Повелительница драконов - Вольфганг Хольбайн

Вскоре они достигли широкой улицы с трехэтажными каменными домами. Талли увидела, что посередине в мостовой выложена двойная полоса из темных камней шириной в три человеческих роста, по которой двигались многочисленные насекомые-носильщики, причем в поразительном порядке. Лихорадочное движение жуков туда и обратно казалось хаотическим, но все было как раз наоборот: все носильщики, двигавшиеся на север, придерживались левой стороны полосы, тогда как спешащие на запад — их было значительно меньше — использовали правую сторону. При этом насекомые никогда не касались друг друга, хотя это представлялось почти невероятным ввиду их широко раскрытых надкрыльев.

Их носильщик терпеливо ждал, пока не увидел брешь в черном потоке насекомых. Тогда он понесся с удивительным проворством и занял место в нужном ряду. Талли с удовольствием побеседовала бы с Веллером, так как были буквально тысячи вещей, которые она не понимала, но щелканье, хруст и шелестение от вихрем несущихся насекомых создавали такой шум, что им пришлось бы кричать, чтобы объясниться. Дома так и пролетали мимо них. Если они сохранят такую же скорость, прикинула Талли, то неполных двадцать миль до порта они преодолеют меньше чем за два часа.

Два часа превратились в четыре, потому что улицы, которые выбирал носильщик, не всегда были достаточно широкими и щелкающий поток черных гигантских жуков не раз останавливался, когда доходил до мест, где улицы пересекались. Однажды им пришлось ждать битых полчаса, поскольку впереди, недалеко от них, один из гигантских жуков сбился с пути и, как живой снаряд, влетел во встречный поток, что вызвало ужасный хаос. Насколько Талли смогла разобрать, среди мужчин и женщин, грубо сброшенных со спин их вьючных животных, были раненые и, возможно, даже погибшие.

Когда они стали приближаться к своей цели, Талли услышала глухой то нарастающий, то убывающий рокот. Вначале он был такой тихий, что почти тонул в щелканье и громыхании потока насекомых. Но он все усиливался, пока не стал заглушать хитиновый грохот носильщиков, а через некоторое время Талли показалось, что она ощущает, как земля под ногами их животного содрогается в ритме этого шума.

— Что это, Веллер? — закричала она сквозь гам.

Веллер неуклюже повернулся в седле.

— Что? — переспросил он, крича. — Этот шум? — Талли кивнула, и Веллер продолжил, махнув рукой на север: — Порт. Приготовься к сюрпризу! И не задавай, черт возьми, так много глупых вопросов. На нас обращают внимание!

Талли удержалась от яростного ответа, крутившегося у нее на языке, и лишь потому, что ей пришлось бы кричать во всю мочь, чтобы Веллер услышал ее. После всего, что она до сих пор пережила с Веллером, у него, видно, было в высшей степени странное представление о значении слова «сюрприз». Но несколькими мгновениями позже носильщик повернул на узкую боковую улицу, и от того, что Талли увидела, она моментально забыла о своем недовольстве, так как внизу лежал порт Шельфхайма.

До сих пор она никогда не задумывалась о значении слова «порт». Информация о том, что Шельфхайм расположен возле пропасти и что вода обычно стремится течь под гору, в сознании Талли как-то не соединялась, — это было невозможное сочетание. До сих пор.

Под ними лежала река — блестящая, шириной в полмили лента, которая прямо, как по огромной линейке, протянулась на запад, теряясь в море домов города. Через реку было перекинуто полдюжины огромных мостов. Ее берега — покатые, покрытые сверху зеленеющим дерном земляные валы, под которыми с невероятной скоростью неслась вода, — были обложены камнем. Глухой рокот, который Талли слышала уже давно, больше не удивлял ее, потому что теперь она смотрела на самый гигантский водопад, какой когда-либо видела.

Они были очень близко от пропасти, и в четверти мили, внизу, река, пенясь и грохоча, неслась в никуда, ревущий поток со скоростью стрелы уносился в огромную пустоту, где становился ослепительно блестящей пеной, прежде чем низвергнуться в пропасть глубиной в милю.

Теперь земля под лапами их верхового животного действительно дрожала, а воздух был настолько насыщен влагой, что их одежда уже через несколько мгновений намокла и стала тяжелой. Вода крошечными блестящими каплями собиралась и на хитиновом панцире носильщика.

Талли этого не замечала. Как зачарованная смотрела она на невероятную картину, открывавшуюся перед ней.

За сотни тысяч лет река глубоко врезалась в сушу, так что водопад находился практически в городской черте. Купол из разлетающихся брызг был, видимо, высотой с полмили. В зоне такой высокой влажности и ужасного беспрерывного шума, тем не менее, были выстроены дома и образовались целые улицы. Некоторые из домов расположились в нескольких шагах от края пропасти.

Талли содрогнулась. Чувство ледяного холода и — совершенно неожиданно — страха, панического страха охватило ее. В первый раз она действительно увидела пропасть, причем так близко, что ей нужно было бы сделать лишь несколько сотен шагов, чтобы достичь ее. И хотя ее жизнь последние четырнадцать месяцев была посвящена единственной цели — добраться до этой пропасти, ее вид ужаснул Талли до глубины души.

Перед ней был край света, огромное ничто, пустота, из которой жизнь вышла и в ней же исчезла, пропасть глубиной в мили, и мили, и мили, наполненная одним лишь ничем. Там, где должна была лежать суша, простиралась бездна сине-зеленых тонов, она была так неописуемо глубоко под утесами, что даже воде требовались часы, чтобы достичь ее.

На мгновение Талли решила, что Майя солгала ей. Невозможно, чтобы там, внизу, существовало хоть что-нибудь, и, даже если существовало, казалось совершенно невозможным, чтобы что-то из этой глубины могло преодолеть путь наверх. Даже дракон.

Носильщик повернул в следующий переулок, и пропасти не стало видно, а вместе с ней исчез и страх, который она вызывала в Талли.

Талли громко вздохнула. Мелкая морось водопада промочила ее до костей, и она вдруг почувствовала, как здесь холодно. Она дрожала всем телом. Но она храбрилась и пыталась внушить себе, что в действительности ее состояние вызвано холодом и ужасной влажностью. Всеми силами Талли пыталась подавить свой страх и переключиться на созерцание окрестностей водопада.

Теперь они приближались к настоящему порту — сложной системе расположенных уступами, один над другим, огромных бассейнов, плотины которых постепенно усмиряли течение реки, пока не укротили его настолько, что оно уже не перемалывало всякое судно как игрушку. Тем не менее суда, качавшиеся на волнах, были привязаны к причалу мощными цепями и канатами. На выложенных камнем берегах находились сложные механизмы, состоящие из зубчатых колес и цепей. Они были проложены вдоль берега в западном направлении и терялись вдали.