О Понимании - Василий Васильевич Розанов

человека. Но если, таким образом, существование закона ранее проявления закономерного изменения нельзя признать образующимся, то едва ли возможно признать его и потенциальным: он находится до этого проявления только в бездействии; но состояние деятельное и состояние покоя нельзя смешивать с бытием реальным и бытием потенциальным; они глубоко различны между собою. Закон не действует, потому что не имеет объекта действия; но он существует, потому что тотчас начинает действовать, как только появляется объект для него, не требуя для этого обнаружения себя присоединения к себе чего-либо дополняющего; а это дополнение всегда необходимо для потенции, когда она готовится осуществить реальность. Так, закон падения тел существует реально не только в самые моменты падения, но постоянно и повсюду; падая, тела подходят под него и обнаруживают его перед взором человека, но ничего не прибавляют к нему и ни в чем не преобразуют его. Итак, вероятнее всего, что закон имеет только одну форму существования – реальную, вечно неизменную.

Сущность закона, как кажется, правильнее всего было бы выразить в следующем определении: «закон есть вечное и необходимое соотношение между элементами изменения, производящее вечную и необходимую правильность в ходе его». Это определение, выражая природу закона, объясняет и действие его: когда элементы изменения соединяются, они необходимо вступают в соотношение между собою и через это проявляют закон своего синтеза. Возьмем для примера закон: «два тела притягиваются взаимно с силою, прямо пропорциональною массам и обратно пропорциональною квадратам расстояний». В этом формулировании сущности закона тяготения нет ничего, кроме перечисления соотношений между элементами явления притяжения, но зато эти соотношения определены полно и точно: не упущен ни один из элементов изменения – ни начало деятельное (сила), ни начало пассивное (массы стягиваемых веществ), ни самый ход изменения (притяжение постоянно ускоряется по мере сближения тел).

Приведенное выше определение закона, как необходимо и невольно сложившееся при первой мысли об его сущности, следует расширять и углублять по мере того, как будет расширяться познание закономерности в природе с открытием все новых и новых законов, и по мере проникновения разума во внутренний механизм каждого отдельного из них. Закономерность проникает всю природу; и великое, и малое в ней одинаково проникнуто ею; она проявляется и в движении небесных светил, и в едва заметном прорастании семени; ее можно наблюдать и в сокровеннейших движениях человеческого сердца, и в ходе развития исторической жизни, едва обнимаемом мыслью. При таком разнообразии явлений и процессов подчиненных закону, естественно, что и самые законы чрезвычайно разнообразны. Следует уловить в этом разнообразии неизменно повторяющееся и, заключив его в определение, охватить этим последним всю природу в ее закономерности.

Из свойств закона в общей теории последнего должны быть изучены и объяснены те только, которые вытекают не из природы законов, наблюдаемых в природе (так как это будут свойства законов частных), но из природы закона, идеально понимаемого разумом. Таковы, напр., ненарушимость закона (его ничто не может изменить, извратить); его вечная деятельность (невозможно, чтобы закон какого-либо изменения хотя когда-нибудь не проявился бы в этом изменении); его неуничтожимость (невозможно, чтобы мог прекратить свое существование закон изменения, когда самое изменение не прекращается) и еще многие другие свойства.

Переходя затем к происхождению закона, общая теория его должна ответить не на вопрос, почему все закономерно в природе, – так как на него ответило уже открытие и признание существования закона; но на вопрос, откуда самый закон в природе, где его источник? Как кажется, мы не ошибемся, если скажем, что источник закона, царящего над всем, что происходит в Космосе, скрывается в сущности происходящего. И в самом деле, каждый определенный закон есть некоторое соотношение между элементами, вступающими в соединение в момент возникновения изменения. Чем определяется это соотношение, что обусловливает, что одно соотношение не походит на другое? Ясно, что обусловливающее значение здесь принадлежит природе того, что вступает между собою в соотношение; потому что всякий раз, когда природа соотносящегося остается неизменною, неизменно и соотношение, т. е. закон; и всякий раз, когда природа или одного соотносящегося элемента, или всех их изменяется, изменяется и самый закон; и при этом чем значительнее изменение природы этих элементов, чем менее схожи они между собою, тем значительнее разница в законах, которым подчинено изменение как синтез их. Так, напр., взаимное притяжение вещества всюду и постоянно слагающееся из одних и тех же элементов, всюду и постоянно подчиняется одному и тому же закону; соединение противоположных электричеств или явления света уже подчинено другим законам, так как и электричество, и свет уже не есть вещество; но соединение и разложение идей или образование чувств повинуется законам гораздо более отличным от закона тяготения, чем законы световых и электрических явлений, потому что самые идеи и чувства еще более не похожи на вещество, чем свет и электричество. Итак, едва ли будет ошибочно признать, что источник закона как вечного и необходимого соотношения между элементами изменения лежит в сосуществующей с законом причине его – в природе элементов, соотносящихся в изменении.

Что касается до общего назначения, которое выполняет закон в природе, то его можно определить и прямо, исследуя, что именно производится законом; и косвенно, изучая, что произошло бы, если б его не было. Первый путь есть путь наблюдения, второй по преимуществу есть путь умозрения. Так, одним мышлением можно предугадать, что если б в природе были движущие силы, но не было бы закона, сообщающего правильность движению, то в таком случае едва ли могла бы сохраниться цельность Космоса: происходя без всякого порядка, явления и процессы сталкивались бы в своем развитии и разрушались бы.

Определение сходства и различия в явлении закономерности должно основываться на сравнительном изучении законов, действующих в природе, и иметь своею целью правильную классификацию этих последних. Совершеннейшая классификация есть, конечно, естественная – открытая, но не изобретенная, установленная природою, но не человеком. И без сомнения, внимательный взор откроет со временем некоторые естественные группы, на которые распадаются все законы природы. Но и ранее этого открытия не бесполезно построить несколько искусственных классификаций, которые не утратят своего значения даже и тогда, когда будет установлено естественное деление законов. Потому что каждая такая классификация, опираясь на какой-либо избранный признак, принятый за основной при классифицировании, покажет распределение этого признака в законах природы. Так, напр., с большим удобством все законы могут быть распределены на основные, ни на что не опирающиеся, первичные по происхождению, и на производные, выведенные из основных; и далее эти последние могут быть сгруппированы таким образом, чтобы видно было все, производимое в природе каждым основным законом через посредство своих подчиненных законов, так