Лучшие сказки мира - неизвестен Автор

- Вставай скорее! Мы должны бежать, иначе нас ждет несчастье.

И, надев сапоги-скороходы, они помчались быстрее ветра.

Услышав странный шум, людоеды почувствовали неладное и крикнули:

- Красавица Джоана, иди сюда, пора спать!

А волшебный колобок ответил голосом девушки:

- Сейчас, сейчас, только умою лицо.

Через минуту людоеды опять закричали:

- Красавица Джоана, иди сюда ложиться спать.

Волшебный колобок им в ответ:

- Сейчас, сейчас, только разденусь.

Прошло еще немного времени, и людоеды опять закричали:

- Красавица Джоана, где же ты? Пора спать.

- Сейчас, сейчас, только сниму башмаки, - опять ответил колобок.

И вот уже забрезжил рассвет, как людоеды опять спросили:

- Красавица Джоана, где же ты? Спать пора.

Но колобок ничего не ответил на этот раз, поскольку наступило утро и его волшебная сила закончилась. Не услышав ответа, людоеды кинулись в комнату Джоаны и все поняли.

- Ах, негодница! Она сбежала с человеком и унесла с собой нашу волшебную палочку и семимильные сапоги-скороходы. Скорее за ними, мы успеем поймать их и полакомиться человечинкой!

Людоед достал другую волшебную палочку и, надев десятимильные сапоги-скороходы, ринулся в путь со скоростью молнии.

Вскоре красавица Джоана и принц услышали за своей спиной свист и поняли, в чем дело. Взмахнула Джоана волшебной палочкой и превратила принца и себя в маленьких птичек. Уселись они на веточку дерева и начали распевать. Людоед подлетел к ним и спрашивает:

- Эй, птички-невелички, не видели ли вы красавицу с принцем?

Ничего не ответили птички, только продолжали распевать тоненькими голосочками.

Ни с чем вернулся домой людоед, а красавица Джоана с принцем опять обернулись людьми и полетели дальше.

- Ну что, нашел их? - спросила людоеда жена, когда он вернулся в замок.

- Куда там! Как сквозь землю провалились. Только и встретил, что двух пташек глупых, - ответил людоед.

- Ах ты, дурище! Ведь это они и были. А ну, отправляйся и поймай их скорее.

А Джоана с принцем уже далеко были. Понесся людоед еще быстрее... вот уже близко!

Красавица взмахнула волшебной палочкой и превратила принца в черную уточку, а себя в глубокое озеро. Поравнялся людоед с ними и спрашивает:

- Эй, черная уточка! Не пролетали ли тут красавица с принцем?

Но ничего не отвечала уточка, только тихонечко покрякивала.

Опять людоед ни с чем вернулся домой, а красавица с принцем полетели дальше еще быстрее.

- Ну, поймал их? - спросила людоеда жена, когда он вернулся в замок.

- Нет. Никого не видел, кроме черной уточки и глубокого-преглубокого озера.

- Дурище ты тупоголовое. Это ведь они и были. Лети скорее и хватай их.

Людоед помчался еще быстрее. Вот-вот нагонит! Обратилась тогда красавица овечкой, а принца бараном сделала.

Подлетает людоед и спрашивает:

- Эй, овцы шелудивые, не видали ли вы красавицы с принцем?

- Бе-бе, - только и отвечали овечки.

Вернулся людоед опять назад.

- Нигде не нашел я их. Только в пути и видел, что овец шелудивых пару.

- Так ведь это они и были, - опять рассердилась людоедка и сама кинулась в погоню. Но принц с красавицей уже очень далеко были, и она не смогла догнать их.

Через семь дней и семь ночей долетели они до королевства французского, и не было предела радости родителей принца. В этот же день он женился на красавице Джоане и зажил с ней в мире и согласии.

ЛИХО ОДНОГЛАЗОЕ

Жил один кузнец.

- Что, - говорит, - я горя никакого не видал? Говорят, лихо на свете есть, пойду поищу себе лихо.

Взял, выпил хорошенько и пошел искать лихо. Навстречу ему портной.

- Здравствуй!

- Здравствуй!

- Куда идешь?

- Что, брат, все говорят - лихо на свете есть, я никакого лиха не видал, иду искать.

- Пойдем вместе. И я хорошо живу и не видал лиха; пойдем поищем.

Вот они шли, шли, зашли в лес, в густой, темный, нашли маленькую дорожку, пошли по ней - по узенькой дорожке. Шли, шли по этой дорожке, видят: изба стоит большая. Ночь, некуда идти.

- Стой, - говорят, - зайдем в эту избу.

Вошли; никого там нету, пусто, нехорошо. Сели себе и сидят.

Вот и идет высокая женщина, худощавая, кривая, одноокая.

- А! - говорит. - У меня гости. Здравствуйте.

- Здравствуй, бабушка! Мы пришли ночевать к тебе.

- Ну, хорошо; будет что поужинать мне.

