Лекции по истории Древней Церкви. Том IV - Василий Болотов

Но это был только временный луч света среди темных надвигавшихся обстоятельств. Евтихий представлял собой силу; его поддерживали в Александрии. Между Константинополем и Римом возникли недоумения, так как деяния собора не были отправлены своевременно в Рим, а папа Лев настоятельно требовал их. При дворе заподозрили православие Флавиана и император в начале 449 г. подверг архиепископа унижению, потребовав от него изложения его веры для оправдания в подозрении, будто он учит одинаково с Несторием.

Здесь Флавиан нисколько не отказался от высказанных им на соборе положений. Он писал: «Исповедуя Христа в двух естествах, после воплощения Его от Св. Девы и вочеловечения мы исповедуем в одной ипостаси и одном лице одного Христа, одного Сына, одного Господа. И не отрицаем, что одно естество Бога Слова воплощенное и вочеловечившееся, потому что из двух естеств один и тот же есть Господь наш И. Христос. A тех, которые возвещают или двух Сынов или две ипостаси, или два лица, а не проповедуют одного и того же Господа И. Христа, Сына Бога живого, анафематствуем и признаем чуждыми церкви; и прежде всех анафематствуем нечестивого Нестория. Это я написал своею рукою для удостоверения вашего величества и для того, чтобы низложились злословящие наше благое и простое пребывание во Христе».

30 марта 449 г. Феодосий подписал указ о созвании вселенского собора. Цель его была: с корнем вырвать ересь Нестория. При этом было сделано распоряжение, чтобы Феодорит не присутствовал на соборе; он мог явиться на {стр. 255} собор только тогда, когда потребуют его епископы. Это предписание отзывалось насмешкой, ибо Феодорит не мог скоро явиться на собор, так как он находился за тридевять земель.

Между тем в Константинополе состоялся под председательством Фалассия кесарийского пересмотр актов собора, осудившего Евтихия. Пересмотр продолжался с 8 по 27 апреля и производился в присутствии уполномоченных Евтихия. Серьезных разногласий не нашлось, но обнаружилось, что Евтихий не без друзей. Кто-то из нотариев Флавиана сообщил Евтихию копию подлинной черновой записи, и Евтихий заподозрил точность обнародованных актов. Епископы чувствовали, что над ними собирается какая-то буря. Патрикий Флорентий дрожал теперь за каждое слово, сказанное им на соборе. Если его выражение отзывалось догматикою, он или заподозривал его подлинность, или отрицал его догматически характер. Когда здесь не выяснилось ничего благоприятного для Евтихия, создали особый документ: 27 апреля пред magister officiorum составлен был протокол о том, что один чиновник слышал, что акты против Евтихия повреждены нотариями и приговор против него был заготовлен еще прежде, чем Евтихий явился на суд. Зерно правды в этом, вероятно, было. Естественно, что всякий официальный документ пишется по форме. Теперь есть печатные бланки, а тогда их не было, и быть может, что эта канцелярская работа заготовлена была раньше последнего заседания собора. Но документ не подписанный еще не есть документ. В Эдессе против Ивы эдесского поднялась новая буря: народ требовал его низложения.

После таких-то предзнаменований состоялся наконец Ефесский II собор оставившей по себе память «разбойничьего» (σύνοδος ληστριχή, latrocinium Ephesinum). Собор назначен был в Ефесе 1 августа. Император главным председателем назначил Диоскора, но Диоскор должен был образовать особую комиссию, председателями в которую вошли: Ювеналий иерусалимский, Фалассий кесарийский, Василий селевкийский, Евстафий виритский и Евсевий анкирский. Лев В. послал на собор уполномоченных, но, не поняв всей грозной важности наступившего исторического момента, отправил таких лиц, которые не поддержали славы Рима Во главе легатов апостольской кафедры был Юлий, епископ {стр. 256} путеольский. Это был человек, может быть и почтенный, но ветхий и без всякой энергии. С ним был послан пресвитер Ренат, но он умер на дороге, так что подле Юлия оставался третий легат, молодой диакон Илар (Hilarus) — будущий папа (12 ноября 461, † 21 февр. 468 г.). Если бы Илар один явился на собор в качестве представителя римского престола, то он сделал бы, быть может, больше, чем теперь, когда он занимал второстепенное положение при Юлие, очень может быть, что не было бы в истории ничего подобного разбойничьему собору.

