Кровь и слёзы Звёздного города (СИ) - Дало Лайа

- Мейн имеет несколько значений. Смерть. Конец Пути. Не только в метафорическом смысле. Иногда Хаос удивительно прямолинеен. Это наша родовая особенность, магия присущая лишь нашему Дому – мы умеем открывать переходы на любые расстояния, даже между мирами, если только они не Закрыты, достаточно знать координаты. А самые сильные из нас, могут отыскать «точку», в которой сходятся все нити». Иногда это Смерть. Иногда это жизненная цель. Иногда просто конечная остановка на самой настоящей дороге. Меня не зря назвали Гончей. Не зря Нешамах держала меня в своей свите. Я могу настроиться не только на конкретные координаты, но и на определённого разумного. Отыскать его где угодно. Живым или мёртвым. Здесь или за Гранью. Тебе больше ничего не угрожает. Уж точно не какой-то наглый, свихнувшийся на мировом господстве остроухий.

- А как же Император? Разве он не почувствовал, что ты воспользовался Первозданной силой?

- Почувствовал, даже не сомневаюсь. Как и в том, что он «видел» за кем я иду. Потому и не стал вмешиваться. Опасность устранена, да ещё и чужими руками, так зачем дёргаться?

- Спасибо.

Антас сжал её руку крепче и его маска, что была сейчас его лицом немного дрогнула, на миг позволяя увидеть истинное обличье.

- Отец?

Дроу-что-не-дроу поощряющее улыбнулся, сжав её ладонь крепче, то ли разрешая себя так называть, то ли позволяя задать ещё один вопрос, так или иначе, но Мара решила воспользоваться возможностью:

- Это иллюзия?

- Нет. Ещё одна особенность Дома. Настоящей силы мы лишены, ну в понимании исконных обитателей Первозданного, зато Хаос одарил нас врождёнными, почти инстинктивными способностями. Как, например, умение подстраиваться под окружающий мир, менять личину таким образом, чтобы лучше всего вписаться в окружение. На первых порах это происходит само по себе, а потом учишься этим управлять.

- Это значит, что и я могу выглядеть иначе? Что я выгляжу как человек, потому что живу по большей части среди людей?

- И потому, что думаешь о себе, как о человеке. Да, если захочешь, действительно захочешь, то можешь измениться, не просто притвориться, но действительно стать кем угодно – хоть дроу, хоть драконом, хоть… эльфом.

- В Бездну эльфов. Ты научишь меня?

- А ты помнишь про Императора? – насмешливо спросил Антас.

Мара разочарованно выдохнула:

- Нельзя?

- Не стоит риска. Да, и мне казалось, что ты себя уже достаточно комфортно чувствуешь в этом облике, тем более что он очень и очень похож на настоящий.

- Я хотела бы стать когда-нибудь настоящей…

- Когда-нибудь станешь. Сейчас не время.

Мастер согласно кивнула, принимая совет. А потом посмотрела на расположившегося рядом брата:

- Я рада, что вы здесь и хочу, чтобы вы знали – из-за Грани я смогла вернуться только благодаря воспоминаниям о тех, кто дорог мне. О вас.

Антас и Алун улыбнулись так похожи, почти одинаково, несмотря на то, что один был под личиной дроу, а второй человека. Некромантка немного недоговаривала, например, о том, что кроме них были ещё и синие глаза, но разве стоит бередить душу и вспоминать об этом? Мара упрямо тряхнула головой, отгоняя глупые мысли.

- Что ты видела… там? – спросил её Антас.

Мара задумалась, пытаясь оживить смутные образы, а потом неуверенно проговорила:

- Кажется, там была Дверь. Белая, большая, сияющая. Она приоткрылась и кто-то, или что-то почти выглянуло оттуда…

- Ты видела лицо? – напряжённо уточнил хаосит-который-был-дроу.

- Нет. Только… крыло? Белоснежное, а потом перья вроде стали зелёными, а потом фиолетовый туман… Я бредила?

- Если бы…

- Кто это был?

Антасу очень не хотелось отвечать правду, ведь она пугает…

- Тень прошлого. Тот, кто умер, но не совсем. Тот, кого даже Вауу называли Богом. Тот, кто посмел пойти против Нефеш и проиграл. Теперь я уверен, что кусочек его личности сохранился, что именно он сторожит Грань. Большего не спрашивай, одно звучание его имени опасно, Айн может услышать и тогда битвы не избежать.

