Эдо 2103 (СИ) - Елизавета Коробочка

стоят виновники этого, Акеми едва заметно наклонилась к Нико и одними губами прошептала:

— Где твоя машина?

Тот ответил ей долгим взглядом и чуть кивнул.

— За углом.

— Эй, куда собрались? — затем, смешок. — Неужели мы так грозно выглядим?

Крикливый голос позади, обращенный к покинувшей лавку парочке, заставил их двоих вздрогнуть. Поначалу Акеми тоже думала о том, что им стоило дать деру в тот самый момент, когда рев мотоциклов позади заглох, но теперь она понимала, что, кажется, безопасней было делать вид, что ничего не было. Сглотнув, она оглянулась — но, к ее облегчению, парочка исчезла в ближайшем переулке, и никто не собирался их преследовать.

Хотя бы без лишних жертв.

Акеми вновь опустила взгляд на Нико, и, смотря на него неотрывно, достала из кармана куртки небольшой транквилизатор и спрятала его в рукаве. Если получится… Хотя она надеялась, что все это не понадобится.

В это время в лапшичную, откинув шторки на входе, вошел хозяин того громкого возгласа; ростом под два метра со шрамом на лице, он выглядел диким зверем, случайно принявшим облик человека и забредшим в город. Босодзоку, в ярком фиолетовом плаще с золотыми вышивками — вот, кто это был.

Словно почуял, что рядом шла сделка о куртке.

Вместе с ним вошли еще двое, ярких, таких же, как описывали журналы всех гонщиков Пустоши.

— Мне сказали, — начал он все тем же наглым тоном, — что тут самый крутой рамэн в районе. Так что давай, наваливай, — он неожиданно хмыкнул, потешаясь над собственной грязной шуточкой. — Сейчас еще ребята подъедут.

Затем, взгляд шрамированного парня опустился на нее, и Акеми жеманно улыбнулась. Может, зря.

— Че лыбишься? Или думаешь, что я симпатичный? — его лицо мгновенно исказило ухмылкой. — Не хочешь вечером сгонять на свиданку?

— К сожалению, сегодня вечером я занята.

— Кем? Этой мелочью? — босодзоку смерил взглядом замершего Нико. — Пацан, тебе ебло начистить?

— Не стоит так с моим братцем.

Это было первым, что пришло ей в голову, и Акеми сглотнула, надеясь, что Нико ей подыграет. Втягивать его во все это не хотелось — тем более, что если бы она не позвала его продавать эту чертову куртку, то они бы сейчас не сидели в подобной компании. Сейчас именно она была взрослым ответственным взрослым, приходилось… контролировать ситуацию.

— Да, не надо так, а то… — замялся Нико, когда Акеми опустила руку на его плечо и крепко сжала.

Взгляд босодзоку мгновенно потемнел.

— Иначе — че?

— Иначе я могу расстроиться, — влезла Акеми.

— И че?..

— Ты разве не хотел перенести свиданку на другой день?

Она надеялась, что это хотя бы отвлечет его от Нико; и босодзоку, вдруг хмыкнув, оглянулся к своим приятелем и кивком указал в сторону Акеми:

— Зацени. Ко мне тут подкатить пытаются.

Акеми надеялась, что сейчас они пошутят, глупо, может, пошло и грубо, но все же выгонят их с Нико, и они спокойно уйдут прочь; босодзоку не выглядели интеллектуалами. Может, она бы даже смогла сделать что-то, лишь бы они их не тронули. Но, когда позади раздался тяжелый сиплый вздох, словно через респиратор, внутри у нее все похолодело — без особой на то причины, но по позвоночнику неожиданно пополз пугающий холодок.

Затем, раздались шаги — стальные сапоги ударились об асфальт.

Еще один вздох.

— Да ты, я вижу, нарасхват. И кто на тебя купился?

Акеми не оглянулась; но назад смотрел Нико, и она увидела, как резко сузились у него зрачки.

Затем, она медленно обернулась.

Сначала ее взгляд зацепился за длинную белоснежную куртку; металлические наплечники с шипами; обернутую вокруг шеи цепь. Трубки, идущие от крупного респиратора и скрывающиеся где-то внутри, под курткой. Белоснежный ирокез и выбритые виски. Кучу шрамов. И мертвенно бледную кожу. Чем больше Акеми смотрела на человека перед собой, тем жальче становилась ее улыбка.

Но, вопреки ее ожиданиям, это была женщина.

Вновь раздался шумный выдох.

— А ты симпатичная, — прохрипела гонщица. — И братец твой ничего.

Резко она опустилась между Акеми и шрамированным босодзоку.

— Извини, Хиномару, я заберу ее себе.

— Да ты вечно их забираешь! — рассердился тот.

— Можешь забрать пацаненка, — чужой взгляд резко уставился ей в лицо, осматривая так внимательно, словно пожирая заживо. — Ну и как тебя зовут?

— Ну ты и козлина. Мог бы помягче.

Смерив Сакуру взглядом, Хотару легкомысленно отмахнулась и неторопливо проследовала к гостевому креслу, куда и опустилась. Судя по взгляду, она не слишком-то одобряла подобные радикальные методы, но уж кого, а Сакуру подобное волновало мало — он и так оставил Мориноске в офисе, не отправив на край света. Ну да, поунижал немного. Но это была терпимая плата за то, каким ублюдком был сам Мориноске.

Проследив за ней взглядом, Сакура пожал плечами и заявил:

— А смысл? Он такой кусок говна, что заслужил.

— Что, хочешь быть таким же куском?

— … в смысле?

Взгляд Хотару принял отчаянные нотки, словно она не знала, как именно описать, почему конкретно это так выглядело. Не то, что Сакура не понимал — он прекрасно понимал — но отчего-то подобное признание выбило его из колеи. Словно почувствовав его сомнение, Хотару заметила:

— Вот это власть с людьми и творит. Просто на заметку.

Когда в ответ Сакура отмахнулся, уже желая ответить, что уж с ним-то подобного точно не случится, Хотару лишь закатила глаза и отвернулась. Можно было продолжить дискуссию, тем более у него были поводы так думать, но напарница не выглядела заинтересованной в продолжении этой темы, да и, что уж там, стоило поработать, а не попусту молоть языком.

Пока он продолжал разбирать заваленную почту, в дверь кабинета вновь постучались, и затем внутрь проскользнула девушка. Совсем юная, она была старше его сестры от силы на пару лет. В аккуратной офисной одежде, но, тем не менее, с растрепанной прической. На лице у внезапной гостьи играла улыбка, а в руках был кофе.

Нормальный, а не синтоговно из автомата, судя по запаху.

Это была секретарша Мориноске, Умемура Савано… то есть, теперь его секретарша.

Переучиваться было трудновато.

Совсем юная практиканточка из университета… Если бы Сакура западал на девчонок помладше, то, может быть, попытался бы за ней приударить. К счастью, существование Иккуко сделало его невосприимчивым к очарованию кого-то значительно младше себя.

Аккуратно поставив пластиковый стаканчик на стол, она еще шире улыбнулась и окинула Сакуру заинтересованным взглядом:

— Я слышала, у нас тут перемены во власти!

Сакура медленно поднял бровь, не убирая рук от клавиатуры.

— Да, это так.

— Слухи ходили всю неделю, но теперь это видно воочию!