Дом в Лондоне - Кир Булычев

Слокам поклонился и направился к машине.

— Простите, Мэттью, — вслед ему спросила Лидочка, — а что же будет со мной?

— У меня нет оснований вас задерживать или высылать.

— Я хочу сегодня же переехать в гостиницу.

— Вы вольны это сделать — конечно, при условии, что оставите мне ваш новый адрес. Но я просил бы вас остаться еще на день-два.

— Зачем?

— Сегодня я отпущу мисс Кошко. Мне не хотелось бы, чтобы девочка вернулась в дом, где все случилось… Я знаю, что миссис Ричардсон готова принять Иришку, а дом будет опечатан. Но я не уверен, что мисс Кошко с ее характером захочет жить у Ричардсонов, имея собственный дом… Хотя я могу ошибаться. В любом случае, дождитесь ее.

Машина взвизгнула шинами и резко выскочила на проезжую часть. Так водитель демонстрировал свое нетерпение уехать подальше от этого проклятого русского дома.

Лидочка непроизвольно сделала несколько шагов следом за машиной и отошла от дома.

Она обернулась.

Дом смотрел на нее светящимися окнами.

Слева застекленная дверь — свет из коридора. Справа широкое окно в комнате Кошек, забранное тюлевыми занавесками. Сквозь тюль можно было угадать очертания предметов. Над окном Кошек светилось окно спальни Аллы. Полицейские оставили свет везде.

Вдруг Лидочке показалось, что за занавеской на втором этаже скользнула легкая тень.

Этого не могло быть. Но даже отсюда, с улицы, снова смотреть на это окно не хотелось.

И тут же Лидочка подумала, что в этом нет ничего невероятного.

Геннадий и Эдуард не смогли сегодня улететь из страны. Куда им деваться?

Они подождали в темном саду, пока полицейские не уедут. Потом вошли в дом, поднялись на второй этаж и затаились там.

Когда Лидочка возвратится в дом и запрет дверь, они спокойно войдут на кухню и кто-то из них скажет: «Лидок, ставь чай, пора ужинать». И ты ничего не сделаешь.

В лучшем случае, они свяжут тебя и оставят до рассвета на полу, с лицом, замотанным скотчем. В худшем, они тебя ликвидируют — так спокойнее.

Лидочка, уговаривала она себя, не сходи с ума. Это твои расшалившиеся нервы… Ну почему я отказалась от полицейского? Потому что, когда они еще ходили, шумели, собирались уезжать, в доме ничего плохого случиться не могло.

Но сейчас это другой дом. Он во власти живых привидений.

Лидочка сказала себе, надо войти внутрь, позвонить Саше Богородскому, сказать ему, что у нее есть для него бандероль от Андрея, и спросить, не оставит ли он ее ночевать. Глупо — Саша не поймет. А тем более не поймет ее поступка его строгая жена. Нет, надо ехать в гостиницу. Запереть дом и ехать в гостиницу. Но для этого надо войти в дом, подняться к себе на второй этаж, собрать сумку, переодеться… А они уже там, стерегут ее!

Нет, на второй этаж Лидочка подняться не смела.

Она стояла, глядела на освещенные окна. Ничего в них больше не мелькало и не двигалось, но это не означало безопасности.

Ее укусил комар. За две недели в Лондоне ни одного комара не услышала, а тут укусил!

И вдруг из дома послышался звонок телефона.

— Ти-ту, ти-ту, ти-ту…

Телефон звонил чаще и тревожнее, чем в Москве.

Лидочка сделала несколько шагов, но остановилась на пороге, не в силах сделать последний шаг и войти в дом.

Телефон замолк. Лидочка остановилась. Ей хотелось, чтобы он зазвонил снова, но она представляла себе, как там, на втором этаже, затаились — пистолеты в руках — бандиты, ожидая, когда она войдет в дом, чтобы подкрасться сзади и захлопнуть дверь… И все!

Тут телефон зазвонил снова.

Он требовал, чтобы Лидочка вошла в дом. И после седьмого звонка она подчинилась.

Лидочка не стала закрывать за собой дверь, чтобы успеть выскочить из дома.

Она подняла трубку.

— Господи, я думала, что вы все перемерли! — женский голос говорил по-русски. — Вроде бы вечер у вас, все дома должны быть. Это кто, Валентина?

— Нет, это Лидия. Лидия Кирилловна.

— Лидочка, тебя Марксина Ильинична беспокоит. Ты меня помнишь? Я бабушка Иришки.

Господи, этого еще не хватало! Что я ей скажу?

— Здравствуйте, Марксина Ильинична.

— А где Слава? Чего не подходит?

— Их с Иришкой нет дома, — сказала Лидочка часть правды.

— Жалость какая! А я, получается, зазря позвонила. Вы не представляете, Лидочка, как дорого стоят международные разговоры. Это сплошное разорение! И хоть я скучаю по Иришке, но не могу себе позволить с ней разговаривать. Поэтому я вас попрошу, пускай Славик, как придет, позвонит мне.

