Адская рулетка - Леонид Влодавец

В целом описанная Соколовым фигура и впрямь походила на дирижабль. Я знал, что в первую мировую войну на дирижабли устанавливали прожектора, и тот луч, который ослепил (надо думать, ненадолго) подрядчика каменных работ, мог принадлежать такой «фаре». Руль поворота, строго говоря, на белужий хвост не очень похож, но при достаточной доле воображения его можно и «махалкой» назвать. Наконец, малограмотному человеку сподручнее назвать «лодкой» гондолу с экипажем.

Но вот показания других очевидцев заставляли всерьез усомниться, что над Калмыцкой степью барражировали дирижабли.

Зайсанг, калмыцкий князь, Церен Бадмаевич Бадмаев сообщил Заведывающему Калмыцким народом Богдану Криштофовичу, что в субботу, 26 сентября, возвращаясь на автомобиле из Икицохур в Астрахань, между станциями Бешкуль и Николаевкой, приблизительно в 11 часов дня, увидел такую картину:

«….По направлению к Бешкулю, от меня верстах в 6-7, из-под бугра показался клуб черного дыма, который быстро отделился от земли и разделился на две части: одна начала двигаться по направлению к югу, другая — к западу. Отделившиеся от земли обе части клуба дыма приняли удлиненную форму, напоминая очертаниями лодку. Цвет этих „лодок“ сероватый. Видел я эти „лодки“ минуты 3-4. Сначала они имели форму круглую, а затем мгновенно (!!!) получили удлиненную форму. Чтобы видеть эти „лодки“, мне пришлось поднять голову, так как двигались они значительно выше горизонта. При этом с момента появления клуба черного дыма до исчезновения „лодок“ все описанные явления происходили не в полосе горизонта. Небо было безоблачное4…»

Когда я читал этот документ, Лисов еще смотрел видак. Вот-вот должна была появиться картинка, которую сержант Кулемин назвал «Облако в форме прямого огурца. Подъем над „Котловиной“. Передвижения (6.45 — 7.05). От 11.08.1936 г. Мне было очень интересно узнать, какое впечатление этот эпизод произведет на Дмитрия Петровича. Но одновременно эти кадры были неплохой иллюстрацией к тому, что рассказывал своему „Заведывающему“ Церен Бадмаев.

Камера, установленная скорее всего в том самом «одернованном блиндаже» — наблюдательном пункте на вершине сопки под условным названием «Контрольная»,

— медленно перемещала свой взор по густому туману, который почти полностью закрывал весь вид на «Котловину». Вероятно, погода 11 августа 1936 года в этом районе была намного хуже, чем 26 сентября 1915 года в Калмыцкой степи под Астраханью. Тем не менее Кулемин, заметив какие-то необычные явления, несмотря на плохую видимость, все же включил камеру, наведя ее почти точно на «Котловину», скрытую туманом, плавно переходящим в низкие облака.

Включить камеру Кулемина, должно быть, заставило заметное сгущение тумана непосредственно над «Котловиной». Вокруг сопки туман был относительно одинакового цвета — белесого. Я думаю, что на черно-белой кинопленке он выглядел скорее всего так же, как на самом деле. А вот над кратером-«Котловиной» он был гораздо темнее и с каждой секундой становился все более т„мным. Сначала серо-белым, потом — светло-серым, позже — просто

серым, далее — дымчато-серым, наконец — темно-серым, почти черным. К этомумоменту там, над «Котловиной», расплывчато обрисовывались неясные обводы какого-то продолговатого тела, которое стало плавно подниматься вверх, окутанное темно-серым туманом. Действительно, лучшего названия, чем «прямой огурец», для объекта, поднявшегося над «Котловиной», не придумаешь. Неправильный, размытых очертаний вытянутый эллипсоид, один конец которого был заметно толще и закругленней, а другой — уже и острее. При этом отношение длины к максимальному диаметру «огурца» было где-то 5:1.

Некоторое время «огурец», поднявшись почти вровень с вершиной сопки «Контрольная» (надо думать, у Кулемина в это время нервишки здорово поиграли!), висел почти неподвижно. Потом он поднялся повыше, и стал заметен какой-то выступ у него под брюхом, и впрямь похожий на гондолу дирижабля. В узкой части — видимо, ее следует считать «кормой» — через туманную муть несколько раз проглянули какие-то остроугольные штуки. На рули дирижабля они были мало похожи, а вот на «белужий хвост» — очень даже.

«Огурец» долго маневрировал над сопками на высоте примерно тысячу метров. То удалялся, совершенно скрываясь в тумане, то подходил ближе. Наконец он задрал «нос», то есть тупой конец, почти вертикально и в одно мгновение унесся вверх.

