Золотой Рассвет - Ната Чернышева

Парализатор она подобрала. Конечно, это детская игрушка против даже самого неумелого воина. Но холодная тяжесть оружия в руке успокаивала, придавала уверенность и решимость. Она выпрямилась и… обмерла от ужаса. В дверях стоял и смотрел на нее безо всякого выражения на лице Вейтас Хорошен.

Все. Вот теперь ей конец. Барлаг Арх Геда — это вам не пожилой врач, шею свою так просто под удар не подставит. В пол вколотит по самые уши… вот прямо сейчас… Она зажмурилась, ожидая скорой и жуткой расправы.

Что стоишь, дуреха?! Беги!

Она раскрыла глаза, не веря ушам своим. Но Хорошен склонился над бездыханным телом ак'лидана, намеренно повернувшись к ней спиной.

И она побежала.

-

— Почему? Почему он отпустил меня? — в волнении спросил она у Ольмезовского.

— Не знаю, — медленно ответил тот. — Но, очевидно, была у него причина тебя отпустить. Хотел бы я знать, какая!

— Можно… можно мне остаться с вами, Ян Ольгердович? — тихо попросила Тэйну. — Не хочу я возвращаться в Радужный Град! Чувствую, что убьют меня там.

— Почему ты так думаешь?

— Ну… Убьют и все, — отвечала девочка. — Все какие-то злые, дерганые, нервные… у матери какие-то неприятности в Совете Семидесяти… и в медцентре она сегодня со всеми переругалась… А еще я не воспринимаю больше Плонки и Лальми. Я их всегда чувствовала, а сегодня с утра перестала. Ах, и почему вы не учили меня телепатии, Ян Ольгердович! Я бы тогда уж точно знала, что к чему!

— Та-ак! — Ольмезовский нервно прошелся по холлу, затем заставил себя присесть в кресло напротив Тэйну. Вот оно! Началось. Пора уносить ноги, причем побыстрее. — Ты правильно сделала, что пришла ко мне, девочка. Я отправлю тебя на Ганимед. Прямо сейчас. Медлить нельзя, надеюсь, это ты понимаешь?

— Да, понимаю, — кивнула она и спросила с надеждой:- А вы научите меня телепатии?-

— Научу, — пообещал Ольмезовский, думая о своем.

Девчонку в любом случае придется взять с собой. И если разум Ассирэн лиданум был намного важнее ее тела, то в случае с Тэйну все было наоборот. Как повлияют на нее длительная гибернация в анабиозной камере и криопротекторы, совершенно не рассчитанные на Чужих?

В клетках белковых организмов присутствует вода. При охлаждении она кристаллизуется и острые грани кристаллов разрывают клетку на части. Специальные же вещества-криопротекторы, вводимые в кровь, позволяют уберечь внутриклеточную жидкость от кристаллизации. Но у Чужих этот процесс протекает немного иначе. Нужна другая формула. Особенно для Тэйну с ее уникальным генокомплексом.

Синхронизация с инфосферой. Запрос-ответ-негатив. Запрос химической лаборатории "Клонэйда". Инструкции по синтезу. Лимит по времени. Доставка прямо в космопорт…

Успеют они там или нет? Да и будет ли с того какой-либо толк? Неизвестно. Еще никто не пытался провозить Чужих на межзвездных лайнерах компании "Старкад". Если синтез к моменту отлета не будет завершен или девчонка все-таки погибнет, образцы ткани можно будет взять перед кремацией тела.

Конечно, лучше было бы подстраховаться и взять образцы прямо сейчас, но на эту процедуру теперь, когда дорога каждая секунда, просто не хватало времени.

Времени, с учетом предстоящей обработки Ассирэн лиданум, не хватало катастрофически. Ни одной миллисекунды терять было нельзя.

— Подожди меня здесь, Тэйну, — сказал Ольмезовский поднимаясь. — Никуда не уходи. Здесь ты в полной безопасности. Поняла? Я скоро вернусь.

Ассирэн лиданум стояла у окна в той же невозмутимо-гордой позе. По внешнему виду ее нельзя было сказать, что она предпринимала какие-либо попытки выбраться из плена. Но багровые полосы боли в эм-фоне выдавали ее с головой.

— Я же вас предупреждал, — укоризненно проговорил Ольмезовский. — У вас ничего не получится!

— Ответом ему было ледяное молчание и жаркая волна яростной ненависти, вспыхнувшая в эм-фоне пленницы.

— Я в последний раз спрашиваю. Вы даете свое согласие или нет?

— Молчание. Презрение. Ненависть. Гнев.

— Что ж… Тогда приступим…

Он взял Ассирэн лиданум за руку, и тогда она, пришедшим из глубин генетической памяти движением воина, хлестнула свободной рукой врага по глазам. Ошибочно полагая, что от пощечины никто еще не умирал, Ольмезовский слишком поздно осознал, что ему грозит.

В тонких изящных пальчиках лиданум сокрывались доставшиеся от кошачьих предков острые когти.

Ольмезовский не лишился зрения только чудом, в самый последний миг отдернув голову. Когти пропороли щеку и подбородок, за малым не добравшись до шейных артерий. Хлынула кровь.

Ассирэн лиданум дралась как кошка, с яростным отчаянием доведенного до края пропасти человека. Совладать с нею оказалось не так-то просто.

— Знаете, — сказал Ольмезовский крепко связанной жестким ремнем женщине, — я на вас не обижаюсь. Правда. На вашем месте я вел бы себя точно так же, наверное. Другое дело, что вы, моя дорогая, переоценили собственные силы. Вы слишком поздно осознали, что такое и кто такие мы, перворанговые. Мы — сила, с которой следует считаться. И все ваши технические штучки, — он вытащил из волос женщины тонкий карандашик ороснорана, генератора пси-помех, и легко раздавил его в ладони; посыпался между пальцев серый прах, — все эти электронные побрякушки — ничто перед ментальною мощью вооруженного высоким телепатическим искусством разума! Но еще не поздно одуматься. Мне, повторяю, необходимо ваше добровольное согласие. И я, так уж и быть, выделяю вам несколько минут на размышления. Время пошло.

Праздный с виду разговор отвлекал внимание, позволяя вести незаметную синхронизацию с сознанием жертвы. Белоснежным платочком Ольмезовский промокнул глубокие царапины на лице и предплечьях. И под его пальцами переставала сочиться кровь, а края ран прижимались друг к другу, срастаясь прямо на глазах.

Одновременно он собирал со всех закоулков инфосферы свое собственное сознание. (Из лаборатории, ведущей разработку индивидуального криопротектора для юной Тэйну Тойвальшен — в последнюю очередь и с большой неохотой). Он нарочно подгадал так, чтобы сбор совпал по времени с плановой верификацией: лишние подозрения со стороны инфосферы, право же, были сейчас ни к чему. Полная верификация сознания занимает у перворангового в среднем около шести минут. Он тренировался, чтобы уложиться в три, максимум четыре минуты. Остается две минуты до возврата в инфосферу, при лучшем раскладе — три.