— Может ему что-то передать? — осторожно спросила Лидочка и тут же осеклась. Что ее тянуло за язык?

— Я тебе только в двух словах скажу — только в двух словах. У нас несчастье, просто не знаю, как подготовить Иришку, она такая эмоциональная. Так что, пожалуйста, ей ни слова. Пускай Славик ее подготовит. Нет больше с нами нашей Аллочки. Погибла наша Аллочка.

— Как погибла? — упавшим голосом спросила Лида. Она знала, что Марксина Ильинична скажет ей именно это, но все равно еще одна смерть после всех смертей… Это слишком.

— Значит, пускай мне Славик перезвонит. У вас погода хорошая? А у нас дожди, не представляете, какие дожди, всю неделю без перерыва.

— А как погибла… — Но Марксина Ильинична уже повесила трубку.

Лидочка стояла, опустив руку с зажатой в ней трубкой.

Никогда Славик не позвонит маме… И ей скоро предстоит лететь в Лондон… Где его будут хоронить? Может, ей надо уже собираться… Что за чепуху я думаю, это же меня не касается. А кого касается?

И тут Лидочка всей спиной почувствовала, как в дверь с улицы кто-то медленно и осторожно вошел.

Она сжалась, сгорбилась — или ей это только показалось?

Лидочка ожидала удара, все самые страшные страхи исполнялись.

— Миссис Лида, — сказал сзади робкий молодой голос.

Лидочка резко обернулась.

В дверях стоял Роберт Ричардсон. Худой, нескладный, умеренно прыщавый, хорошо воспитанный мальчик из английской во втором поколении семьи.

— Я вас не испугал? — спросил он.

— Нет, — сказала Лидочка. — То есть сначала испугал, а теперь, когда я вижу, что это ты, мне сразу стало легче.

— Я не могу дома сидеть, — сказал Роберт. — Мама разрешила мне пойти к вам. Она не все знает, мы с Иришкой ей всего не говорили, потому что она бы страшно испугалась. Как вы думаете, Иришку они отпустят?

— Совершенно точно отпустят, — успокоила Роберта Лидочка.

— Я так обрадовался, что свет горит. Я боялся, что они дом запрут и в него до суда нельзя будет войти. Я решил — буду на улице ждать. Хоть всю ночь.

— Спасибо тебе, — сказала Лидочка. — Ты — молодец. Инспектор Слокам сказал, что отпустит Иришку уже сегодня. И ее привезут домой. Поэтому я здесь и осталась. Кофе хочешь?

— Очень хочу, — признался Роберт.

— Тогда закрывай дверь.

Роберт закрыл дверь. Лидочка прошла в столовую. На круглом столе стояли пустые чашки. Остались еще от Кошек.

Лидочка включила газ и поняла, что дом ожил. Перестал быть страшным.

— Я скажу тебе, только ты не смейся, — обернулась Лидочка к Роберту. — Я боялась в дом войти. А вдруг там наверху…

— Привидения? — подсказал Роберт.

— Нет, бандиты.

— Ну, они не такие глупые.

— А чем этот дом для них хуже любого другого места?

— Наверное, вы правы. Мне хорошо рассуждать, я в стороне. А правда, что это вы трупы нашли?

— Да, к сожалению, это я.

— Наверное, это страшно!

— Не знаю, страшно ли, но очень неприятно.

— Так не бывает, — сказал Роберт. — А их убили бандиты?

— Вернее всего, мистера Кошко и ту женщину…

— Говорите, пожалуйста, Иришка не имеет от меня тайн.

— Вернее всего, их убили Василий и Валентина.

— Нет, этого быть не может! Они совершенно безвредные.

— Они очень жадные. Это их главное качество.

— Их арестовали?

— Они в Скотленд-Ярде. Они хотели получить наследство. И боялись, что все отнимут бандиты.

Роберт присел за стол.

— Мне надо подумать, — сказал он. — Это все слишком неожиданно. А Иришка знает?

— Наверное, ей скажут. Ты посиди здесь, посмотри за чайником. А я поднимусь на минутку наверх.

Лидочка думала, что ей будет совсем не страшно. Но оказалось, что все-таки страшно. Наверху было пусто, гулко, будто оттуда увезли всю мебель. Лидочка заставила себя по очереди заглянуть во все комнаты: к себе, к Иришке и к Алле.

Никаких следов бандитов не было.

Лидочка пошла в ванную помыть руки — она чувствовала себя нечистой.

Потом она спустилась в столовую.

Роберт стал рассказывать о том, как он был в Гэтвике и как они с полицейскими обходили аэропорт в поисках бандитов. И потом их даже пустили к самолетам. Роберт стоял на летном поле возле трапа, по которому поднимались пассажиры, а рядом стояли двое полицейских, как в настоящем триллере. Он должен был опознать преступников. Как жалко, что они не попались! А потом он узнал, что Иришку увезли в Ярд. Почему она не возвращается?