Потеряные - Святослав Морозов

- Вот, а теперь расскажи, что с тобой случилось и ничего не бойся.

Рыся покосилась на Джокера, закончившего размещение конечностей на ручках кресла, и теперь просто с улыбкой глядевшего на нее, на отвернувшегося к каким-то прямоугольным дырам в стене Коменданта, на стоящего рядом Куша и неожиданно для себя самой, начала рассказывать. Сначала скованно, потом все больше и больше расходясь, юный летописец, незаметно для себя выложила всю их историю от корки до корки.

Рассказ получился длинный, но слушать мужчины умели. Несколько раз они прерывались, чтобы налить себе и девочке вкусного ароматного чая с чем-то липким и сладким, заменяющим местным сахар, и мрачнели все больше и больше. Особенно когда ребенок приступил к заключительной части. Когда Рыся, выдохнувшись, закончила, все четверо слушателей долго молчали, думая о чем-то своем и пустив по кругу вонючую местную самокрутку. Девочке с непривычки хотелось закашляться, но она не смела и сдерживала кашель, переводя большие, запавшие от лишений глаза, с одного на другого.

«Не выживете вы на станции. Наивные вы очень…» - вертелись в голове слова Кирилла. И Рыся уже жалела, что столько наговорила.

- Вот что, ты посиди пока в той комнате, нам тут решить кое-что нужно, - наконец, сказал Старик, и Рыся, не без сожаления, начала выпутываться из уютного кресла.

- И еще, - добавил он ей в спину, - теперь ничего не бойся. Здесь тебя никто не посмеет обидеть, и друзей твоих мы найдем, не переживай.

И как-то очень легко Рыся перестала переживать, такой теплый и уверенный голос был у Старика, и так хорошо улыбнулся ей длинный Джо, и так мягко подтолкнул в спину громадный Куш, на секунду прижав к необъятному животу. Только Комендант за все время ни разу не посмотрел на нее, так и стоя возле непонятных амбразур.

Рысю перехватила ловкая стройная особа неопределенного возраста и энергично увела ее в другую комнату, не в ту, где она видела книги. Девочка еще успела немного пожалеть об этом, но в небольшом помещении, куда она попала, обнаружилась высокая кровать с очень мягким тюфяком, настоящий деревянный стол, покрытый клеенкой, на котором стояла тарелка с чем-то съедобным и пара стульев. Женщина приказала называть ее Яна Игоревна, и сообщила, что если Рысе что-то понадобится, то она, Рыся, сможет найти ее «вон там» за занавеской. Яна Игоревна подождала, пока Рыся, совершенно не хотевшая спать, разденется и залезет на уютное ложе, и решительно умчалась куда-то в угол, где, немного повозившись, затихла.

Последней мыслью Рыси была: «И что я буду лежать просто так? Спать то не хочется… Из чего они здесь делают такие мягкие матрацы?»…

Глава 16

Парк Победы

В сумрачном чреве тоннеля послышались голоса. По гладкой бетонной стене, которую как будто не затронуло разрушающее влияние времени, метнулся одинокий луч света, судорожный и нерешительный. Громко цокая коготками, из-за поворота выскочила довольно крупная прихрамывающая белая крыса с черепом странной формы. Сверкая красными глазками, она в нетерпении обернулась, поджидая кого-то, кто следовал за ней. Свет становился ярче и ярче, пока не ударил прямо в глаза невольному наблюдателю. Крупный крыс, отбившийся от стаи, пробежавшей здесь сутки назад, попятился и предусмотрительно втиснулся между стеной и кучей строительного мусора, оставленного здесь в давние времена.

Из-за поворота медленно и с видимым трудом выбрались четверо людей. Один, длинный и такой тощий, что казался бесплотным, почти висел на чернявом подростке, который тащил его с видимым усилием. Упрямое выражение лица обоих не оставляло сомнения, что таким образом они идут уже давно и держатся только на самолюбии. Вторая пара выглядела не лучше. Постоянно кашляющая девушка, с лицом, закрытым черными, спутанными, спускающимися ниже плеч волосами, так же тяжело опиралась на хмурого парня, который, кроме того, волок два рюкзака.

- Все, не могу, - наконец, повалился на пол длинный. Остальные, будто ждали команды, сразу же осели рядом. Некоторое время стояла тишина, прерываемая только хриплым дыханием парней и тяжелым кашлем девушки.

- Нужно отдохнуть, - наконец, выразил общее мнение Тир, ибо это была уже известная нам компания.