Римские легаты, принятые Флавианом и познакомившись с делом, решительно стали на его сторону. Это гостеприимство дало повод Евтихию заподозрить их православие. Они способны, говорил он, продать догмат за кусок хлеба. На соборе эти легаты были разъединены. Обычно присутствовавшее на соборе располагались по степени важности занимаемых ими кафедр. Но в данном случае было поступлено иначе: на первом месте сидели епископы, затем — вдали от них — пресвитеры и диаконы, хотя бы они были и представителями важных кафедр. Поэтому Илара не было подле Юлия. Латинянин по роду, Юлий не мог ориентироваться в ходе дела и пользовался услугами сидевшего рядом с ним Флорентия лидийского (переводившего ему с греческого на латинский). Поэтому Юлий часто топил Флавиана своими неуместными выражениями.

Вместо 1 августа собор был открыт лишь 8 числа в церкви св. Богородицы (где заседал и III вселенский собор). Самое важное деяние об Евтихии было покончено в один день. Следующие неправильности помогли этому заседанию превратиться в разбойничье деяние.

а) Уполномоченный императора (комит Елпидий) старался запугать отцов тяжкою ответственностью перед Богом и императором за дифиситские выражения.

б) Сам Диоскор явился на собор окруженный свитою из параваланов. Толпа монахов, приведенных из Сирии Варсумою (Бар-Саумо), готова была оказать Диоскору всевозможную поддержку. Да и император, кроме того, приказал, чтобы в распоряжение отцов собора даны были солдаты, — так что церковь была оцеплена солдатами. Параваланы и монахи терроризовали отцов, покрывая (при чтении константинопольских актов) всякое дифиситское выражение {стр. 257} воплями: «рубите надвое разделяющих естество Христово на двое».

в) Флавиан заявил собору, что обвинял Евтихия не он, a Евсевий, и просил, чтобы последний был допущен на собор. Но Евсевий находился под крепким арестом, и явиться на собор ему не было позволено, a Флавиану заметили, что теперь он, как ответчик, не имеет решающего голоса. И Флавиан, понимая, что при таком настроении заявления бесполезны, говорил очень мало.

г) Искусным образом не дозволено было прочитать на соборе послание Льва В. к собору, которое было составлено так, что непременно повело бы к прочтению знаменитого «томоса» к Флавиану. Всякий раз, как легаты просили о прочтении послания Льва В., оказывалось, что имеется под руками или императорская сакра, или другой документ неотложной необходимости.

Когда деяния собора Константинопольского были прочитаны, собор признал Евтихия невиновным и возвратил ему священство и архимандритство. Затем прочитано было 7 правило Ефесского I собора, гласившее, что никто не может составлять новой веры, кроме той, какая составлена отцами Никейского собора со Св. Духом, а кто вздумал бы составлять ее, то, если он епископ, подлежит лишению сана, a мирянин предается анафеме. По прочтении этого правила Диоскор спросил: все ли согласны с этим? Можно ли поднимать какие-либо вопросы в деле веры и расследовать ее заново? Собор определил, чтобы оставалось в силе одно никейское определение, а кто будет мудрствовать, тот подлежит вышесказанному осуждению. На основании этого начала Диоскор тотчас же формулировал против Флавиана и Евсевия приговор о лишении их сана, так как они вздумали все перерешить заново и подняли новые вопросы о Вере. Флавиан протестовал против этого приговора («παραιτούμαι σε» = отвергаю твой суд, апеллирую от тебя) и через посредство римской кафедры апеллировал к будущему вселенскому собору. Диакон Илар также заявил протест против этого приговора латинским «contradicitur» («κοντραοίκιτουρ» в греческих актах). Диоскор настоял на своем приговоре, хотя митрополиты Онисифор иконийский, Мариниан синнадский и Епифаний пергский, обнимая его колена, умоляли его быть снисходительным. Аргументация их: не {стр. 258} допускай, чтобы епископ был лишен сана из-за своего пресвитера. Грозным окриком: «бунт против меня поднимаете? давай сюда стражу!» он привел просителей в смятение, a ворвавшиеся в церковь солдаты окончательно терроризовали отцов, так что некоторые из них стали прятаться под скамейки. Таким образом, голосование окончилось осуждением Флавиана и Евсевия. Этот приговор и был, по настоянию Диоскора, вынужденно подписан в тот же день. Подписывались на белых листах, на которых неизвестно что могло быть написано. В этом известии есть доля преувеличения. Масса подписей не могла уместиться на одном листе, и потому требовалось их несколько.

Вообще собор нельзя рисовать в таких черных красках, как это делают византийские историки. Так, несправедливо, будто бы Диоскор вскакивал с своего места и бил Флавиана, который будто бы и умер от истязания на третий день. Найдена протестация самого Флавиана, где он говорит, что действительно подвергался опасности, но это было тогда, когда солдаты ворвались в церковь и он попал в толпу. Но тогда клирики отвели его в сторону.