясь, и снова нажала на кнопку повтора. Она прицелилась в Луну… и попала!

Глава тридцать седьмая

Холли восторженно рассматривала огромное здание, возвышающееся перед ней. Наступил ее первый рабочий день, и она верила: здесь ее ожидает большое будущее. Здание было расположено в самом центре, журнал «X» занимал несколько комнат на втором этаже, над маленьким кафе. Прошлой ночью Холли так и не смогла заснуть от возбуждения, но это все же было намного лучше, чем тот ужас, который она обычно испытывала перед новой работой. Крису она перезвонила немедленно (точнее, после того, как еще три раза прослушала его сообщение), а затем сообщила новость всем друзьям и родственникам. Все были в восторге, и сегодня утром перед выходом родители прислали ей прекрасный букет с пожеланиями удачи.

Как перед первым сентября, она накупила ручек, блокнотов, папку и новый портфель, чувствуя себя намного уверенней благодаря всем этим штукам. Но, несмотря на возбуждение, ей все же было немного грустно. Грустно оттого, что Джерри не мог разделить ее успех. У них была особая традиция – каждый раз, когда Холли устраивалась на новую работу (а это случалось довольно часто), Джерри будил ее сам, приносил ей завтрак в постель, готовил сэндвичи с ветчиной и сыром, клал в сумку яблоко, пакетик чипсов и плитку шоколада. А затем он завозил ее на работу, обязательно звонил в обед узнать, хорошо ли играют с ней другие дети, а вечером приезжал ее забрать. Потом они ужинали вместе, он слушал, как Холли рассказывает про новых сослуживцев, и смеялся над ее жалобами. Конечно, так было только в самый первый день, все остальные дни они просыпались в последний момент, наперегонки бежали в душ и, сонные, переругивались на кухне, попивая кофе и пытаясь проснуться. Потом они целовались на прощание и расходились на целый день, а на следующий день все начиналось сначала. Если бы она знала, что у них так мало времени, она не стала бы тратить дни на эту суету…