Зенитчик - Вадим Полищук

Глава 12

Когда по моим прикидкам до полудня остался час, я открыл дверь кабинета, где меня допрашивали в прошлый раз. На этот раз полковник был в обычном сером костюме, наверняка производства треста Москвошвей. Рубашка, галстучек по нынешней моде – просто образцовый совслужащий.

— Как шея? Не болит?

— Это вместо "здравствуйте"?

— Ну, типа да. Слушай, а чего ты педиков так не любишь? Был печальный опыт?

— А в глаз? — набычился полковник.

Однако, он был мне нужен как источник информации, а потому я обострять я не стал.

— Ну ладно, ладно. Извини, не хотел обидеть. Предлагаю считать наш позавчерашний мордобой выпивкой на брудершафт и перейти на "ты". Идет?

— Идет. На "ты", так на "ты".

— Как тебя зовут мне знать без надобности, да и ты настоящее имя все равно не скажешь, поэтому я тебя продолжу полковником называть. Ну а обо мне ты и так знаешь больше, чем мне хочется.

— Полковником, так полковником.

— Слушай, — я резко сменил тему, — а что ты заканчивал? МВТУ или МФТИ?

— Ни то, ни другое. МЭИ.

— О как, — оживился я, — почти коллеги. А здесь чего? На Родине прилично устроиться не мог?

— Здесь тоже вроде как Родина, — усмехнулся полковник, — а насчет там устроиться, кем? Дома электромонтером пойти, чтобы к полтиннику мастером назначили? А в Москве все приличные места на десять лет вперед расписаны, без связей никуда не возьмут.

— В аспирантуру не пробовал? Учился-то, небось, хорошо?

— Отличником был. Только еще три года на шее у родителей сидеть я не мог. Да и после защиты – десять лет ассистентом, тридцать доцентом и в гроб. А на кафедрах такое творится… Да ты и сам знаешь.

— Знаю, проходил. Ничего в этом мире не меняется. В общем, подошел к тебе неприметный господин и предложил поработать несколько лет почти по специальности за приличные бабки в почти экстремальных условиях и ты согласился. Ты же для них идеальный кандидат: нищий провинциал без знакомств и связей в столице, при этом умный и с большими амбициями. Ну и как тут?

— Да ничего, тихо сейчас. Вот прошлым летом было жарко. С двадцать второго ни одного дня спокойно не сидели. А сейчас фронт на юге движется, там ничего особо ценного нет, да и техники брошенной мало.

— А вы на металлургических заводах пошуруйте, — предложил я, — там этой техники до дури и никакого влияния на исторический процесс две-три тысячи тонн металлолома не окажут.

— Так она же восстановлению не подлежит!

— Из трех не подлежащих восстановлению, один собрать всегда можно. Это, смотря, кто восстанавливать будет. И еще запчасти останутся. Плюс безопасность. Это же не в немецком тылу шарить – отобрал нужные экземпляры, открыл портал и туда их. А с настоящими боевыми повреждениями музеи еще охотнее брать будут.

— А что? — задумался полковник, — может и получится.

Фразу про открытие портала он съел и не поморщился, будем считать это еще одним аргументом в пользу моей теории.

— Если получится, Джеймс эту идею присвоит, — предположил я.

При упоминании Джеймса полковник скривился, как будто кислый лимон разжевал.

— Присвоит, точно присвоит, — согласился он, — но мне тоже кое-что перепадет. Поэтому можно попробовать.

— Слушай, а ты не знаешь, почему этого рафинированного барыгу к вам сослали? Проштрафился?

— Не знаю. Когда я здесь появился, он уже был руководителем экспедиции.

Глядя на кислую физиономию полковника, я подумал: уж, не сэр ли Джеймс причина столь острой нелюбви его к сексуальным меньшинствам. А что? Они там у себя в закрытых мужских школах всякое вытворяют. А с женским полом здесь полный голяк. Мог и начать приставать к полковнику.

— Понятно. Ну что? Начнем нашу беседу, пожалуй.

— Начнем.

На чем начали, на том и кончили. Часа через два я не выдержал.

— Не обижайся, полковник, но следак из тебя, как из дерьма бронебойная граната. Ну что ты меня на несовпадениях ловишь? Год назад дело было, многие мелочи из памяти выветрились. Жизнь у меня за это время была бурная и событиями насыщенная.

— Но мне же нужно выяснить…

— Тебе нужно выяснить три вещи. Первое – кому я проболтался о своем происхождении. Второе – кого я здесь убил. Третье – кого от смерти спас…

— Четвертое – кого ты здесь трахнул, — добавил полковник.

