Холмы Рима - Андрей Стоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Епископ скривился, как от лимона.
— И где эти люди? — спросил он со вздохом.
— Монашка, которая, по всей видимости, руководила этой группой, погибла в перестрелке с моими людьми. Оставшихся двоих боевиков я повесил.
— Обязательно было их казнить? — нахмурился епископ.
— Людей, которые покушались на жизнь владелицы земель? — удивился я. — Вы в самом деле считаете, что их можно было оставить в живых?
— Хм, — смешался фон Херварт. — Ну хорошо, пусть так. А что насчёт ваших людей? Кто-нибудь пострадал?
— К счастью, нет, — ответил я. — В стандартное оснащение моих ратников входят амулеты от пуль, так что им удалось остаться невредимыми и даже захватить тех двоих.
Епископ, задумавшись, побарабанил пальцами по столу.
— Ну хорошо, мы услышали ваши доводы, барон, — наконец сказал он. — Что вы можете ответить на заявление фон Раппина, мать Тереза?
— Я могу ответить, что это полная чушь! — гневно заявила аббатиса. — Разумеется, я не отдавала подобных распоряжений. Мои люди мирно собирали церковные пожертвования, когда на них напали слуги барона.
— И зачем им при этом было нужно оружие? — скептически спросил я.
— Для обороны от разбойников, которые могли бы позариться на собранные пожертвования, — моментально нашлась мать Тереза.
— Немного не сходится, преподобная, — возразил я. — Разбойников у меня в баронстве уже лет двести не видели. Зато мои крестьяне все как один заявили, что эти люди не собирали пожертвования, а требовали дань. Понятно, что для этого им и было необходимо оружие. И когда силы правопорядка попытались задержать их, они без колебаний начали стрелять. Это именно ваши люди разбойничали в моём баронстве, и послали их вы, мать Тереза!
Аббатиса уже раскрыла рот, готовая разразиться гневной речью, когда фон Херварт, остановил её поднятой рукой.
— Достаточно, — сказал он нахмурившись. — Мне вполне ясна ситуация. Барон, вы не настаиваете на своём обвинении в адрес лично матери Терезы?
— Я и не утверждал, что она отдавала приказ стрелять в баронессу, — отозвался я, пожав плечами. — Но она, безусловно, несёт ответственность за действия своих людей, которых она вооружила и послала грабить чужие владения.
— Давайте ограничимся более нейтральными формулировками, барон, — поморщился епископ.
— Мне сложно относиться к подобным действиям нейтрально, — возразил я.
— Достаточно было ответить «да» или «нет», — несколько раздражённо сказал фон Херварт. — Продолжим. Выслушав обе стороны, я, как сюзерен обоих владетелей, выношу своё решение. Ольденторнское аббатство не вправе собирать подать на землях баронства Раппин. Впредь я не буду принимать ваши жалобы, мать Тереза, на действия барона в подобных случаях. Что же касается вас, барон, то вы не должны препятствовать сбору церковных пожертвований на территории баронства. Это христианские земли, прошу вас об этом помнить.
— У меня и в мыслях не было этому препятствовать, ваше преосвященство, — откликнулся я. — Более того, я это приветствую. Но!
— Но? — поднял бровь епископ.
— Но во-первых, такие пожертвования должны делаться добровольно, а не под дулом пистолета. А во-вторых, они должны идти на укрепление веры в баронстве Раппин, а не где-то ещё. Я окажу в этом всяческую поддержку нашему священнику отцу Брониславу Залевскому, но сборщиков Ольденторна я на своей земле видеть не хочу.
— Резонно, — согласился фон Херварт. — Что вы на это скажете, мать Тереза?
— Я скажу, что у меня есть ещё одна претензия к барону, — ушла от ответа преподобная. — Он держит в заключении нескольких слуг аббатства, а главное, у него томится сестра Люция. Я требую немедленно освободить их.
— Барон? — вопросительно посмотрел на меня епископ.
— По всей видимости, мать Тереза имеет в виду другую группу сборщиков дани, которую задержали без стрельбы. Баронесса упросила меня не наказывать их строго, поэтому я присудил им всего лишь месяц исправительных работ. Двое охранников работают на строительстве тюрьмы, а сестра Люция помогает по хозяйству.
— Так отпустите их, и пусть мать Тереза наконец успокоится, — устало сказал фон Херварт.
— Прошу меня простить, ваше преосвященство, но это невозможно, — решительно отказался я. — Посудите сами — что станется с авторитетом баронского суда, если можно будет вот так просто взять и отменить приговор? Как вариант, можно было бы заменить наказание на другое, но проблема в сестре Люции. Наш палач в данном случае не подходит, а у нас в баронстве нет женщины-палача, которая могла бы выпороть её, не нанеся ущерба целомудрию Христовой невесты.
— Гм, — сказал епископ, изумлённо на меня уставившись. Аббатиса только беззвучно разевала рот.
— Да и сказать по правде, — продолжал я, — не думаю, что они будут счастливы от такой замены. Собственно, они сейчас занимаются тем же, чем занимались бы в аббатстве. Так пусть и дальше спокойно трудятся, а месяц пролетит быстро. Но конечно, если преподобная мать всё же будет настаивать и предоставит необходимого специалиста…
Епископ закатил глаза.
— Полагаю, этот вопрос не требует вмешательства сюзерена, и вы с преподобной сможете сами обсудить его и прийти к взаимоприемлемому решению. Покончим на этом. Барон фон Раппин, преподобная мать Тереза — я вас больше не задерживаю.
* * *
Грузовик мелко трясся на булыжной мостовой, и от неприятной тряски ломило зубы. Лена поморщилась и недовольно спросила:
— Вот что у них здесь за мания мостить всё булыжником?
— Булыжником они сами мостят, — авторитетно пояснил десятник Микула Зимин, командир мобильной группы, которая, собственно, из его десятка и состояла, — а если тёсаный камень класть, то его покупать надо. Ещё асфальт можно, но там и за укладку надо платить. Деревенские здесь жмоты.
— А у нас они будто не жмоты, — фыркнула Лена.
— Тоже верно, — покладисто кивнул Микула.
Грузовик, наконец, выехал на центральную площадь деревни, и затормозил у дома старосты. Лена спрыгнула с высокой подножки и огляделась. Из кузова спрыгивали ратники, разминая ноги, затёкшие от долгого сидения на неудобных скамейках. От дома к грузовику уже спешил староста, и со всех сторон понемногу начинали стягиваться любопытствующие крестьяне. Лена заметила, что стоящий тут же на площади трактир явно пустовал — что бы ни говорили про местных, но днём они работали, а не сидели по трактирам.
— Ваша милость, — почтительно поклонился подошедший староста.
— Здравствуйте, почтенный, — благосклонно кивнула ему Лена. — Надеюсь, здесь с баронской податью проблем не будет?
— Не будет, ваша милость, — степенно ответил староста. — Всё собрано.
— Сразу видно основательных людей, — с удовлетворением отметила Лена. — И улицы у вас чистые, и дома добрые, и с податью всё в порядке. Я отмечу деревню Ахья в своём докладе барону.
— Благодарим, — поклонился староста. — Дозвольте задать вопрос, ваша милость?
— Задавайте, почтенный.
— Его милость барон говорил о награде за пойманных чужаков…
— Слово
