Сокровище Черного моря - Александр Студитский

Петров пожал плечами и ответил:

- Нет.

- Но вы его знаете?

- Да.

- Вы встречались с ним в Феодосии?

- Да. В прошлом году.

Смит пристально смотрел на Аркадия, опустив углы тонких губ и расширяя ноздри ястребиного носа.

- Вам известно, чем он занимался? -спросил он, наконец.

- Кто?

- Радецкий.

Петров поднял на Смита недоумевающий взгляд.

- Нет. Он, кажется... оставил научную работу, - ответил он неуверенно.

Опять наступило молчание.

- Скажите...

Пауза. Петров с напряжением ждал нового вопроса.

- Не приходилось ли вам бывать в Александриаде?

Петров пожал плечами.

- А где это находится?.. Кажется, под Севастополем? Нет, не приходилось.

На этом разговор кончился. Но он возобновился на следующий день такими же быстрыми краткими вопросами. Этих людей почему-то интересовал старик Радецкий. Они всячески допытывались, не имел ли он отношения к работе группы Смолина. Петров попытался было задать наводящие вопросы, чтобы исподволь узнать, что им известно. Но вопросы его остались без ответа.

Мысль о побеге возникла у него совершенно неожиданно.

Как всегда, на рассвете его разбудили. Открыв глаза, он увидел в полумраке ненавистное лицо с ястребиным носом.

- Доброе утро, мой молодой друг, - сказал Смит, любезно улыбаясь.

Это было что-то новое. Петров приподнялся на локте, скинул с плеча руку Смита и с удивлением посмотрел на него.

- Прошу извинить за беспокойство, вкрадчивым тоном продолжал Смит.

- Говорите, что вам нужно, - возмущенно перебил его Петров,- Какие тут к черту извинения!

Смит покачал головой и снова положил руку ему на плечо:

- Ах, какой вы! Впрочем, я вас понимаю.В ваших глазах мы только враги и вы не считаете себя вправе проявить к нам даже оттенок человеческого отношения. А между тем, это единственная почва, на которой мы могли бы договориться.

Он сел на глинобитный пол и обхватил колени руками. Петров слушал его вкрадчивую речь и не понимал, что кроется за этим непривычным обращением.

- Да, да, - продолжал Смит. - Уверяю вас, это единственная почва, благоприятствующая нашим с вами отношениям...

Петров молчал.

- ...У нас нет к вам ни малейшего зла. Из нашего знакомства с вами мы хотели бы извлечь только взаимную пользу. Больше того, мы заинтересованы в том, чтобы ваша судьба не мучила нашу совесть.

Петров усмехнулся.

- К чему вся эта комедия? Чего вы, наконец, от меня хотите? - спросил он, поднимаясь и усаживаясь на своей цыновке против Смита.

- Мы хотим отпустить вас и отправить на родину. И не позднее чем завтра в ночь.

- Это я уже слышал. Заводите другую пластинку, мистер Смит.

- Вы неправильно меня поняли, мой молодой друг. Ваше мужественное поведение убедило нас, что вы неспособны купить свободу ценой измены родине. А с другой стороны, никаких сведений от вас о ваших "ошеломляющих" открытиях нам уже не нужно, - золотые зубы Смита обнажились до самых корней. - Нам известно все. И даже больше.

- Вот как?! - насмешливо сказал Петров.

- То есть, известно больше, чем вам, вежливо пояснил Смит. - Нам предстоит только реализовать наши сведения. И для этого предпринять небольшую экскурсию... - он помолчал, глядя в упор на Петрова, - ... в которой мы просим вас принять участие в качестве эксперта.

- Что же мне предстоит делать... в качестве эксперта? - спросил Петров, отводя глаза.

- Удостоверить, что мы имеем дело с тем растением, которое ваш шеф так долго и тщетно искал в Черном море.

- Вы нашли колонию этих растений? -быстро, не сдерживая возбуждения, спросил Петров.

Смит снисходительно усмехнулся.

- Увы, мой друг, нет. Обманывать вас нет смысла: ведь мы хотим по-дружески договориться с вами. Мы ее не нашли. Вернее, не нашли ее вы, и это нам хорошо известно. Вы и не могли ее найти, так как она существовала в прошлом веке...

- О какой же экспертизе может идти речь? - в недоумении спросил Петров.

- ...Если не найдена колония? - подхватил Смит. - Да, место ее пребывания не установлено. Но это не имеет никакого значения, поскольку это растение существует уже не в виде колонии, а в мертвых остатках, какие были найдены в Черном море.

Он пошарил в кармане, вытащил картонную коробку, постучал по крышкеи раскрыл. Петров, нахмурясь, смотрел на знакомые остатки золотой ветви.

- Мы могли бы обойтись и без вашего содействия, мой молодой друг. Смит повертел в руках коробку и закрыл ее. - Но, к сожалению, обе части золотой ветки, - и та, с которой вы работали, и та, которая была у незабвенного Николая Карловича,-попали к нам в таком истерзанном виде, что использовать их для определения подобных им растений невозможно. Вот почему мы надеемся на вашу помощь. Полагаю, что в такой безделице вы нам не откажете.

- Я не понимаю вас, - сказал Петров, напряженно стремясь догадаться, к чему клонит Смит.

Смит поднялся на ноги и перестал улыбаться.

- Словом, нам стало известно местопребывание бывшей колонии золотой водоросли. Ваша совесть может вас не беспокоить: вы нам ничего не сказали. Мы доставим вас на родину. На завтра обещают низкую облачность, и высадка будет безопасной. Вы увидите то, что вам будет показано, и скажете ваше мнение. И больше ничего. Эта маленькая консультация - цена вашей свободы. Он нагнулся к Петрову, похлопал его по плечу и вышел.

День прошел в томительных размышлениях. Надо было решать - что делать. И чем ближе к вечеру, тем лихорадочнее работала мысль. Он лежал на цыновке, закрыв глаза. Сердце билось тяжелыми, беспокойными ударами. И когда уже совсем стемнело, он решил: бежать!

Да, да, бежать во что бы то ни стало. Другого выхода нет. Конечно, ни о какой "консультации", ни о какой "экспертизе" и речи быть не может. Но если он откажется - смерть. Единственный выход - побег.

...Он забылся беспокойным, расслабляющим сном, то и дело вздрагивая и просыпаясь. Очнулся от ощущения холода. Повел плечами и встал, зябко поеживаясь.

В помещении было почти совсем темно, но в щель под потолком пробивался слабый свет. Петров прошелся несколько раз взад и вперед, расправляя затекшие и озябшие руки и плечи. Похлопал себя по ногам, помогая кровообращению.

По тишине, царившей вокруг весь день, по отсутствию звуков с улицы, он давно догадался, что дом, где его поместили, расположен в пустынном, глухом месте. Слабые воспоминания о том, как его несли с судна, подтверждали это предположение. Ему казалось, что стоит только выбраться из тюрьмы, и он будет спасен.

Петров приложил ухо к стене, прислушался, затаив дыхание. Со двора не доносилось ни звука. Аркадия томила жажда. Он постучал в дверь. Ответа не было. Он постучал сильнее. Опять тишина. И невыносимая тоска по воле охватила Петрова с такой силой, что он застонал от злобы.