Путешествие Черного Жака - Андрей Егоров

После чего он замолчал. Я долгое время пробовал добиться от него хотя бы слова, но он вел себя так, словно меня на свете не существовало, только хлестал свою лошадку, а время от времени начинал насвистывать какую-нибудь мелодию. Выходило фальшиво. В конце концов мне надоело, что меня самым наглым образом игнорируют. Я подъехал и ухватил его лошадь под уздцы, она стала мотать головой и вырываться, а потом остановилась…

– Эй, – завопил торговец, вскакивая на ноги, – а ну пусти лошадь! Ты что, хочешь встретиться с самим Оссианом?

– Оссианом не Оссианом, – вскричал я, – я просто хочу узнать, куда меня теперь занесло?!

– Занесет, если не отпустишь лошадь!

Он резко махнул хлыстом, целясь мне прямо в лицо. Я едва успел отклониться, хлыст щелкнул в двух миллиметрах от уха. Попади он в лицо – и я запросто мог бы лишиться глаза. В ту же секунду мой боевой конь решительно щелкнул челюстями и откусил ему руку. Кулак с зажатым в нем хлыстом упал куда-то вниз. Торговец дико закричал, лошадь его понесла куда-то в сторону, и он едва успел спрыгнуть с тележки, когда она врезалась в небольшой холм и перевернулась. Тюки с тряпками и сундуки с провизией полетели на землю. Истошно крича и размахивая окровавленной культей, торговец бросился к лесу, стараясь бежать зигзагами, наверное, опасался, что мой дьявольский зубастый конь будет его преследовать, споткнулся, упал, уронил шапку, а потом скрылся за редколесьем, меж стволов мелькнул его красивый красный камзол, и он исчез.

– Оссиан… Оссиан… – пробормотал я, крайне недовольный собой – беседа так и не состоялась.

Впрочем, в этом был виноват вовсе не я, а торговец, который явно не был расположен к конструктивному общению. К тому же он сам на меня покушался, так что получил по заслугам. Подумать только, а я всего лишь хотел поговорить.

Новые, доселе скрытые способности моего жеребца меня изрядно порадовали – оказывается, зубы у него были такие острые, что он запросто мог питаться придорожными валунами, перемалывая их своими сильными челюстями.

Я немного поездил вдоль дороги, ожидая, не выглянет ли из леса мой новый знакомый, не покажется ли издалека красный камзол, не блеснет ли золотая пуговица. Без толку. Наверное, он убежал очень далеко.

Тогда я выехал на дорогу и поехал в том направлении, куда прежде двигалась повозка. Горячий конь поводил длинными ушами и фыркал.

Вскоре впереди появилось нечто странное, оно выдвигалось из-за горизонта, рискуя постепенно заполнить все небо. На поверку громадина оказалась замком. Он был так велик, что, казалось, упирается в самые небеса. По мере того как я подъезжал все ближе и ближе, замок оказывался еще больше, чем мне представлялось. Он настолько не соответствовал окружающему ландшафту, что я некоторое время щурился, подозревая, что это всего лишь мираж, что мое сознание пошатнулось вследствие воздействия отравленного кадратского воздуха.

Когда я подъехал еще ближе, то увидел, что двор замка обнесен высокой каменной стеной в два человеческих роста.

По сравнению с этой громадиной замок Ракрута де Мирта был бочкой, в которой живет философ. Кто бы ни был хозяином постройки, у него была ярко выраженная склонность к гигантомании и, вполне возможно, яростная мания величия, мучившая несчастного поминутными порывами к самолюбованию.

У подножия этого дома-горы оголтелого монументалиста раскинулась деревушка. Простой люд жил, как и везде. Дома были и двух и трехэтажные. Каменных было очень немного: сплошное дерево. Камень, должно быть, оставался прерогативой местного феодала, отгрохавшего такой замок. Я спросил у одного из жителей, как называется «замечательное местечко», где я оказался.

– Оссиан. – откликнулся он, а после пояснил, отвечая на мой немой вопрос: – Оссианом зовут владельца замка.

– Чем же занимается Оссиан? – спросил я. Имя это я слышал второй раз, и оно мне очень не нравилось.

В любом случае господин Оссиан сегодня уже вряд ли дождется повозки с едой и вещами. Да и вообще, если эти вещи ему так необходимы, пусть заключит новый договор с гильдией торговцев.

– А всем понемногу, – ответил селянин, – губит урожаи, насылает непогоду на соседние города и деревни, устраивает мор в самых разных королевствах, еще его нанимают иногда для убийства чернокнижников… Мы очень любим его, нашего Оссиана, – зачем-то добавил он напоследок, – ну… я, пожалуй, пойду…

Лицо селянина отразило некоторое волнение. Должно быть, он всерьез задумался, не ляпнул ли чего-нибудь лишнего. Но поскольку сказанного не воротишь, селянин махнул рукой и отправился восвояси.

Через некоторое время, проведя небольшой опрос с разведывательной целью, я окончательно убедился, что жители злополучной деревни сильно запуганы Оссианом и находятся в абсолютной его власти. Он, правда, бережет их по мере своих колдовских сил, то есть редко убивает кого-нибудь из пустой прихоти, заставляет трудиться круглый день, кормить его, а еще шить богатые наряды ему и его сожительнице. Впрочем, всего этого Оссиану оказывалось мало, к тому же он, должно быть, опасался, что местные его когда-нибудь отравят, поэтому предпочитал запасаться провизией в других государствах. Про сожительницу колдуна жители говорили с ненавистью. Наверное, она пугала их не меньше, чем Оссиан.

В голову мою закралась блестящая идея. Пожалуй, я мог бы нанести здешнему сюзерену дружественный визит. Если только я продемонстрирую ему свое мастерство, он немедленно сочтет меня коллегой по колдовскому ремеслу и пригласит отужинать в собственном замке. А за едой мы немедленно найдем с ним общий язык. Глядишь, этот самый Оссиан поможет мне устроиться в жизни. А что? Сам же он устроился…

Я отправился прямиком к воротам. Судя по обширности территории замка, стучать в ворота было сущим безумием. Однако войти внутрь кроме как через них не представлялось возможным. Я же не птица, чтобы перемахнуть через стену высотой в три человеческих роста… Я немного побродил возле ворот, потом все же постучал, причем весьма ощутимо, кулаком, с размаху, испытывая толстые створки на прочность. Местные жители смотрели на меня с благоговейным ужасом, а кое-кто с явным сочувствием, все они спешили поскорее убраться восвояси, опасаясь, что часть гнева местного князька перепадет и на их долю…

Так я прошатался у ворот до темноты. Поздно вечером, когда уже стемнело, одна из створок ворот вдруг стала уходить внутрь, и на пороге появился заспанный крепкий старичок со всклокоченной седой бородой и иссиня-черными глубоко посаженными глазами.

– Ты что тут делаешь?! – сердито спросил он, при этом он смотрел не на меня, а за мою спину. – Кто тебя послал? Что-нибудь с повозкой? Хм…