Консолидация - Джефф Вандермеер

В отчете также упоминались «Замеры и образцы», но их Контролю отследить пока не удалось. В собо-рохранилище их не помещали, это он знал наверняка. Если только они не сводились к растению, мыши и старому мобильнику.

— Директриса делилась со мной отнюдь не всеми мыслями, — поведала Грейс раздраженным тоном, словно этот факт встревожил ее, но все с той же странной полуулыбкой на губах.

— Как-то мне трудновато поверить, что вам известно не больше, чем вы мне говорите.

Это не сподвигло Грейс на ответ, так что он подстрекнул ее словами:

— Я здесь не за тем, чтобы погубить наследие директрисы — или ваше. Я призвал вас сюда не только из-за сказанного биологом, но и из соображения, что, по-моему, у нас обоих тут есть право на самоуправление. Что мы можем распоряжаться агентством таким образом, что ваше положение останется неизменным. — Ибо что касается его, агентство в жопе, а он сейчас — полевой агент под прикрытием, внедряющийся на вражескую территорию. Так что в козыри годится все, чем не дорожишь. Может, даже стоит устроить Уитби перевод, которого тот когда-то домогался, пока не махнул рукой. А может, вернуться в Центр и сходить с Лаури выпить пивка.

— Как великодушно с вашей стороны, — проговорила Грейс. — Школьник предлагает поделиться властью с учительницей.

— Это не та аналогия, к которой я бы прибег. Я бы…

— Все, что директриса делала, она делала потому, что считала, что это важно.

— Да, но что она делала? Что затевала?

— Затевала? — переспросила Грейс, недоверчиво подфыркнув.

— Грейс, — тщательно подыскивал он слова, — я уже здесь. Я уже в гуще всего этого. Вы должны мне просто сказать, что происходит. — Каким взглядом можно передать, не подкрепляя словами, что он уже повидал кое-какого престранного дерьма? — Ничего этого в документах нет.

Грейс, которую это вроде бы позабавило, секунду поразмыслила. И начала говорить.

— Вы должны понять позицию директрисы. Первая экспедиция задала в организации тон. Хотя изначальный директор, к моменту, когда Синтия пришла сюда, пытался переменить ситуацию. — Синтия? На миг Контроль недоуменно задумался, кто такая Синтия, потому что очень долго думал о ней как о «директрисе». — Здешний персонал чувствовал, что первая экспедиция потерпела крах, потому что Южный предел не ведал, что творит. Что мы отправили их туда, и они погибли, потому что мы не ведали, что творим, и никогда не сможем загладить это.

Первая экспедиция — жертва отсутствию контекста. Заупокойный плач, не узнанный, пока не было слишком поздно.

— И присутствие Лаури здесь, в агентстве, в течение почти десятилетия, — она что, его мысли читает? Узнала откуда-нибудь? — насколько понимаю, только все усугубило. Он был живым призраком, ходячим напоминанием, которого держали за героя, хотя он был просто единственным оставшимся в живых. Так что его советам придавали больше веса, даже неправильным. У директрисы появился реальный шанс провести свою повестку дня, только когда Лаури повысили в Центр, хоть и это тоже стало проблемой. Лаури требовал больше экспедиций, в то время как она хотела меньше, и прежде чем ей удалось совладать с Лаури, тот стал неподконтрольным для нее. Так что мы все слали и слали туда людей, повергая их в совершенно неведомое. Директрису это не устраивало, хотя она и следовала приказам, потому что была обязана.

Контроль поймал себя на том, что ее повествование увлекло его.

— А как директриса протащила свою повестку дня? Каким образом?

— Стала одержима метриками, изменением контекста. Если ей удавалось выбить свои метрики, то, пусть и неохотно, не мешала Лаури отправлять новые экспедиции, подвергать их психологической обработке и гипнозу, поборником которых он выступал, хотя со временем она пришла к пониманию, почему Лаури проталкивал гипноз.

Контроль продолжал воспринимать Лаури в контексте камеры, летящей по воздуху: Лаури ползет, камера парит, а истина, наверное, где-то посередине. А затем Лаури заставил ползать и парить Контроля.

