Самба «Шабаш» - Эрве Жюбер

Колдуньи и колдуны всего мира и всех мастей буквально разогрели Эфир до кипения. Те, кто был «за», составляли большинство с того момента, когда колдовство было обречено на молчание, на скрытность, на всякого рода сговоры с местными властями. Как Баньши и предполагала, Жантар Мантар уже вступил в свою роль примиряющего арбитражного судьи. Он созвал на послезавтра чрезвычайное совещание в своем святилище, чтобы каждый представитель мог добраться до места вовремя.

— Никаких новостей от Пифии? — спросил Гарнье.

— Она прибудет. Как и Карнуты. Это в их интересах.

Она взъерошила непокорные волосы своего компаньона, который дернулся, читая послание. До сих пор и речи не шло, чтобы Баньши отдалась Дьяволу. Он даже устроил сцену ревности, но Баньши тут же сумела подавить ее, а потом отправилась пытать плюшевого медвежонка. Неужели ее дружок все еще беспокоился?

— Будешь исполнять роль любовника, — успокоила она его. — Они резвее законных мужей. И им не надо возиться с орущим потомством.

— А если Дьявол не захочет тебя?

— У меня есть аргументы, о которых ты пока не знаешь.

Заинтригованный Гарнье вздернул бровь.

— Цветок готов, — сообщила она. — Пора проверить возможности на индивидууме лямбда.

Она вгляделась в тени, проносившиеся под гидросамолетом. Они подлетали к Вьетнаму и излучине Желтой реки. Баньши взялась за руль и пустила мастодонта по довольно крутой траектории вниз. Вскоре они разглядели джунгли, рифы, на которых пенились морские валы. Чуть дальше местность выравнивалась, а черную землю разрезали многочисленные рукава черной воды.

Они спустились еще ниже и летели, едва не задевая верхушки деревьев. «Геркулес» тяжело сел на илистую воду и со стоном затормозил. Потом остановился и стал дрейфовать по поверхности болота. Полную луну закрывали облака. Пронзительно прокричала цапля. Баньши вышла из пилотской кабины и спустилась по лестнице. Гарнье следовал за ней по пятам.

— Мы прибыли? — простонала вдова Винчестер из своих апартаментов на нижней палубе.

— Нет еще! — крикнула Баньши. — У нас техническая стоянка!

Дошла до своей грядки, переступила через второстепенные растения и присела перед Орхидеей кармилла. Цветок с лепестками кошмарного цвета распустился на верхушке прута, усеянного шипами. Кармилла схватила одну из тычинок — у орхидеи их было тринадцать, — вырвала ее и уложила на маленький верстак рядом с грядкой. Откупорила пузырек, бросила туда растительный фрагмент и закрыла его.

— Раствор йода, — объяснила она. — Зелье будет готово через пять минут, как только высвободится андроцей.

Через пять минут тычинка растворилась. В пузырьке осталось несколько глотков бесцветной жидкости. Баньши взяла пузырек, прошла мимо камеры с медвежонком и открыла дверь в хвостовое отделение. У стенки валялся мужчина, так и не выпустивший из руки пустую бутылку из-под джина.

— Отброс общества! — сплюнул Гарнье. — Не понимаю, почему мы все еще цацкаемся с ним.

Баньши пропустила замечание мимо ушей и тряхнула муниципа за плечо.

— Муниципальный совет через четверть часа, — пробормотал он. — Не готов. Вызовите мою секретаршу.

Колдунья отвесила муниципу сильнейшую пощечину — Арчибальд Фулд тут же вскочил на ноги. Удар, усиленный магией, мгновенно отрезвил его.

— Черт подери, Кармилла! — взорвался он. — Я вам не позволю... Ой. — Он потер лоб, ощутил свое зловонное дыхание, с отвращением бросил взгляд на бутылку. — Хватит. Приказываю вам отвезти меня в Базель. Или...

— Или что? Не забывайте, Арчи, вы мой пленник.

Он вдруг выхватил из кармана маленький пистолет и принялся переводить его с Гарнье на Баньши и обратно.

— Ого-го, — успокоительно протянул ликантроп, всегда опасавшийся огнестрельного оружия.

— Вы заставляете меня принимать силовые методы, — предупредила Кармилла.

Она не сделала ни жеста, не произнесла ни слова, но двинулась на муниципа, который уже жал на спусковой крючок... Но выстрел не прогремел. Она вырвала пистолет из его руки, бросила назад Гарнье, который откинул его в сторону, как раскаленный предмет. Колдунья отвела голову муниципа назад, силой раздвинула ему губы, откупорила пузырек и вылила его содержимое в рот. Потом отступила, возвращая муниципу свободу действий.

Арчибальд Фулд огляделся, коснулся кончиками пальцев стенки, словно удостоверяясь в реальности происходящего. Его глаза скользнули по человеку-волку, остановились на Баньши. Лицо его осветилось.

— Кармилла.

По его щекам покатились слезы признательности. Он был потрясен, что видит ее. Он хотел двинуться вперед, преодолеть разделяющие их два метра, схватить ее в объятия, поцеловать... Кармилла вытянула правую руку, растопырила пальцы. Муницип застыл, оказавшись в полной ее власти.

— Вы меня любите, не так ли, мой маленький Арчи?

— Я люблю вас, я обожаю вас, я живу только ради вас. Гарнье нахмурился.

— Полагаю, вы готовы умереть за меня?

— Да! — выкрикнул муницип, падая на колени и обнажая грудь. — Если надо, то я умру за вас.

Позади Фулда открылся люк — за ним показались желтые воды реки. Машина наполнилась зловонным запахом. По поверхности воды двигались длинные тени. Кайманы. Гарнье инстинктивно выпустил когти.

— Настал момент пожертвовать собой ради нашей чудесной, нерушимой и идеальной любви, Арчибальд.

Он обернулся, увидел рептилий, скопившихся рядом с гидросамолетом. Его глаза наполнились ужасом. Орхидея обращала в рабство, но позволяла рабу — высшая утонченность — осознать, к чему принуждает чужая воля. Он зашептал, отступая к болоту:

— Понимаю. Я люблю и буду любить вас. Вечно. Фулд слышал за спиной плеск воды. Душу его терзал ужас, но губы застыли в улыбке, которая, как он надеялся, может успокоить колдунью. Он не мог позволить себе опечалить любимую Кармиллу. Он пожертвует собой, подав пример. Он храбро сделал еще шаг назад.

Один кайман выпрыгнул из воды и ухватил его за бедра. Муницип без единого стона исчез, вытянув вверх руки. Вода вскипела и тут же стала гладкой. Кармилла выбросила пустую бутылку в болото, закрыла люк и пошла по коридору, потирая руки.

— Вам известно, что эти рептилии держат свою добычу несколько дней в своеобразных сетях, чтобы она хорошенько протухла? — осведомилась колдунья. — Изобретательность Природы всегда восхищала меня.

— Если хотели скормить его кому-то, могли бы оставить мне на закуску, — прохрипел Гарнье. — Меня тошнит от замороженных продуктов.

Умеет показать беззаботность, подумала Баньши. Ибо Гарнье испытывал страх. Животный страх, исходящий от него, не обманывал. Кармилла втянула в себя воздух и насладилась им, как самыми изысканными духами.