- Мне казалось, ты не боишься Айна…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Не боюсь, но затевать открытую ссору? Нет. Рано. Но зато теперь я точно знаю, что ему осталось недолго.

- Почему?

- Ты сказала, что видела крыло, выглядывающее из-за Двери, так? Значит, он потихоньку набирает силу, складывает себя по кусочкам и однажды их будет достаточно, чтобы проснулось его сознание и тогда… Когда-то он поспособствовал Закрытию этого Мира, но теперь я думаю он понял, как сильно ошибся.

- Он откроет Дверь?

- Да.

- Грань и Первозданное, как они связаны?

- То, что вы называете Гранью – это кусочек Междумирья, часть пространства между обитаемыми вселенными, куда стекаются души умерших. А через Междумирье можно попасть в Первозданное. Дверь может открыться и напрямую в Хаос, а может и в Грань. Зависит от того, кто и как в неё стучится. Понятно, что Мейну в первую очередь отзовётся Грань. Но тебе рано об этом думать. По меркам Хаоса ты ещё сущий ребёнок – беспомощный, глупый, слепой щенок. Прикосновение к Первозданному может свести тебя с ума, поэтому, прошу тебя, забудь, хотя бы на время, о том, что ты узнала. О пророчестве. О Двери. О Хаосе.

Антас сжал её ладонь, требовательно вглядываясь в её глаза, выискивая понимание и согласие со сказанным. Мара вынуждено согласилась:

- Хорошо, я забуду. Но ты, ты забудешь о пророчестве?

- Уже неважно – буду ли я помнить или нет. Цепь событий запущена, значит, оно свершится. Так или иначе. Может пройдёт год, а может быть ещё сотня тысяч лет, но Дверь будет открыта. Я же последую примеру Ллос и пока просто понаблюдаю, не вмешиваясь.

- На чью сторону ты встанешь, когда придёт время?

- Мы, Мара, мы. Мы – ты, я, Алун – мы встанем на сторону того, кто достоин.

- И кто же определит достойного?

Антас улыбнулся:

- Я Гончая, я его почую.

Дроу-который-не-дроу встал, склонился над девушкой и запечатлел на её лбу отеческий поцелуй, от которого по телу разлилось приятное спокойствие и расслабленность. Алун тоже подошёл к её кровати и протянул ей… кулон.

- Мы нашли его в вещах этого нашси. Судя по заключенной в нём силе – он твой. Вообще этот псих оказался той ещё сорокой – знала бы, сколько украшений мы у него нашли. Скорее всего трофеи…

Брат продолжал что-то говорить, рассказывая и гранатовом гарнитуре, о других цацках, некогда принадлежавших несчастным жертвам, но Мастер его совсем не слушала. Мара недоверчиво уставилась на зажатую в руке брата цепочку, а потом вытянула точно такую же из-за края укрывающей её простыни…

- Крэшшш…

Реальность совершила кульбит, пульс забился в висках, а на глаза вновь навернулись непрошенные слёзы… Алун замолчал, а потом растеряно произнёс:

- Н-да, со своим остроухим разберёшься сама, тут мы тебе не помощники.

Мастер согласно кивнула, понимая, что её ждёт ещё один непростой разговор «о нас».

Но на следующий день, когда её выписали из больницы, увидеться с Ривиэлем не удалось. Его дом в Элисвиэле встретил неприветливо – закрытыми ставнями и молчащим дверным звонком…

ЭПИЛОГ

«Время милосердно, время лечит…» - так утешительно врёт народная мудрость. Мара же понимала, что прошедшие дни могут лишь немного припорошить чувства пеплом, стирая остроту восприятия, но никак не излечить ноющее сердце. Пыталась ли она встретиться с несносным остроухим? Да. Вот только не так усердно, как, наверное, стоило. Сперва, она просто не знала, куда он исчез и как его найти. А потом прочитала в газете, что опала с него снята и ему вернули должность Эмиссара Императора на Юге. Очевидно, где-то в верхах посчитали, что хватит ему прозябать в тени, что пора вернуться в большую политику. И всё как-то враз стало сложнее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он не писал, не слал весточки, не искал встречи, ничего. Мара неоднократно начинала письмо, но откладывала стилус и комкала тонкую бумагу, не в силах найти нужные слова. Что она ему может написать? Что была не права? Да, нет, она всё сказала верно, вот только… Несвоевременность. Слишком рано он завёл тот разговор, и слишком поздно она поняла, что на самом деле произошло.