Они перепугались. Вот она пошла, беремя дров большое принесла; принесла беремя дров, поклала в печку, затопила. Подошла к ним, взяла одного, портного, и зарезала, посадила в печку и убрала.

Кузнец сидит и думает: что делать, как быть? Она взяла - поужинала. Кузнец смотрит в печку и говорит:

- Бабушка, я кузнец.

- Что умеешь делать-ковать?

- Да я все умею.

- Скуй мне глаз.

- Хорошо, - говорит, - да есть ли у тебя веревка? Надо тебя связать, а то ты не дашься; я бы тебе вковал глаз.

Она пошла, принесла две веревки, одну потоньше, а другую толще. Вот он связал ее одною, которая была потоньше.

- Ну-ка, бабушка, повернися!

Она повернулась и разорвала веревку.

- Ну, - говорит, - нет, бабушка! Эта не годится.

Взял он веревку да этою веревкою скрутил ее хорошенько.

- Повернись-ка, бабушка!

Вот она повернулась - не порвала. Вот он взял шило, разжег его, наставил на глаз-то ей на здоровый, взял топор да обухом как вдарит по шилу. Она как повернется - и разорвала веревку, да и села на пороге.

- А, злодей, теперича не уйдешь от меня!

Он видит, что опять лихо ему, сидит, думает: что делать?

Потом пришли с поля овцы, она загнала овец в свою избу ночевать. Вот кузнец ночевал ночь.

Поутру стала она овец выпускать. Он взял шубу, да вывернул шерстью вверх, да в рукава-то надел и подполз к ней, как овечка. Она все по одной выпускала; как хватит за спинку, так и выкинет ее. И он подполз; она и его схватила за спинку и выкинула.

Выкинула его, он встал и говорит:

- Прощай, лихо! Натерпелся я от тебя лиха; теперь ничего не сделаешь.

Она говорит:

- Постой, еще натерпишься, ты не ушел!

И пошел кузнец опять в лес по узенькой тропинке. Смотрит - в дереве топорик с золотой ручкой; захотел себе взять. Вот он взялся за этот топорик, рука и пристала к нему. Что делать? Никак не оторвешь. Оглянулся назад: идет к нему лихо и кричит:

- Вот ты, злодей, и не ушел!

Кузнец вынул ножичек, в кармане у него был, и давай эту руку пилить; отрезал ее и ушел.

Пришел в свою деревню и начал показывать руку, что теперь видел лихо.

- Вот, - говорит, - посмотрите, каково оно: я, - говорит, - без руки, а товарища моего совсем съела.

Тут и сказке конец.

ХРАБРЫЙ ЮНОША

Было у отца двое сыновей. Старший был умен и толков, все у него ладилось, а младший был дурень: ничего как следует не понимал и к ученью был не способен; посмотрят на него люди и скажут:

- С этим придется отцу немало еще повозиться.

Если надо было что-нибудь сделать, то старший сын с делом всегда управится; но если отец велит ему что-нибудь принести, а время позднее или совсем к ночи, а дорога идет через кладбище или мимо какого-нибудь другого мрачного места, он всегда отвечает:

- Ох, батюшка, не пойду я туда, мне страшно! - потому что он был боязлив.

Или, бывало, начнут вечером рассказывать у камелька всякие такие небылицы, что у иного мороз по коже пробирает, и скажут подчас слушатели: "Ах, как страшно!", а младший сидит себе в углу, тоже слушает, и никак ему невдомек, что это значит - страшно.

- Вот все говорят: "Мне страшно! Страшно!", а мне вот ничуть не страшно. Это, пожалуй, дело такое, в котором я тоже ничего не смыслю.

Однажды и говорит ему отец:

- Эй, послушай, ты, там в углу! Ты вон гляди уже какой большой вырос и силы набрался, надо будет тебе тоже чемунибудь научиться, чтобы хлеб себе зарабатывать. Видишь, как брат твой старается, а ты ни к чему не гож.

- Эх, батюшка, - ответил младший сын, - я бы охотно чему-нибудь научился; и раз уж на то пошло, то хотелось бы мне научиться, чтоб было мне страшно; в этом деле, видно, я еще ничего не смыслю.

Услыхав это, старший брат посмеялся и подумал: "Боже ты мой, какой, однако, у меня брат дурень, из него никогда ничего не получится; кто хочет чем-нибудь сделаться, должен быть изворотлив".

Вздохнул отец и говорит младшему сыну:

- Уж чему-чему, а страху ты должен научиться; но на хлеб себе этим вряд ли ты заработаешь.

А тут вскоре зашел к ним в гости пономарь. Стал ему отец на свою беду жаловаться и рассказал, что младший сын у него несмышленый - ничего не знает, ничему не учится.

- Вы только подумайте, спрашиваю я у него, чем ты хлеб себе зарабатывать хочешь, а он говорит: хотел бы я страху научиться.

- Если уж на то пошло, - ответил пономарь, - этому он мог бы у меня научиться; вы его только ко мне пришлите, а я уж его пообтешу как следует.

Отец остался этим доволен и подумал: "Вот все ж таки как-нибудь да пристрою".