Отбор с осложнениями (СИ) - Ёрш Ника "nikaersh"

Она смотрела на него огромными увлажнившимися глазами и теперь, кажется, сама потеряла способность говорить.

Вилли, не сводя с нее глаз, опустился на колено, все так же держа ладонь Амалии в своей руке.

— Леди Амалия Стетхейм, вы станете моей женой? — тихо, но торжественно спросил Вилли.

Кровь прилила к бледным щекам девушки, из глаз все же покатились слезы.

— Но… Вильгельм… — зашептала она. — Меня ведь исключили из отбора. Я не вошла в финал, а это значит...

— К Гроху отбор!

— Остались другие финалистки!

— И их туда же!

— Его величество никогда не позволит пойти против традиций, — проговорила последний аргумент девушка.

— Амалия, либо я женюсь на тебе, либо не женюсь вовсе, — сердито сказал Вилли. — Плевать мне и на традиции, и на приказы. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. А теперь признайся, если отринуть все озвученные тобой причины, есть что-то, что не дает тебе сказать мне «да»?

Она робко улыбнулась, ветер разметал ее светлые волосы, а слезы продолжали бежать по ее щекам. Вилли поднялся и вытер влажные дорожки пальцем.

— Так что скажешь, Амалия? — спросил он тихо. — Выйдешь за меня?

— Да, — ответила она. — Конечно, да!

Вейрон вернул ястреба, расправил плечи и улыбнулся. Быть третьим лишним ему не хотелось, а сейчас Вилли ничего не угрожало. Однако над ситуацией стоило поразмыслить. Невест, кроме Милаши, не осталось, красхитанцы уехали, и, может, заговора никакого вовсе не было?

В животе заурчало от голода, и Вейрон поспешил во дворец. Для начала надо подкрепиться.

Эмма кинулась ему навстречу, стоило открыть дверь.

— Ну что? Как все прошло?

— Вилли вроде нормальный, — сказал он, садясь за стол и делая себе бутерброд. — Он меня рассекретил, уж не знаю как. Но вряд ли казнит. Он решил жениться на Амалии, — добавил он, жуя.

— Правда? — улыбнулась Эмма. — Они будут прекрасной парой.

— Как и мы, — кивнул Вейрон. Подумав, он отложил в сторону бутерброд, опустился на колено перед Эммой и взял ее ладонь. — Эмма Эжени, ты выйдешь за меня?

— Откуда в тебе вдруг романтичность? — с подозрением спросила она. — Там точно ты под цветохроном?

— Я, Вейрон Дорн, клянусь, что буду заботиться о тебе и делать все, чтобы ты была счастлива, — продолжил он. — Не хочешь деревню — будем жить в столице. Не хочешь собаку — заведем кота.

— Я люблю собак, — сказала Эмма, сбитая с толку. — Но Вейрон…

— Что еще не так? — нахмурился он.

— Давай не будем торопиться, — ответила она, выдергивая свою ладонь.

Вейрон помолчал и снова сел за стол. Эмма опустилась в кресло напротив, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— А чего ты хочешь? — спросил он. — Какой видишь свою жизнь в мечтах?

— Тебе правда интересно? — улыбнулась она. — Я думала, ты все распланировал, и мои желания не играют особой роли.

 — Ты ошибалась, — ответил Вейрон. — Я весь внимание.

— Я бы хотела…

Эмма прикрыла глаза, рассказывая о собственном кабинете, о помощи людям, о своей семье, путешествиях, планах, и Вейрон невольно залюбовался сиянием мечты, осветившей ее лицо.

Они проговорили до самого вечера. Сначала делились мечтами, потом смеялись над забавными историями из прошлого. Вейрон не рассказывал ей о боях, а вместо этого вспоминал то, что, казалось, и сам забыл: как удирал от злых гусей в деревне, как дрессировал своего первого пса, как учил плавать ребятишек.

Эмма предложила прогуляться, и они снова пошли по дорожкам королевского сада, которые Вейрон за эти дни выучил как свои пять пальцев. Сумерки наступили незаметно, а потом по небу и вовсе рассыпались звезды.

— Так быстро время пролетело, — искренне сказал Вейрон. — Эмма, что мне сделать, чтобы ты сказала «да»?

Она улыбнулась и прижалась к нему чуть теснее.

— Мими! — раздалось справа, и Вейрон закатил глаза.

— Вот только его тут не хватало, — проворчал он.

