Лётчики - М. Барабанщиков

— Есть один!

— Молодец, Саша! — откликнулся Василий Мишустин.

Фашистским «юнкерсам» так и не удалось нанести бомбовый удар по переднему краю.

Истребители углубились на территорию врага, гнали «лаптежников», сбивали их.

Александр Горовец слышал по радио голоса товарищей. Бой еще не кончился. После очередной атаки они с напарником взмыли вверх. Каждую минуту могли подняться М-109. Их могли вызвать на помощь Ю-87.

— «Маленькие», домой! — приказал майор Рымша.

На земле чадили пять сбитых бомбардировщиков. Был выигран трудный бой. Александр Горовец мог гордиться: к его личному счету сбитых самолетов добавлялся Ю-87.

Летчики ходили на аэродром вьющейся тропкой. Рядом с ней, около оврага, росла молодая яблонька. Они привыкли к ней, как к доброму знакомому. Но после вчерашней бури ствол яблоньки оказался расколотым.

— Пострадала наша боровинка, — сказал Александр Горовец. — Такая яблонька у нас в саду росла. Надо стянуть ствол. Может быть, срастется.

Связав расколотый ствол, летчики заспешили к истребителям.

Появление маленького и юркого По-2 на аэродроме всегда становилось радостным событием. Связной самолет привозил газеты и письма от родных.

Прилетел командующий воздушной армией генерал-лейтенант Красовский. Он часто бывал на аэродромах и знал в лицо всех командиров полков, эскадрилий в бомбардировочных, штурмовых и истребительных полках.

Летчики передавали друг другу, что по личному приказу В. И. Ленина Красовский организовал первый летный отряд. Долгие годы был командиром Краснодарского летного училища. Его бывшие курсанты встретили войну командирами полков и дивизий.

Заложив руки за спину, командующий медленно обходил аэродром. Смотрел, как рассредоточены самолеты, и знакомился со средствами защиты.

— Бомбили аэродром? — Красовский обернулся и посмотрел на майора Рымшу.

— Ни разу.

— А попробуют ударить?

— Отгоним «бомберов». Отработали взлет дежурных звеньев на встречных курсах. Четверка истребителей может много сделать. Зенитчики тоже не подведут!

— А ты хитер. — Красовский снял летный шлем и не спеша вытер платком бритую голову. — Что еще придумал, командир полка? А?

— Усилили посты наблюдения за воздухом.

— Сейчас кто дежурит?

— На западной стороне старший лейтенант Горовец с лейтенантом Ревуновым, на восточной — младшие лейтенанты Николаев и Колосков.

— Надо подменить летчиков. На построении вручу награды...

Скоро перед Ла-5 построили личный состав гвардейского полка. Из штаба вынесли развернутое Красное знамя.

— Полк, равнение на знамя! — подал команду майор Рымша. Генерал-лейтенант Красовский зачитал Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении летчиков орденами за проявленное мужество и героизм в воздушных боях.

— Старший лейтенант Горовец награждается орденом Красного Знамени!

Горовец с удивлением услышал свою фамилию. Сразу не поверил, что командующий вызвал его. Подошел к генерал-лейтенанту.

— Дай-ка я тебя побачу, Горобец, — с улыбкой сказал глуховатым голосом Красовский. — По фамилии ты воробей. А посмотреть — прямо орел. На селе батьку твоего Горобцом звали?

— Горобцом, — летчик увидел в прищуренных глазах генерала крестьянскую хитрость и лукавство.

— Мы с тобой, Горовец, земляки. Ты из Витебска, а я с Гомелыцины, — наклонился к уху лейтенанта и тихо спросил: — По бульбе с тмином соскучился? В столовой не дают?

— А мне дерунов хочется.

— И я деруны не забыл, — Красовский привлек к себе Горовца. — Держи, друже, орден Красного Знамени. Давай помогу прикрепить. Уверен, ты получишь еще не одну награду. Воюй хорошо. Белоруссия ждет освобождения.

Боевые ордена вручили Василию Мишустину, Владимиру Левитану, Михаилу Щербакову, Николаю Молотову, Борису Артюхину, Петру Никанорову и многим другим летчикам. Все они отличились в последних тяжелых боях на курской земле.

Еще не кончилось награждение, как взлетела кроеная ракета. Летчики вылетели в бой, чтобы снова драться и атаковать фашистских бомбардировщиков и истребителей.

В жаркие дни летчики-истребители потеряли счет боевым вылетам. На них не успевали просыхать мокрые от пота гимнастерки. Короткие ночи тоже не приносили долгожданного отдыха и спокойствия. В сполохах пожаров гудели бомбардировщики, сбрасывая свой смертоносный груз. Рвались артиллерийские снаряды и мины, не умолкая, строчили пулеметы.

Ночью ложные аэродромы заманивали фашистских бомбардировщиков. Вспыхивали стартовые огни, вспарывали черное небо прожектора. Когда удавалось обмануть и заставить налетевшие самолеты бомбить, начинали гореть макеты истребителей и бочки с отработанным маслом...

Александр Горовец встал в три часа утра. Вышел на крыльцо. Земля вздрагивала от тяжелых разрывов, как будто кашляла. Подошел ведомый Василий Рекунов в летном комбинезоне, с планшетом в руках. На шее белел шелковый шарф из трофейного парашюта.

— Трудно солдатам приходится, — вздохнув, сказал Александр Горовец. — Ни днем ни ночью нет покоя. Он взял с собой ведро с водой.

— Воду привезут на аэродром, — заметил Рекунов. — Повар обещал квас сварить. После полета хорошо хватить холодного квасу!

— От кваса я тоже не откажусь, — кивнул Александр Горовец. — Но вода мне нужна. Пожалуй, одного ведра мало.

Скоро летчики подошли к сломанной яблоньке. Горовец внимательно осмотрел расколотый ствол. Кажется, стал срастаться. Листья посвежели и зазеленели. Горовец полил деревце водой...

Летчики заняли свои места в кабинах Ла-5. Ночная прохлада не остудила нагретый за день солнцем металл. Александр Горовец положил на колени планшет с картой. Внимательно всматривался в деревни, овраги, поля, перелески, где, не затихая, по-прежнему идут тяжелые бои. Красным карандашом прочерчена линия фронта.

Вчера во время патрулирования над Ольховаткой он видел танковый бой. Выстрелов не слышал, но красные вспышки ослепляли. После взрывов тяжелых артиллерийских снарядов взлетала в воздух земля и подымались густые пыльные облака.

На Ольховатку фашисты нацелили главный удар. В узкий прорыв бросили новые танки «тигры» и самоходные орудия «пантеры». В первые дни врагу удалось потеснить войска и вклиниться в нашу оборону в отдельных местах до десяти километров.

Линия фронта переместилась. Летчик думал о прошедшей ночи, о неизвестных ему солдатах, которые пытались остановить врага, — о пехотинцах, танкистах, артиллеристах, бронебойщиках и саперах. Не придется ли ему снова доставать цветной карандаш и рисовать новую линию да карте, как скажет начальник штаба, «по уточненным данным»?..