Храм ночи - Донован Фрост

— Тихо вы! — прикрикнул на них колдун, старательно вслушиваясь в грозную тишину.

Вскоре до их ушей долетело слабое, но быстро приближающееся поскрипывание, словно кто-то водил железом по камню. Вот покатился с грохотом гранитный обломок, раздался всплеск. Воины принялись вразнобой бубнить кто молитвы, кто проклятия.

— Вот оно… — Голос десятника выдавал смертельный ужас, охвативший человека при виде подземного жителя. Действительно, меж глыбами мелькнуло стремительное тело, и охотник из недр земных предстал перед взором своих жертв, взгромоздясь на синеватый валун. Это был черный ящер размером с доброго теленка, бесхвостый, с короткой мощной шеей, на которой раскачивалась из стороны в сторону приплюснутая маленькая голова. Видимая часть брюха и шея его отливали грязно-желтым цветов, выпуклые глаза не имели зрачков: прозрачные, с напоминающими бельма гнойного цвета пятнами. Ящер высунул раздвоенный язык и зашипел.

Стигиец перевел дух и опустил напряженные руки вдоль тела.

— Наверное, если поискать, мы найдем какие-нибудь щели и проходы на поверхность, в лес. Иначе, что бы он тут ел. Не бойтесь, я быстро с ним договорюсь. Подобные ему встречаются в древних развалинах. В Черных королевствах невежественные дикари порой даже поклоняются этим зверям, считая их отпрысками Великого Змея из Мировой Бездны. Но это, конечно, дикарское суеверие. Они зовут их «глубинными волками».

Некромант спокойно протолкнулся сквозь замерших в напряженных позах аквилонцев и направился к ящеру. Тот, завидев движение, резко повернулся, отчего валун качнулся, взметнув каскад черной воды. Колдун на ходу вдруг зашипел, взметнул руками: его плащ вдруг распахнулся, словно громадные черные крылья, и оглушительно хлопнул. Ящер вздрогнул и попятился. Колдун все наступал — он уже подошел к подножию синего камня и неожиданно легко вскочил на его гребень.

«Глубинный волк» шипел, терзал гранит когтями, но пятился. Вот он уже вынужден был соскользнуть к воде. Тут стигиец что-то негромко повелительно сказал и уставил на ящера палец.

Что-то полыхнуло, своды пещеры наполнились грохотом, а зверюга подпрыгнула на месте и скачками, боком, умчалась к озеру, откуда раздался оглушительный всплеск. Колдун повернулся к своим перепуганным спутникам.

— Очень впечатлительное животное. Они за века отупели, охотясь в темноте на случайно забредших с поверхности животных и абсолютно слепых рыб. Когда-то, я слышал, они были королями джунглей, расстилавшихся там, где сейчас пустыни и степи. Владыки Пифона Ахеронского даже использовали их в качестве боевых зверей. Сейчас же это редкие и донельзя жалкие твари, месяцами глодающие старые кости, ловящие мошек или летучих мышей в ожидании случайной добычи.

Выслушав все эти малопонятные речи, десятник сплюнул. Он терпеть не мог змей, жаб, пауков, тем более, если они вдруг по попустительству Митры вырастают до таких размеров.

— По крайней мере, можно идти, не опасаясь, более подобных тварей. Обойдем это озеро, кажется, вон там я вижу вход в галерею. А магии тут никакой нет: «глубинный волк» давно сбежал бы на поверхность и умер от солнечного или лунного света, будь здесь хоть легкий след колдовства.

— А что так? — спросил один из ратников, все еще содрогаясь при одном только воспоминании о ящере.

— Я же сказал: они совершенно отупели и одичали.

Косясь в сторону озера, отряд прошел вдоль стен до конца грота, вздрагивая всякий раз, как раздавался всплеск волн или обиженное шипение «волка». Показался низкий вход в другой лаз. Без сомнения, сюда ящер протиснуться бы не смог. Стигиец разглядел мраморную пластину с диковинными символами и помрачнел. Он ожидал увидеть кхарийские письмена, оставленные здесь века и века назад владыками Пифона Пурпурного, столицы Ахерона, а эти символы он опознать не смог.

— Хозяин Мировой Бездны, вразуми меня, с чем же связались тупоумные Блистательные? На что набрел проклятый Торкиль, в каких безднах времени коренится голая Сила, давшая ему покровительство? Будь это какой-нибудь демон или древний слуга Змея, это я бы уже знал наверняка…

Аквилонцы шли все медленнее, зачарованно разглядывая каменные своды и стены, идеально гладкие, светящиеся, без единой трещинки или украшения. Пол, неудобный для ходьбы, закруглялся по краям, словно ход в логово гигантского червя.

— Неужто моя догадка — не бред усталого некроманта? — Стигиец на мгновение остановился и раскинул руки, словно стараясь впитать в себя что-то из окружающего давящего безмолвия, что могло дать отгадку. — О, Сет! Еще до того, как возвели первый храм Тебе, пока молоды были Валузия, Грондар и Атлантида, уже тогда в толщах земли и скал, у корней гор были прорыты подобные ходы и убежища, откуда на жалких людских владык смотрели жадные глаза врагов рода человеческого… да-да, я помню Скрижали. Но те, древние, ушли, погибли, покинули наш мир еще до того, как в Бездне зашевелился наш Повелитель, а землетрясения и вулканы начали разрушать старые Империи. Древняя, первая раса, возлюбленные дети Тьмы, — их нет. Они исчезли уже при владычестве Ахерона, когда жалкие хайборийские орды, нищие и дикие, только начали проникать в нынешние земли.

Бормотания колдуна были прерваны животным криком ужаса, вырвавшимся из глотки воина, идущего впереди отряда. Вслед за воплем раздался звук падающего тела, и лязгнули о каменный пол доспехи. Резко вскинувший голову десятник успел увидеть неясный сероватый вихрь, пронесшийся по стене.

Какому существу могла принадлежать эта чудовищная бесформенная тень? Служивый, обнажив меч, пробежал по коридору вперед, до поворота. Везде было пусто, ни единого живого существа, ни звука, только зеленоватый свет искрился больше обычного, да у ног товарищей лежал мертвый воин. Глаза его едва не вылезли из орбит, лицо искажено нечеловеческой мукой, на шее — багровая полоса, как от веревки, а кости все словно переломаны или растворились вмиг. Тело лежало бесформенной грудой тряпья.

Стигиец почувствовал, что и его начинает охватывать страх. Его, видевшего такие картины, от которых простой смертный превратился бы в соляной столп.

Он сказал, чувствуя, что голос предательски дрожит:

— Вперед пойду я. Держитесь вместе, ни в коем случае не растягивайтесь по туннелю, никуда не сворачивайте и, главное, не кричите. Только в Мировой Бездне знают, что выползет на ваш крик.

И они пошли дальше. Проход раздваивался, но стигиец, не колеблясь, свернул вправо. Колдун почуял слева недоброе присутствие: в голове будто проскреблись холодные пальцы, с его чувствами слился мучительный, нечеловеческий голод, голод того духа, что скрывался за следующим поворотом в том проходе. Древняя, неутолимая жажда крови лишенной плоти нежити. Однако в подземных лабиринтах из черного камня под пирамидами Кеми и Луксура встречались твари и поопаснее. Все гробницы и катакомбы, стоявшие еще до того, как ныне сущие народы обосновались на новом месте, кишели подобными тварями, и некроманты Стигии умели с ними обращаться. Сзади раздался крик — шедший последним аквилонец угодил в объятия смерти. В тот же миг черный колдун произнес краткое заклятие, запечатавшее духа в плену из плоти, которой он так жаждал.