Странные занятия - Пол Ди Филиппо

— Этот мерзкий дилер снова приходил к черному входу, Шенда. На сей раз с ним была парочка подонков. Серьезные ребята. Думал, я испугаюсь или еще что. Ха! Я им сказала, пусть валят…

Лицо Шенды потемнело, как туча. Турмену подумалось, что ее напряженный и сосредоточенный гнев почти так же привлекателен, как общее рассеянное тепло. Она открыла рот, но ответ (помимо вступительного «Сволочи…») потерялся за всплеском внезапного шума: грохот кухни, смех двери, лязг уличного движения, смешки и возгласы завсегдатаев. Когда все немного утихло, Шенда уже исчезла в задней комнате.

Турмен обмяк на сиденье, отрезанный от источника мимолетного прилива сил. На мгновение он и впрямь забыл про свою болезнь, сумел вообразить, будто снова здоров.

Чего бы он не отдал, лишь бы чуточку приблизиться к этой поразительной женщине! Он представлял себе, как стремительно потечет их разговор, постепенно переходя от легкой дружеской болтовни к доверительному шепоту. А после, где-нибудь в уютной комнате…

Тут Турмен закашлялся. И это было не вежливое покашливание в обществе, нет, на него накатил основательный, туберкулезно-инфекционный, выворачивающий легкие, саднящий горло, с присвистом и удушьем приступ. Сгребя в ожидании фонтана мокроты салфетки, он попытался отвернуться к окну, спиной к остальным посетителям. Колено непроизвольно дернулось и толкнуло столик, пузырьки полетели на пол.

Посреди этого кошмара Турмен чувствовал, как его обдает волнами жгучего унижения.

Ничто не могло бы усугубить его смятения.

Ничто?

На плечо ему легла мягкая, но сильная рука, знакомый голос произнес:

— С вами все в порядке? Мы можем что-нибудь сделать?

О Матерь Божия!

Это она!

Турмен изо всех сил старался загнать под контроль собственное тело. Отплевавшись в салфетки, он инстинктивно запихнул грязный ком ткани (бумажной) и тканей (клеточных) в карман штанов. Попытавшись придать пошедшему пятнами лицу подобие нормальности, Турмен повернулся к Шенде Мур.

От нее веяло чем-то цветочным и сладким. В руке — забытый сандвич со следами зубов по краю. На скульптурно изысканном афро-кабирском лице, обрамленном неровными слоями густых черных прядей, читались тревога и любопытство, упругое тело напряжено и готово к любому действию, какое может оказаться необходимым.

— Я… у меня в кофе была муха, — постарался слабо отшутиться Турмен.

Шенда рассмеялась (звук был такой, будто в храме зазвонили колокола) и дерзко закончила бородатую шутку:

— Только никому не говорите, иначе все станут требовать того же!

И тут, когда Турмен уже ожидал, что хозяйка «Каруны» повернется и уйдет, она отодвинула стул и села к нему за столик. Заговорила она доверительно, и привлеченные недомоганием Турмена зрители занялись своим делом.

— Вы не против, если я доем мой ленч здесь?

— Нет, ни за что! То есть почему бы и нет? Это же ваша кофейня.

Получившееся совсем не походило на любезное приглашение, как рассчитывал Турмен. Но Шенда, казалось, не обиделась, а только махнула Нелло.

— Нелло, принеси мне вишнево-манговый сок, пожалуйста. И… как вас зовут?

Извлечь такую информацию сразу было непросто. Однако после увлеченных поисков, потребовавших всех его умственных способностей, всплыли несколько слогов.

— Турмен. Турмен Свон.

— Принеси мистеру Свону, что он захочет.

Турмен никогда не пробовал ни одного из многочисленных соков марки «тантра», которые подавали в «Каруне».

— М-м… То же самое.

Шенда откусила сандвич и, жуя, стала медитативно изучать Турмена. Появились бутылочки с соком. Шенда отвернула крышку своей и начала пить прямо из бутылки, Турмену было видно, как задвигалось изящное горло. Свой он попробовал неуверенно, как всегда осторожничая, когда представлял желудку-отшельнику нового знакомого. Неплохо.

Неторопливо и с явным удовольствием Шенда доела сандвич и запила остатком сладкого сока. Пустую бутылочку она решительно поставила на стол. И все это проделала молча. Турмену хотелось провалиться сквозь землю.

А когда она наконец заговорила, Турмен почти пожалел, что она это сделала:

— Что с вами такое?

Ну разумеется. Она не была бы человеком, если бы не вцепилась в его очевидную болезнь. И все же Квазимодо Турмен надеялся, что хорошенькая цыганочка эту деликатную тему не затронет.

Он начал устало излагать свою печальную загадочную историю без внятного завершения или морали.

— Понимаете, я воевал в Персидском заливе…

Она нетерпеливо отмахнулась.

— Эта ерунда меня не интересует! Дело прошлое, дружок! Полагаю, что бы там ни приключилось, на это у вас есть врач. Возможно, не самый лучший врач и не самое лучшее лечение. Этим вам, пожалуй, следовало бы заняться. Но я хочу знать, что с вами такое?

У Турмена отвисла челюсть, он не понимал, как на такое отвечать.

Подавшись ближе, Шенда просверлила его взглядом.

— Послушайте, я вижу вас здесь семь дней в неделю в любое время, когда бы ни пришла. Я, конечно, не из тех, кто станет ругаться, дескать, кто-то занимает место, а денег оставляет мало. Черт, для того кофейня и существует! И мне лестно, что мое заведение вас привлекает. Но никто не должен быть настолько отчаявшимся, одиноким или лишенным воображения, чтобы у него было только одно место, куда пойти! Гручо как-то сказал: «Я сигары люблю, но даже я их иногда изо рта вынимаю!»

Турмен силился взять себя в руки.

— Да. Конечно. Согласен. Если говорить о нормальном человеке…

Шенда хлопнула ладонью по столу — звук был как от пистолетного выстрела.

— Где ваш хвост? У вас есть хвост? Покажите мне его? Или, может, у вас где-то припрятан третий глаз?

Внезапно она надавила ему на лоб указательным пальцем.

— Ой!

— Нет никакого третьего глаза. Турмен, вы совершенно нормальны. Может, конечно, вам это дается нелегко, но ведь со всеми так. Нет, просто вы сами себе завязали душу узлом, Турмен. Вам сдали паршивые карты, но играть-то все равно надо. А вы вместо этого забрались в колодец апатии, даже не прихватив с собой ведра, чтобы в него плевать. Вам нужно вылезать из норы, друг мой!

Слово «друг» показалось спасательным кругом.

— Я… но что бы я мог делать?

— Как насчет работы?

— Работы? С какой работой я мог бы справиться?

— Работа для всех есть. Никуда не уходите.

Шенда сходила к стойке, за которой оставила свой саквояж. Вернувшись широким шагом, она села и достала из саквояжа органайзер. На стол самовольно вылетела визитная карточка. Подобрав ее, Шенда прочла, что на ней написано.