— А при чем тут моя половая жизнь?

— При том! Вдруг последствия были? Ты тут удовольствие получил, а нам что с последствиями делать? Не давить же их, в конце концов!

— Ну да. Если тех, кого я спас, еще можно убить, то, что вы с убитыми мною делать будете? Воскрешать? А насчет последствий не волнуйся, не будет их.

— Что? Неужто за целый год никого?

— Никого. Это ты тут сидишь молодой, здоровый, сытый и в тепле. Вот тебя на баб и тянет. А в запасном полку на тыловой норме только ноги тянет, того и гляди, окончательно протянешь. Постоянно хочется только одного – жрать. Хоть один раз нажраться до отвала и можно помирать. Никаких чувств не остается, только голод, а ты про баб. Да я бы тогда Клаву Шиффер на банку тушенки махнул не глядя.

— Какую Клаву?

— Шиффер. Была такая супер-пупер модель в мое время. Блондинка с ногами от ушей. Но это к делу уже не относится.

— А потом? После запасного полка?

— А там сплошная драмокомедия.

— Это как?

— Это когда негде и некого. Да и сил почти не остается: то стрельба, то чистка орудия, то разгрузка снарядов. А еще позиции запасные копать… Да мало ли, солдату дело всегда найдется. А уж как немцы навалились, так совсем не до баб стало.

— А я читал, что у некоторых в условиях постоянной опасности инстинкт продолжения рода только обостряется.

— Может и обостряется, только не у меня. Темперамент не тот. Или возраст? А может, и то, и другое. Так что не волнуйся, полковник, младенцев тебе давить не придется.

— Это радует.

— Могу обрадовать еще больше. На счет своего происхождения я тоже никому не проболтался.

— Точно не проболтался?

Усомнился полковник.

— Точно. Если бы я проболтался, то вы меня не с огневой позиции, а из психушки вытаскивали.

— Остается два пункта: кого убил и кого спас, — подвел итог полковник.

— Ну, вот давай, и разберем эти моменты. Я рассказываю эпизод, вы записываете и потом проверяете последствия. Кстати, на что вы пишете?

— Здесь микрофон, — полковник указал пальцем на настольную лампу, — а пишем сюда.

Он извлек из-под стола устройство, сильно напоминающее нетбук моего времени.

— Можно взглянуть?

Я заинтересовался компьютером.

— Ладно, взгляни, — разрешил полковник.

— А не боишься мне секреты будущего раскрывать? Может, наш разговор сейчас пишут?

— Кто? Сэр Джеймс? Он с этой техникой не в ладах, а уж… охранники тем более. Смотри, думаю, ничего принципиально нового не увидишь.

Действительно что-то очень напоминающее…

— Неужто виндоза?!

— Она самая. А ты ожидал операционную систему будущего увидеть? Смотри.

— А как же конкуренция? Свободный рынок операционных систем?

— Есть, все есть. И рынок есть, и конкуренты, копошащиеся у подошв великой Майкрософт, тоже есть.

— Ничего не меняется! Ну, хоть Билл Гейтс-то помер?

— Не так давно.

— Слава богу! Хоть одна хорошая новость.

Я потыкал пальцем экран. Получается. Если посидеть часок-другой-третий, то мог бы и сам разобраться, как эта хреновина работает.

— Какой у нее номер?

— Двенадцатый. Скоро четырнадцатый обещают.

— А мы только до седьмого дошли.

Программа записи нашего разговора заинтересовала меня намного больше. Похоже, она не только разговор наш пишет, но и сразу переводить его в текстовую форму может.

— Может, — подтвердил полковник.

— Ошибок много?

— Не более одного процента. Фирма гарантирует.

— Довели, стало быть. В наше время только начинали на эту тему экспериментировать.

— Ну что, продолжим?

Полковник вернулся к нашей основной теме.

— Продолжим, — нехотя согласился я.

Рассказал я ему, как в горящем вагоне очнулся, как раненых помогал вытаскивать и как военинженеру подсказал людей в другую сторону отправить. Полковник только один вопрос задал.

— Но решение-то он принимал?

— Естественно. Он же военинженер первого ранга, считай, подполковник. А я кто? Штатский в трениках и майке.

Дальше я ему все как было рассказывал, только про женщину с детьми упоминать не стал. Почти дошли до встречи с окруженцами, и тут полковник меня удивил.

— Из показаний красноармейца Семяхина и штрафника Костромитина следует…

— Жив?!

— Кто?

— Костромитин, Сергей.

— Ну, ты тупой! Как бы он мертвый показания давал? Жив, естественно.

— А за "тупого" можно и по морде получить, — наехал я на полковника.