Впрочем, ничто из вышеизложенного никак не истолковывало секретную миссию директрисы за границей. Может, Грейс просто забрасывает его информацией, чтобы избежать разговора об этом? Она уже сказала ему больше, чем когда-либо прежде.

— Что еще? — спросил он. — Что еще она делала?

Грейс развела руками, будто для выразительности, и улыбка у нее на устах стала почти блаженной.

— Стала одержима попытками заставить ее отреагировать.

— Зону Икс?

— Да. Ей казалось, что если она сможет заставить Зону Икс отреагировать, то сумеет как-то сбить ее с курса. Хотя мы даже не догадывались, на каком она курсе.

— Но она уже отреагировала: погубила уйму народа.

— Директриса считала, что никакие наши действия не напрягали то, что стоит за Зоной Икс. Что оно справлялось со всем, что мы делали, чересчур легко. Почти бездумно. Если можно сказать, что мышление имеет к этому какое-то отношение.

— Значит, она отправилась через границу, чтобы заставить Зону Икс отреагировать.

— Я не стану подтверждать, что знала о ее путешествии или помогала ей каким-либо образом, — отрезала Грейс. — Я изложу вам свое мнение, основанное на том, что она сказала, когда вернулась.

— Но это была не та реакция, которой она добивалась, — предположил Контроль.

— Да. Да, не та. И она винила себя. Директриса бывает очень жесткой, но в первую очередь по отношению к себе. Я уверена, что, когда Центр решил отправить последнюю одиннадцатую экспедицию, директриса считала, что добилась сдвига. И, может быть, действительно добилась. Вместо обычного вернулись снедаемые раком ничтожества.

— Вот почему она добилась включения в двенадцатую экспедицию.

— Да.

— Вот почему ее методы стали подозрительными.

— Я бы не согласилась с этой оценкой. Но, в общем, да, другие сказали бы так.

— Почему же Центр допустил ее в двенадцатую экспедицию?

— По той же причине, что и устроил ей разнос после самостоятельной вылазки, но не уволил.

— То есть?

Грейс триумфально улыбнулась. Потому что знает то, что следовало бы знать и ему? По какой-то иной причине?

— Спросите у своей матери. Полагаю, ваша мать приложила руку и к тому, и к другому.

— Но доверие она утратила все равно, — повела дальше Грейс с горечью. — Что им за дело до того, если она вообще не вернется? Может, кое-кто в Центре даже подумал, что это снимает проблему. — Вроде Лаури.

Но Контроль по-прежнему повязан с Джеки Мирандой Северенс, Северенс для простоты, дедушка всегда «Джек». Это мать поместила его в Южный предел, в самую гущу этого всего. Она немного поработала на Южный предел, когда он был подростком, чтобы быть поближе к нему, говорила она. Теперь же, расспрашивая Грейс, он пытался подогнать даты, получить впечатление, кто был в Южном пределе, а кто нет, кто уже ушел к тому времени, а кто еще не пришел, используя группу на фотографии в кафетерии в качестве ориентира. Директриса, конечно же. Грейс — нет. Уитби — да? На грани, пожалуй. Лаури — да, нет? Куда она отправилась после ухода? Поддерживала ли связи? Ясное дело, что поддерживала, если верить Грейс. И не означало ли ее внезапное явление пред его очами с предложением работы, что у нее на руках чрезвычайная ситуация? Или это часть какого-то более замысловатого плана? Распутывание лески может вымотать напрочь. Дедушка хотя бы был более прямолинеен. Ой, смотри. Пистолет. Вот так сюрприз. Я хочу, чтобы ты научился пользоваться пистолетом. Отжимай любую ситуацию досуха. Порой надо срезать углы. Миг-миг. Но мать никогда не подмигивала. Да и с какой стати? Она не хотела затесаться к тебе в друзья, и если не могла убедить тебя каким-нибудь более деликатным образом, то нашла бы кого-нибудь поддающегося на убеждения. Он может никогда не узнать, на сколько еще прочих остаточных явлений ее прохождения через Южный предел уже наткнулся.