Молох (СИ) - Вальман Анна

К ночи добравшись до стены, он докричался до охраны, и его проводили за ворота в особняк, где предложили отогреться и дождаться хозяина на кухне, чтобы не пачкать грязными по колено брюками персидские ковры.

Каково же было его удивление, когда на кухне его встретила Мила. Постаревшая на пятнадцать лет, но все такая же прекрасная, как в первый день их встречи. Он тут же предложил ей бежать. И, конечно, это закончилось провалом. Так Алексей оказался в подвалах.

Проработав на Гектора двадцать пять лет, Мила была единственным человеком, который мог ступить на любой этаж и даже в покои Кардинала. Ей дозволялось мыть там полы, в разумных пределах протирать пыль, раз в день выносить ведро для бумаг, однако чаще оно бывало пустым, и распределять обязанности другой прислуги. Она пробыла в Бранденбурге дольше любого инфирмата, но всегда скрывала это, боясь, что ее будут считать стукачом. Не было в резервации другого человека, который ненавидел бы Гектора и Кардинала сильнее, чем Мила.

И, когда Саша рассказала ей план побега, хозяйка не задавая лишних вопросов, отправилась по этажам. Двадцать шесть человек, то есть всех мужчин и больше десяти женщин ей удалось убедить решиться на побег. По пять человек, с мешками, набитыми едой и консервами, она отправляла их к двери, где с выступа они спускались по самодельным лестницам и присоединялись к шахтерам под предводительством Алексея. Мила спустилась последней, и когда лестницы убрали, в пещерах раздался леденящий душу невидимый звон, перемежающийся с воплями повисшего над потолком Генриха.

Эта ночь стала длинной и судьбоносной для всех, и в тоже время люди ощущали такое воодушевление, что пещеры ожили светом и работой. Девушки из особняка занялись провизией: продукты нужно было сохранить от гниения и крыс. Постельные места взялся организовать Ворчун. Его жены собирали матрасы, тряпки и одеяла, сохраняя видимость, что все в спальнях было оставлено как есть.

Анхель с несколькими крепкими мужчинами разрушил прилегающие к Яме тоннели и вооружившись резиновым молотком, — тем самым, которым ему сегодня угрожал Лëня, — подвозил куски глины ко входу в месте будущего "обвала".

Остальные, включая фермеров, отправились в соляную шахту. Лëня нехотя взял птицу и фонарь. Все мешки были набиты солью и пошли на укрепление. Когда лестницы внесли в пещеру, чтобы создать узкие столы и сиденья, мужчины начали заваливать вход.

Общими усилиями за час тоннель был закрыт глиняной стеной толщиной в полтора метра. Только наверху было решено оставить небольшое окошко-лаз, который изнутри заложили солью, а снаружи Анхель закрыл толстым слоем глины.

Саша бросала в стену комья грязи и камни, придавая ей внешний вид естественного происхождения. Когда заваленный тоннель был готов, Анхель встал под скальным выступом в большом зале.

Его чутье времени суток тревожно било в гонг. Конвой мог явиться в любой момент.

— Всë. Хватит. Иди и жди меня на лестнице. — Нервничая, сказал он Саше, взобравшись на скалу и подталкивая ее к выходу.

— Я без тебя не пойду.

— Тогда встань вплотную к двери и возьмись за косяк. Держись крепко.

Опустившись на одно колено посреди площадки, где Саша провела эту ночь, он глубоко вдохнул и на выдохе ударил кулаком в пол. Саша вздрогнула, увидев кровь на его руке. А парень, как будто не заметив, снова шумно вдохнул и еще раз врезал кулаком в пол.

— Анхель…

— Тихо.

Снова удар. И еще один. И еще. Пока на гладкой поверхности не образовалась тонкая, в волос толщиной трещина. Рука Анхеля была похожа на фарш. Пошатываясь он встал, со всей силы топнул в площадку ногой, и выступ раскололся пополам. Огромный кусок скалы рухнул вниз с грохотом, содрогая своды пещеры. Осколки камня разлетелись в разные стороны, усеяв ветвящиеся прикопанные норы острой каменной крошкой.

— Идем. — Прижав к груди разбитую и сломанную руку, Анхель двинулся к двери. — Скорее, сейчас сюда сбегутся все.

