2009 № 1 - Журнал «Если»

– За последний месяц мы пережили невероятную перемену давления, – продолжил Винсент. – Тысячи белков в наших телах разработаны так, чтобы не менять свою форму из-за давления, но генетики подозревали, что могут возникнуть неизвестные генные продукты, вроде альтернативных сращиваний или неоткрытых посттрансляционных модификаций. Двух десятков таких неизвестных достаточно, чтобы объяснить все разновидности нашего рака.

– Что это значит? – спросила Аманда.

– Это значит, что генные инженеры облажались, и наши жизни выброшены впустую, – ответил Винсент. – Это значит, что мы возвращаемся в город. Обратная перемена давления способна решить проблему, и мы сможем прожить с друзьями до конца наших дней. А следующее поколение сможет жить на дне океана, если они не отступятся от своего идиотского плана.

Винсент изучал Ренальда, но не глазами. Глаза могли различить на лице Ренальда не больше эмоций, чем у карпа. Винсент прислушивался к пульсациям электричества, экранируя при этом свои собственные. Ренальд очевидно не соглашался с ним, но они уже обсуждали все аргументы множество раз. И вряд ли сегодня Ренальд хотел повторять все это снова. Аманда, однако, не имела представления о социальной политике и концепции сражений, которые невозможно выиграть.

– Никто из нас не должен быть здесь, Винсент, – сказала она. – Колонисты не могли знать все заранее.

– Я не виню колонистов за то, что они прилетели сюда, – ответил он. – Я обвиняю их в том, что они пожертвовали человечностью своих детей. И детям приходится привыкать к последствиям этого выбора. Мы делали так раньше, и мы продолжаем делать это сейчас. Это не жизнь. Это чистилище, для нас и всех наших потомков.

– У тебя есть тот же выбор, что и у них, Винсент, – ответил Ренальд. – Ты можешь позволить раку убить тебя.

– Ты знаешь, каков мой выбор, – резко ответил Винсент. – Никакого создания новых видов. Никакого разлучения семей и друзей. Берем за основу то, что имеем, и строимся дальше. Хватит… этого, – он развел в стороны свои толстые серые руки. – Разве это твоя мечта? Провести остаток жизни на дне океана, со мной и Амандой?

– По крайней мере, у нас это получается лучше, чем у тех, кто так и не добрался сюда, – произнес Ренальд.

– Правда?

Не ответив, Ренальд покинул комнату, со свистом разрезая воду хвостовым плавником. Аманда, вопреки ожиданиям, осталась. Винсент проигнорировал ее и послал электрический сигнал коммуникационной системе ближайшего компьютера. Минуту спустя в воде возникло размытое изображение – слабый голубой свет и перемешивающиеся электрические волны. Эти две части, слабо дополняя друг друга, сформировали лицо Кента, руководителя операции и формального начальника Винсента.

– Кент, – начал Винсент, – у нас тут проблемы. Я собираюсь подниматься. Нам нужно в больницу. Из-за давления у всех у нас развились многочисленные опухоли.

Изображение Кента не дрогнуло.

– Они непосредственно угрожают вашей жизни в данный момент? – спросил он.

Винсент не пожал плечами, потому что не имел плеч, но он воспользовался электрическим эквивалентом этого жеста.

– У нас возникли опухоли, Кент. Насколько срочно мы должны сдохнуть?

– Примерно через пятьдесят шесть часов, максимум – через семьдесят два часа, Винсент, – ответил Кент, – в это полушарие ударит большой метеорит. У нас нет более точной информации, потому что осколки уничтожили еще один спутник. По имеющимся данным, его диаметр составляет от одного до полутора километров.

Винсент не ответил. Астероид такого размера, куда бы он ни ударил, оставит огромную дыру, а образовавшиеся осколки заблокируют солнце на недели или даже на месяцы. Ударная волна сметет города и, возможно, полностью уничтожит все население. В Паутине Шарлотты у него остались близкие друзья.

– Что мы можем сделать? – спросил Винсент.

– Укрепите все. Обезопасьте компьютерные системы, насколько сможете. Между базой и океанским дном нужно оставить зазор. Взрывная волна будет ужасна.

– А вы?

– Города могут и выжить, это зависит от того, что случится с солнечным светом, и от количества токсичных минералов, которые посыплются на поверхность океана. Мы рассредоточиваемся настолько далеко и глубоко, насколько можем, но из этого вряд ли выйдет толк. Через неделю каждый выживший город начнет посылать радиосигналы. Они станут маяками для выживших.

