Огни Небес - Роберт Джордан

— Ты купчиха? В последнее время немногие купцы приезжают из Тарабона. — Голос узколицего был так же груб, как и его облик, причем вид у него был такой, будто всякую радость и веселье выкипятили из него прежде, чем он вырос из колыбели. Темные, глубоко посаженные глаза источали подозрение, и Найнив не сомневалась: подозрительность ни на миг не покидала его. — Куда направляешься? Что везешь?

— Я везу краски, капитан. — Она изо всех сил старалась улыбаться под пристальным немигающим взглядом и почувствовала облегчение, когда Белоплащник ненадолго перевел взор на других. Том весьма удачно делал вид, что устал; чего с него взять — возчик, которому все едино, что стоять, что ехать. А коли Джуилин не сдернул свою нелепую шляпу, что хоть раз стоило бы и сделать, то по крайней мере он выказывал праздный интерес — наемный работник, которому нечего скрывать. Когда взор Белоплащника упал на Илэйн, Найнив почувствовала, как та напряглась, а потому быстро продолжила: — Это тарабонские краски. Лучшие в мире! В Андоре за них дадут хорошую цену.

По знаку капитана — или кто он там такой? — один из Белоплащников, пришпорив лошадь, подъехал к задку фургона. Разрезав одну из веревок кинжалом, солдат отдернул парусину. На свет показалось три или четыре бочонка.

— Лейтенант, на них есть клеймо. Выжжено «Танчико». На этом вот еще метка — «бордовая». Желаете, чтобы я вскрыл парочку?

Найнив надеялась, что офицер как надо истолкует тревогу на ее лице. Даже не глядя на Илэйн, она чувствовала, как той хочется одернуть солдата за его дурные манеры, но любой настоящий купец взволнуется, если краски окажутся открыты всем ветрам, жаре или дождю.

— Капитан, если вы покажете, какой требуется открыть, я с превеликим удовольствием сама это сделаю. — Белоплащник будто ничего не слышал — ни лести Найнив, ни ее просьбы. — Понимаете ли, бочонки запечатаны — чтобы вода не попала и пыль не забилась. Если сломать крышку, то мне ее ни за что потом заново воском не закрыть.

Колонна фургонов поравнялась с путниками и миновала их в клубах пыли. Возчики одеты просто, да и внешность у них невыразительная, но солдаты сидели в седлах прямо и неподвижно, будто замерев, длинные стальные пики наклонены под одинаковым углом. Даже запыленные лица, покрытые капельками пота, не умаляли суровости и жестокости их облика. На Найнив и ее спутников едва глянули только возчики.

Лейтенант Белоплащников рукой в боевой перчатке смахнул с лица пыль, потом жестом отозвал солдата от фургона. Теперь его глаза неотрывно буравили Найнив.

— Вы едете из Танчико?

Найнив кивнула, вся — воплощенная открытость и искренность.

— Да, капитан, из Танчико!

— Что вам известно? Что в городе? У нас ходили разные слухи.

— Слухи, капитан? Когда мы уезжали, порядка там почти не осталось. В городе полно беженцев, а за его стенами — бунтовщики да шайки разбойников. Торговли считай что и нету. — Это была правда — голая и чистая правда. — Вот потому-то в эти дни за краски дадут хорошую цену. Думаю, тарабонских красок долго еще ждать придется.

— Купчиха, мне нет дела ни до беженцев, ни до торговли, ни тем паче до красок, — не повышая голоса, заметил офицер. — Андрик по-прежнему на троне?

— Да, капитан. — Очевидно, распространились слухи, будто кто-то захватил Танчико и сверг короля. Наверное, так и было. Но кто? Один из мятежных лордов, которые сражаются друг против друга с не меньшим ожесточением, чем против Андрика? Или Преданные Дракону — те, кто поклялся в верности Возрожденному Дракону, даже не видя его? Поэтому Найнив сказала: — Андрик по-прежнему король, а Аматера — панарх. Когда мы уезжали, было так.

В глазах Белоплащника не было особой веры — он явно считал, что она могла и наврать.

— Поговаривают, не обошлось без тарвалонских ведьм. Вы видели Айз Седай? Или что-то о них слышали?

— Нет, капитан, — быстро ответила Найнив. Кольцо Великого Змея, будто раскаленное, жгло кожу. Пятьдесят Белоплащников, только руку протянуть. На сей раз и пыльная буря не спасет, тем более — сколько бы сама Найнив ни отрицала это — она была куда больше напугана, чем разгневана. — Честным купцам незачем с ними якшаться! — Белоплащник кивнул, и Найнив набралась храбрости на вопрос. Лишь бы сменить тему: — Если позволите, капитан… Мы уже в Амадиции?

— Граница в пяти милях к востоку, — громко произнес Белоплащник. — В настоящее время. Первая деревня, в которой вы окажетесь, называется Мардецин. Подчиняйтесь закону, и все будет хорошо. Там есть гарнизон Чад Света. — Последнее он огласил так, будто гарнизон только и делает, что неусыпно бдит, дабы все подчинялись закону.

— Вы тут будете новую границу устанавливать? — вдруг холодно поинтересовалась Илэйн. Найнив готова была ее придушить.

Глубоко посаженные подозрительные глаза впились теперь в Илэйн, и Найнив торопливо заговорила:

— Простите ее, милорд капитан. Это дочка моей старшей сестры. Ей втемяшилось, будто она должна была родиться благородной особой, да вдобавок она все к мальчикам льнет. Потому-то сестра, ее мать, ко мне девчонку и отослала. — Илэйн не сдержала возмущенного оха. Ее негодование вполне могло оказаться настоящим. Найнив подумала, что про мальчиков она зря добавила, не стоило, наверное, но эти слова показались очень даже уместными, просто сами с языка соскользнули.

Белоплащник еще недолго сверлил женщин взором, потом сказал:

— Лорд Капитан-Командор посылает провизию в Тарабон. Иначе тарабонская шваль хлынет через границу и примется красть все, что сгрызть способна. Ступайте в Свете, — добавил он напоследок, развернул коня и галопом поскакал в голову колонны. Последние его слова были никак не пожеланием и не благословением.

Едва офицер ускакал, Том тронул вожжи, и фургон покатил вперед, но все молчали, разве что откашливались, пока последний солдат и клубы поднятой фургонами пыли не оказались далеко позади.

Промочив горло водой из кожаной фляги, Найнив сунула ее в руку Илэйн.

— Что тебе в голову взбрело? — потребовала она ответа у девушки. — Мы же не в тронном зале твоей матушки! Да и не ей же, в конце концов, отвечать за твои слова!

Илэйн опустошила фляжку и соблаговолила ответить:

— Найнив, ты же чуть не пресмыкалась! — Она заговорила нарочито высоким голоском, изображая раболепие: — Я очень хорошая и послушная, капитан. Можно мне облобызать вам сапоги, капитан?

— Мы должны вести себя как купцы, а не как переодетые королевы!

— Купцам незачем подхалимничать! Тебе повезло, что он не подумал, будто мы что-то скрываем! Ты же так перед ним заискивала!