- Надо идти. Рысе, может, уже сейчас нужна наша помощь, - попытался встать Кирилл, но Пард взволнованно и отчаянно заговорил:

- И что с нас сейчас толку? Если кто-нибудь нападет, мне даже крысу прибить не удастся. Я уже не знаю сколько прошел за последние сутки, или двое, я уже сбился… И я не могу наступить на ноги, Тир же не может меня нести все время.

- Надо будет - понесу, - упрямо откликнулся Тир. У него еще оставались хоть какие-то силы, но он понимал, что у других таких сил нет. Да и у самого жутко ныли сломанные ребра под тяжелым рюкзаком.

Травка только закашлялась.

Кирилл вытащил баночку с плесневым варевом и влил остатки в пересохший рот девушки. Трава откинулась на спину, не обращая внимания на то, что кроме щебенки, на полу ничего не было.

- Становится душно и жарко, не находите? - Обратился к остальным Кирилл.

- Мы идем все время вниз. Так и должно быть. Наверное, скоро станция, - отозвался Тир, поскольку двое остальных не подавали признаков жизни.

Тир и Кирилл развязали рюкзаки и попытались сориентироваться, что может пригодиться прямо сейчас. Они ведь просто взяли свои мешки, торопясь, и не проверяя, что в них осталось. Прежде всего, были обнаружены одеяла. Травка и уже крепко спящий Пард, хоть и не без труда, были завернуты в них. Бутылки с водой обрадовали ребят еще больше. Они не знали, сколько времени шли вперед, но, судя по жажде, долго.

Идти приходилось очень медленно, поскольку Пард так сбил ноги, что обычно шустрого предводителя еле тащили по-очереди. А потом сдала и Травка, у которой каждый вздох мучительно отдавался в пересохшем, больном горле. Нашли банку стерилизованного молока и несколько банок мясных консервов. Кирилл радостно вскрикнул, когда увидел, что в одном из рюкзаков похитители тащили, видимо, на продажу, сумку Рыси с ее драгоценными тетрадками, книжками, цветными мелками, найденными в автомобильном путепроводе и, самое главное, с резиновыми игрушками. Почему-то эта находка сразу уверила Кирилла, что Рыся непременно найдется. Он даже согласен был подождать, пока остальные отдохнут. Тир, выслушав о находке, тоже слегка расслабился. Парни развели молоко водой и дали напиться Травке. Она пила уже довольно сносно, хотя и было слышно, с каким трудом она сглатывает. Кирилл разделил с Тиром банку мясных консервов и тоже свалился в тяжелом кошмарном сне. Тиру и Травке, которые в плену поневоле неплохо отдохнули, не спалось. Фонарик из экономии выключили. Травка, чтобы было не так страшно, прислонилась к Тиру, который обнял подругу за плечо, предоставив ей возможность устроиться поудобнее. В абсолютной тишине было слышно только, как бренчала банка, которую добросовестно вылизывала крыска. Потом к ней присоединился еще один звук осторожных цокающих шагов.

- Это крыса, не бойся, она одна, - прошептал Тир, почувствовав, как напряглась Травка. Никакой серьезной опасности он не ощущал. Более того, он не чувствовал вообще почти ничего. Как в одном из ночных кошмаров, парень не мог «нащупать» внутренним зрением ни одного ответвления, ни одного прохода или пустоты за стеной, к которым он привык во время путешествия. Перед ними тянулся только тоннель, вырубленный в скале так недавно перед катастрофой, что даже рельсов в этой половине еще не было. Так же не было ни одной станции или комнаты-подсобки. После «Тихого пристанища» - один тоннель. И все. В случае опасности ребята оказывались в безвыходном положении.

Крыс метнулся в сторону, но чувствительное ухо животного лишь на мгновение опередило внутренний слух слепого. Вдали послышались шаги.

- Травка, - буди всех, только тихо, - подскочил Тир. Опасность была настолько неумолимой, что он не знал, что предпринять. Через несколько минут стало слышно, что со стороны «Парка Победы» к ним приближаются, печатая шаг коваными подошвами, человек четверо-пятеро. И, судя по бряцанию, которое хорошо различил чуткий Тир, вооруженные до зубов. Кирилл подобрал крыску, доверчиво влезшую в его рукав, и приготовился к встрече. Пард, сонно мотая головой, сипло проклинал всех на свете и никак не мог прийти в себя. Он только перевел автомат в рабочее положение, и встал на подкашивающиеся, нестерпимо ноющие ноги. Ему сейчас было абсолютно все равно, в кого придется стрелять. Он был по горло сыт коварными старостами, работорговцами, интригами и предательством.

В лицо ударил свет.

- Брось оружие, - рявкнул командирский голос, и Пард чуть не нажал на спуск, так его распирало сорвать на ком-нибудь накопившуюся ненависть. Остановил его Тир, услыхав щелчки как минимум нескольких затворов.