Следующий эпизод, снятый почти ровно через сутки (7.20 — 7.22, 12 августа 1936 г.), длился совсем немного, две минуты. Снят он был точно в такую же погоду. На сей раз сгущение тумана произошло намного быстрее. За пару секунд, не больше. И вот тут-то произошло то, что описал Церен Бадмаев. Темно-серый, почти черный неправильной формы шар — вполне можно было принять такой за клуб дыма — в мгновение ока разделился на четыре примерно равные части. Каждая из этих частей через пару секунд превратилась в более светлые по цвету образования удлиненной формы. Можно, при желании, сказать, что они действительно походили на лодки, хотя на сигары — больше. Как только темные клубки вытянулись, они в один миг унеслись по четырем разным направлениям. Вот что Кулемин называл «Расхождение облаков на четыре азимута». Аналогичная картинка была отснята им и на следующий день, 13 августа, точно в то же самое время. — Бывает, — задумчиво прокомментировал Лисов, просмотрев оба эпизода.

Ни во время первой мировой, ни в 30-х годах ни один дирижабль не обладал способностью разделяться в воздухе. Ни на две, ни тем более на четыре части. Если такое и происходило, то благодаря несчастному случаю или хорошей работе средств ПВО. С точки зрения, допустим, генерал-лейтенанта Сандецкого (если он, конечно, сам читал документы «Об аэропланах», а не поручил разобраться с ними какому-нибудь поручику или капитану), показания Бадмаева могли быть только бредом сивой кобылы. Однако мне уже было ясно: зайсанг видел в ясную погоду то, что Кулемин снимал в пасмурный день.

Писец Харахусовского улусного управления Дуров тоже рассказал Богдану Криштофовичу, что видел в степи 27 сентября 1915 года странную «черную тучку»:

«…От нас она была приблизительно верстах в 4-5 и имела форму сигары. Длина этой черной тучи приблизительно сажен 4-5. Поднялась она таким образом: сначала вышла из-за бугра горизонтально, потом сделала прыжок сверху вниз, потом передний конец этой тучки поднялся кверху, потом опустился вниз и чуть ли не вертикально спустился за бугор5…»

Даже мне, который на дирижаблях никогда не летал, было ясно, что маневр, описанный Дуровым, цеппелин мог выполнить только один раз, после чего его бренные останки неизбежно угодили бы в руки военнослужащих 156-го пехотного запасного батальона, на радость жандармскому ротмистру Звайгзне и прочим официальным лицам.

Однако, судя по всему, ничего с этим аппаратом не случилось. Потому что 2 октября 1915 года его увидели над городом Пензой, где он попал в поле зрение тамошнего полицмейстера:

«Сего числа около 3-х часов дня над городом Пензой парил какой-то летательный аппарат. Появление его было усмотрено приблизительно в местности „Манджурия“ на территории лагерного расположения, откуда он пролетел в центр города, покружился над Соборной площадью, а отсюда взял направление на площадь бегового ипподрома и там исчез. Аппарат все время держался на значительной высоте и рассмотреть таковой не представилось возможным6…»

Это же надо же! Аппарат среди бела дня проходит над немаленьким губернским городом, в районе военного лагеря, кружит над Соборной площадью, над ипподромом, а полицмейстер, который направил это сообщение начальнику Пензенского гарнизона, не может определить: самолет это или дирижабль. Навряд ли полицмейстером в таком городе, как Пенза, сидел господин, который совершенно не разбирался в авиации. Правда, полицмейстер упомянул, что аппарат все время держался на большой высоте. Но что значит — «большой»?

К 1915 году лишь редкие самолеты могли взмыть до высоты пять тысяч метров, после чего тут же вынуждены были снижаться. Обычные аэропланы выше трех тысяч не забирались, и перепутать их на такой высоте с цеппелином (у дирижаблей потолок был еще ниже) просто невозможно. А то, что аппарат «исчез» над ипподромом, разве не удивительно? Не за горами скрылся, не за лесами, не в ночи, а днем, когда тысячи людей могли бы заметить, в каком направлении он улетел. И сообщить полиции, между прочим. Но полицмейстер говорит «исчез», как будто аппарат взял да и растворился в воздухе. А так исчезают только НЛО…

Уже после того, как докладная записка генерала Сандецкого отправилась в Главное управление Генерального штаба, в дело подшили еще один документ, прибывший из Саратовской губернии:

«9 сего октября около часа дня из села Барановки на село Телятниково

проезжали крестьяне, и когда они были в 5 верстах от Барановки, то над казенным лесом заметили летящий аэроплан, который, как им показалось, будто бы спустился в лесу. По заявлении ими в Барановке сельским властям и уряднику к месту спуска аэроплана явилось около 20 верховых, которые объехали большое пространство леса, но аэроплана нигде не обнаружено7…»