Боковой лестницей пользовались нечасто, и парень с девушкой легко вернулись в спальню незамеченными. Саша приблизилась к его изуродованной руке, словно пытаясь собрать по осколкам разбитую скорлупу.

— Ты… ты…

— Я и супермен, и дурак, и щенок, и убийца. И муж, как оказалось. Можно, я просто полежу теперь, я устал.

Не давая ей приблизиться к себе, Анхель оттолкнул ее и сталодной рукой расстегивать рубашку.

— Подожди, руку надо промыть.

— Нет, сначала разденемся.

— Ты серьёзно? Ты можешь думать о чем-то другом, озабоченный? — взвилась Саша. Нервы у нихобоих были на пределе после напряженной ночи.

— И в мыслях не было лезть к тебе в трусы, дорогая. Скоро сюда придут. А мы все в глине. Думаешь, поверят, что мы мазали друг друга молочным шоколадом? — Саркастично заявил он, сдергивая толстовку со здоровой руки.

— Да, черт, ты прав. Я надену твою… — Саша успела стянуть свитер через голову, когда увидела, как он закрывает глаза, не имея сил больше держать их открытыми.

Голова Анхеля склонилась к груди, и он осел на пол прямо у дверей. Выпив залпом стакан воды, который поднесла Саша, он почувствовал себя лучше, но ватность в теле никуда не исчезла. В такой форме он не боец, а сейчас ему как никогда нужна сила защитить своё.

— Мне нужно поесть. — Никто не дупреждал Анхеля о том, что алкоголь в организме вампира и инфирмата ускоряет процесс сжигания крови, и вместо обычного человеческого похмелья, вызывает сильнейший голод. — Я схожу пока к Кардиналу, а ты…

— Нет, не ходи! — Запротестовала Саша, заламывая руки. — Мила мне сказала, что у него в покоях в ведре шприцы от лекарств!

— Глупость. Он не может быть болен, он же вампир.

— Он колет их для тебя! Он травит тебя! Вспомни сам, от его крови ты сам не свой…

— Он древнейший вампир, понятно, что от его крови я становлюсь сильнее, быстрее, заживляю сломанные ноги прямо на бегу.

— А еще ты становишься злее, грубее, говоришь и делаешь странные вещи… Иногда приятные, но, в основном, жуткие! Ты бы… мог отпить у меня?

Анхель скривился и стянул грязную толстовку с раненной руки и попытался расстегнуть испачканные глиной штаны.

— Я, скорее всего, тебя убью. Поэтому нет.

— У меня есть средство самозащиты.

Она надела на руку кольцо и покрутила перед ним ладошкой, из которой торчал короткий шип.

— Это кольцо Гектора. — помрачнел Анхель. Видеть на руке своей женщины кольцо другого парня было паршиво.

— Это кольцо Кардинала. — Поправила его Александра, погладив две точки на печатке.

— Почему он дал его тебе? В чем его выгода? Он ничего не делает просто так!

— Он… понимаешь, я тебе не все сказ… — Саша замолчала, услышав шаги за дверью.

Внезапно за спиной у Анхеля постучали, и тот, с трудом встав, приоткрыл.

— Спустись в подвал, твое высочество. Там пиздец. — Услышала Саша голос Гектора с издевкой.

— Сейчас, накинем что-нибудь. — Вальяжно ответил Анхель, изображая ленивого раздолбая.

Толкнув дверь, Гектор бросил взгляд на Сашу, несколько удивившись.

— Я думал ты снова с Ирой. — Злорадно добавил Гектор и, развернувшись, ушел.

Дверь хлопнула, и в молчании Анхель и Саша обменялись неловкими взглядами.

— Мне плевать на Иру. — Выпалила Александра, когда Анхель прикусил губу.

— А у меня с ней ничего и не было. — Покачал он головой.

— Ну вот и отлично.

— Лгать научись. — Иронично заметил Анхель.

Саша соскочила с кровати, и, вытащив из шкафа последнюю рубашку, кинула ему в лицо, натягивая свитер.

— Я иду с тобой.

Прошло немного времени, когда они спустились вниз, а весь особняк к этому моменту уже сбился с ног в поисках Милы. Все наперебой утверждали, что хозяйка кухни ночью сумела сбежать из дома вместе со всей прислугой. Остались только красотки, не способные и яйцо разбить. На кухне творился хаос, в котором Ира и три ее сообщницы по несчастью пытались найти, из чего приготовить завтрак.