Арабелла - Джорджетт Хейер

Мистер Бьюмарис, медленно поглаживая торчавшее кверху ухо Улисса — процесс, приводивший Улисса в состояние блаженного идиотизма, — задумчиво сказал:

— Печально, не так ли, что в моем возрасте я могу быть таким дураком?

Улисс, находясь в полном экстазе, полузакрыв глаза, издал вздох, который его бог мог бы при желании принять за проявление сочувствия.

— А вдруг она окажется дочерью торговца? — сказал мистер Бьюмарис. — Все-таки у меня есть некоторые обязательства перед моей семьей. Может быть даже хуже этого, и во всяком случае, я уже не так молод, чтобы терять голову из-за хорошенького личика!

Так как его рука остановилась, Улисс легонько его толкнул. Мистер Бьюмарис возобновил свои манипуляции, но сказал:

— Ты совершенно прав. Дело не в ее хорошеньком лице. Ты веришь, что она ко мне абсолютно равнодушна? На самом ли деле она боится сказать мне правду? Она не должна, Улисс, не должна! Давай посмотрим с худшей стороны. Стремится ли она заполучить титул? Если так, почему же она отказала бедному Чарльзу? Ты думаешь, она метит выше? Но не может же она надеяться, что Уитни решится! Кроме того, я не думаю, Улисс, что твои подозрения справедливы.

Улисс, почувствовав в его голосе суровую нотку, встревоженно посмотрел на него. Мистер Бьюмарис взял пса за загривок и нежно встряхнул.

— Что бы ты мне посоветовал? — спросил он. — Мне кажется, что я дошел до точки. Может, мне… — он замолчал, внезапно поднялся на ноги и стал ходить по комнате. — Какой же я болван! Улисс! Твой хозяин — дурак!

Улисс вспрыгнул, положил передние лапы на его элегантные панталоны и протестующе гавкнул. Ему пришлось не по вкусу то, что его хозяин ходил по комнате вместо того, чтобы спокойно и уютно сидеть, как раньше.

— Вниз! — приказал мистер Бьюмарис. — Сколько раз говорить тебе, чтобы ты не пятнал чистоты моих одежд отпечатками своих неблагородных и не очень чистых лап? Улисс, я покидаю тебя на некоторое время!

Может, Улисс и не совсем все понял, но он осознал, что его часу блаженства пришел конец, и покорно лег у ног своего хозяина. Дальнейшие действия мистера Бьюмариса наполнили сердце Улисса неясной тревогой, потому что хотя он и не понял назначения дорожных сумок, какой-то инстинкт подсказал ему, что для него они не значат ничего хорошего. Но эти собачьи страхи были ничто по сравнению с изумлением, огорчением и смятением, которые испытал этот безупречный джентльмен на службе у джентльмена — мистер Пэйнсвик, — когда он заподозрил, что его хозяин собирается уехать из города без сопровождения и умелого руководства слуги, которого в разное время пытались сманить к себе все великосветские щеголи. Он спокойно принял известие о том, что его хозяин уезжает из города приблизительно на неделю, и уже прикидывал, какую одежду нужно взять для временного пребывания в Уиган-парке, или в Уобери-Эбби, или Бельвуаре, или, может, Чивели, когда до него вдруг дошел весь ужасный смысл происходящего.

— Положи столько рубашек и галстуков, чтобы мне хватило на семь дней, — сказал мистер Бьюмарис. — Я поеду в платье для верховой езды, но ты можешь упаковать и ту одежду, которая на мне, на случай, если она мне понадобится. Я не возьму тебя с собой.

Потребовалась целая минута, чтобы смысл этих слов дошел до слуги. Он был потрясен и только смотрел на своего хозяина в состоянии полного оцепенения.

— Вели приготовить мой дорожный фаэтон и лошадей к шести часам, — сказал мистер Бьюмарис. — Клейтон будет сопровождать меня два первых прогона, а потом приведет лошадей домой.

Мистер Пэйнсвик наконец обрел дар речи.

— Правильно ли я вас понял, сэр, что вы не будете нуждаться в моих услугах? — спросил он.

— Правильно, — ответил мистер Бьюмарис.

— Можно узнать, сэр, кто будет прислуживать вам за обедом? — спросил мистер Пэйнсвик зловеще тихим голосом.

— Я сам буду это делать, — ответил мистер Бьюмарис.

Мистер Пэйнсвик отреагировал на это подобие шутки пренебрежительной улыбкой, которую оно и заслуживало.

— В самом деле, сэр? А кто, позвольте узнать, выгладит вам ваше пальто?

— Я полагаю, на постоялых дворах обычно гладят пальто проезжающих, — ответил мистер Бьюмарис безразличным тоном.

— Если это только можно так назвать, — мрачно сказал мистер Пэйнсвик. — Будете ли вы удовлетворены результатом, сэр, вот, позвольте вам заметить, в чем вопрос.

Затем мистер Бьюмарис сказал слова настолько ужасные, что они вызвали у его верного слуги, как он позже рассказывал Броу, очень сильную боль.

— Наверное, не буду, — сказал мистер Бьюмарис, — но это не имеет значения.

Мистер Пэйнсвик внимательно посмотрел на него. Было непохоже, что мистер Бьюмарис бредит, но не оставалось никаких сомнений в том, что он серьезно заболел. Мистер Пэйнсвик заговорил тем тоном, каким успокаивают не поддающегося лечению больного:

— Я думаю, сэр, будет лучше всего, если я поеду с вами.

— Я уже сказал тебе, что ты мне не нужен. Можешь взять выходной.

— Я не могу, сэр, быть спокойным, — ответил мистер Пэйнсвик, для которого выходные были настоящим кошмаром, так как он не мог отделаться от видений, как его помощник подает мистеру Бьюмарису плохо вычищенное пальто, совсем забывает начистить сапоги и, что хуже всего, не замечает грязного пятнышка на его безукоризненных панталонах.

— Если я могу сказать, не обидев вас, сэр, вам нельзя ехать одному!

— А если я могу сказать, не обидев тебя, Пэйнсвик, — ответил мистер Бьюмарис, — ты глуп сверх всякой меры! Я готов признать, что ты содержишь мою одежду в идеальном порядке, — я бы выгнал тебя, если это было не так, — и что твой секрет чистки моих сапог до такого блеска — секрет, который ты так ревностно охраняешь, — вполне оправдывает твое жалованье, но если ты воображаешь, что я не в состоянии одеться без твоей помощи, твоя склонность к самообману, должно быть, еще больше, чем я предполагал! Только случайно — а в основном, чтобы тебя потешить! — я позволял тебе брить меня, надевать на меня пальто и подавать галстук. Но я никогда не позволял тебе, Пэйнсвик, диктовать мне, что мне следует носить, как мне причесываться, и не позволял тебе вымолвить ни слова — ни звука! — пока я завязываю этот самый галстук! Я прекрасно обойдусь без тебя. Но ты должен положить столько галстуков, чтобы мне хватило на всякий непредвиденный случай.

Мистер Пэйнсвик проглотил эти оскорбления, но сделал еще одну, последнюю попытку.

— Ваши сапоги, сэр! Как вы будете их снимать?

— Очень просто, — сказал мистер Бьюмарис. — Какой-нибудь слуга на постоялом дворе их с меня снимет.