– Хотел бы я оказаться там, – произнес Винсент.

Кент снова умолк. Их связывало взаимное уважение и события прошлого. Полярные стороны в дебатах, прошлое и нынешнее поколения.

– Вот почему мы сделали то, что сделали, Винсент. Чтобы выжить.

– Выживает планктон, Кент. Человечество должно жить. У нас нет ни гордости, ни надежды. Я нахожусь здесь, потому что кто-то слишком боялся признать один факт. Понимание того, кем ты являешься, иногда означает признание поражения.

– Все мы приносим жертвы, Винсент, – ответил Кент. – Цена высока, но мы живем и мечтаем. Тысячи поколений до нас пробивались сквозь невзгоды, потому что верили в светлое завтра. Так будет всегда.

– Удачи, Кент, – в конце концов сказал Винсент. – Я поговорю с тобой, когда мы начнем подбирать обломки.

Пока Ренальд и Аманда укрепляли лагерь, Винсент оставался в лаборатории. По замыслу он трудился над проблемой опухолей. Но он не работал. Он осознал свою ошибку еще до разговора с Кентом.

Он никогда не испытывал недостатка в способах самоубийства. В средних слоях глубокого океана, когда от земной жизни их отделяла всего дюжина поколений, приходилось использовать множество фокусов, чтобы оставаться в живых. Когда люди вроде Кента поняли, что их аргументы никого не убеждают, они переключились на интересы общества. Убедить Винсента в том, что он не только биологическое, но и интеллектуальное светило, было не так уж и сложно. Его смерть станет серьезной потерей для общества, сделав жизнь каждого намного сложнее. Но общество, будь то Паутина Шарлотты, или вся сеть городов, оставалось весьма смутной целью. Винсент никогда не считал, что нужды других не позволят ему прервать свое никчемное существование.

Сегодня, сейчас, он чувствовал, что обрел силу, достаточную, что бы перебороть инстинкт самосохранения, тот самый глупый инстинкт, который заставлял неразумных созданий страдать на протяжении бесконечно долгих геологических эр. Он проклял своих коллективных предков, которых нельзя назвать ни отцами, ни матерями. Сегодня, похоже, он станет таким же храбрым, как Мерсед, пусть он и опоздал на двенадцать лет.

Теперь, однако, его решение коснется и Ренальда с Амандой, которых нельзя назвать «размытым понятием».

Биохимическая задача оказалась относительно простой. Инженеры изменили каждый из шестидесяти тысяч генов Винсента, чтобы создать белки, способные выдержать давление на океанском дне. Два километра воды, притягиваемые тройной гравитацией, раздавят и изменят форму любого белка, а это изменит его свойства. Поэтому инженеры последовательно изменили и протестировали каждый ген, один за другим. Не упустив ни единого.

Зато они упустили всю иммунную систему в целом. Упустили иммунный белок всех В-лимфоцитов и Т-лимфоцитов. В общем-то, инженеры не виноваты – иммунный белок и антитела не создаются обычными генами. Они создаются в плоде. Каждый В-лимфоцит и Т-лимфоцит перетасовывает фрагменты ДНК, словно карты, и сохраняет все комбинации, которые не атакуют носителя.

Когда они опустились на дно океана, давление сплющило иммунные элементы каждого антитела и Т-лимфоцита. Здесь, внизу, у Винсента, Ренальда и Аманды возникли другие иммунные системы, и ни одна из них не подходила для содержащего ее тела. В данный момент у них наверняка развивались какие-нибудь аутоиммунные болезни. А еще целое множество опухолей, которые игнорировались иммунной системой.

Если они останутся здесь, они умрут, разве что только Винсент не найдет какое-нибудь медицинское решение, прежде чем опухоли или аутоиммунные болезни убьют их. Ренальд хорошо разбирался в медицине и генетике, но ему не хватало интуиции и креативности Винсента.

Первая идея Винсента казалась самой многообещающей: вернуться в Паутину Шарлотты и надеяться, что вызванные давлением изменения окажутся обратимыми или по крайней мере поддающимися лечению. Иммунные клетки должны восстановиться. Разрушенные антитела, которые сейчас, наверное, начинали атаковать их изнутри, нанесут организму большой урон, но в конце концов могут умереть раньше, чем Винсент, Ренальд и Аманда. Но сейчас все шло к тому, что возвращаться будет некуда. Они втроем могут стать последними выжившими, на них закончатся все мечты и устремления тысяч колонистов, которые когда-то прибыли в эту систему. А он, скорее всего, единственный, кто может спасти Ренальда и Аманду.