— Свейн? — удивилась Эмма. — Я думала, мы все выяснили…

— Это ошибка, — кузен бросился к ней и, схватив ее ладони, прижал к груди. — Это недоразумение. Я всегда любил и буду любить только тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я видела вас с Миланой Фонжевьен, — напомнила Эмма, с трудом выдирая свои ладони из его хватки. — Вы отличная пара. Она гораздо лучше чем я.

— Нет, — отрезал Свейн. — Никто мне не нужен кроме тебя.

Вейрон отодвинул его рукой с такой легкостью, словно кузен был игрушечным солдатиком.

— Девушка сказала «нет», — с едва заметной угрозой в голосе сказал он.

— Свейн! — послышался голос Милаши. — Ты здесь!

Она подбежала к нему и бросилась на шею.

— Я все рассказала принцу, — радостно сообщила она. — Я сказала, что у меня другой.

— Зачем, — потерянно прошептал он. — А если он этого не простит? А если он уволит меня? Или, чего доброго, вовсе казнит?

— Нет, не волнуйся, он был огорчен, конечно, но казнить тебя не станет, — успокоила его Милаша.

— Вот все и решено, — обрадовалась Эмма. — Очень за вас рада, мы пойдем, не будем вам мешать.

— Но Мими…

— Да, — с готовностью откликнулась Милаша, и золотистая вышивка на ее платье вдруг вспыхнула ярче, а вокруг стало светлее.

— Что это там? — нахмурившись, спросил Свейн, забыв о том, что хотел сказать.

Все повернулись, проследив за его взглядом, и Вейрон первым сорвался с места, помчавшись во дворец.

Лунный свет струился с неба густым столбом, а после, изгибаясь, лился в распахнутые окна дворца под самой крышей.

— Плетка Селены! — выкрикнул Вейрон, обернувшись к Эмме. — Они ее все же активировали!

Милаша обогнала его на повороте, несясь вперед, и он заметил, что девушка босиком. Так спешила посмотреть на чудо, что потеряла туфли?

Вейрон бежал за ней следом, слыша ругательства Свейна позади, на лестнице едва не сбил с ног Вилли с Амалией, которые тоже спешили в покои короля, привлеченные светом. Он толкнул дверь и замер на пороге.

Его величество, Пауль Юрингем, лежал на кровати в одном исподнем, а его запястья были надежно привязаны к столбикам изголовья розовыми шелковыми лентами.

Лунный свет заливал спальню, освещая и вполне еще крепкий торс короля, и его волосатые ноги, и простыню, покрывающую часть его тела. На глазах Пауля была повязка.

— Кто там еще, Элспет? — с предвкушением спросил король. — Значит, это и есть твой сюрприз? Ты решила позвать к нам еще одну даму?

— Бригитта Дракхайн! — воскликнула королева испуганно.

— Только не она! — возопил король и задергался в постели, пытаясь высвободить запястья, а Вейрон как зачарованный уставился на предмет в руке королевы. Щетка для волос словно впитывала лунный свет и уже начинала искриться, сыпать звездами, словно переполненная энергией.

— Плетка Селены, — проговорил Вейрон.

— Где? Вы нашли ее?! — воскликнул король. — Развяжите же меня!

— Леди Дракхайн, прочь! — приказала королева, и тут же добавила с несвойственными ей нотками мольбы: — Уходите, прошу.

— Что вы задумали? — Вейрон ступил ближе. — Зачем вам это, ваше величество? Не делайте глупостей.

— Элспет?! Плетка у тебя?! Не надо! — попросил король, наконец понимая, в какой опасности находится.

Рядом с Вейроном возникла Милаша. Встала плечом к плечу, не сводя глаз с королевы.

— Поздно, — прошептала женщина, глядя на них. Затем, переведя взор на супруга, она заговорила со всей уверенностью: — Я не хочу больше мириться с твоим равнодушием, Пауль. Я не хочу быть для тебя докучливой помехой. Реквизитом, который можно достать для приемов и, отряхнув от пыли, показать гостям. Я живая женщина! Я хочу быть любимой!

Королева подняла щетку, и из нее выстрелили белые полосы света, которые заструились к ее ногам, точно хлысты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ястреб! — выкрикнул Пауль Юрингем. — Что происходит?!!

Женщина взмахнула плеткой, и Вейрон, одним слитным движением рванул вперед, встав между ней и королем, принимая удар на себя.