Краш-тест (СИ) - Рябинина Татьяна

Она снова зашмыгала носом. И я вместе с ней. Представив.

В разгар вселенского потопа открылась дверь, и вошел Максим. И снова я вспомнила больницу – как он пришел в палату после операции. Только теперь на нем была обычная одежда: брюки и тонкий серый свитер. Мама, к великому моему удивлению, обняла его и заплакала еще сильнее.

- Ну все, все, Марина Петровна, - уговаривал ее Максим, гладя по плечу и подмигивая мне. – Уже все в порядке. Нина в порядке, Маша в порядке. Все хорошо.

- Ладно, я пойду… по коридору погуляю… немного, - мама всхлипнула и пошла к двери.

Дождавшись, пока она выйдет, Максим наклонился и поцеловал меня – долгим-долгим поцелуем.

- Можешь себе представить, что подумали мужики на мойке, когда я загнал Жорика? – спросил он, сев рядом со мной на стул. – Там внутри было, как будто свинью зарезали. Да и сам я ничем не лучше.

- Ты бы хоть заехал домой сначала, переоделся, - улыбнулась я.

- Нин, у меня в башке вообще полный вакуум был. Не помню, как до мойки доехал. А потом до дома. Сюда уже на такси, руки до сих пор трясутся. А Жорик тоже молодец. Он нас познакомил и в таком деле тоже в стороне не остался. Ездить нам на нем, пока не развалится на ходу. Точно кот.

- Всем позвонил? Гостям?

- Да, конечно. Все нас поздравляют и желают всего-всего. В ресторан тоже позвонил. Там сказали, что заказ наш остается в силе, когда пожелаем. Успеем еще отпраздновать.

- А с Машей… точно все в порядке? – осторожно спросила я.

- Да, Нин. Удивительно, но да. Обычно стремительные роды – это очень плохо. Нин, это капец как плохо, и для матери, и для ребенка. Все чудом каким-то обошлось. Извини, что пришлось подрезать, но иначе все было бы намного хуже. А так и у тебя ни одного разрыва, и Маше было легче выбраться. Она так крутилась и так торопилась, что пуповиной вокруг шеи обмоталась. И чуть не задохнулась. Ты же слышала, не сразу закричала. Но сейчас все нормально. Легкие расправились, никаких повреждений. Только маленькая. Всего два триста. Поэтому в кувезе. Пока хотя бы два с половиной не наберет. Завтра тебе уже можно будет к ней пойти и попробовать покормить. А пока отсыпайся. Палату последнюю отдельную отхватили. Ты, кстати, в таком глубоком отрубе была, что не очнулась, даже когда зашивали.

- Слушай… - я смущенно хихикнула. – А нормально хоть зашили?

- Ну, я не знаю, - Максим состроил серьезную мину. – Не заглядывал. Но врач сказал, что сделал изящную вышивку крестиком. И еще сказал, что я просто ювелир, он бы сам так не смог.

- Ну еще бы, - поддела я. – Тебе ж потом пользоваться, не ему.

Он хмыкнул и достал из кармана коробочку с обручальными кольцами. Открыл, взял то, которое поменьше. Я хотела сесть, но Максим вовремя удержал:

- Куда?! Недели три как минимум только лежать или стоять.

Я сняла помолвочное кольцо и протянула руку, а потом надела обратно, на тот же палец, над обручальным. И сама надела кольцо Максиму. Он снова наклонился поцеловать меня и задел пульт от телевизора, лежащий на тумбочке. Пульт упал и сам собой прибавил громкость.

Вздрогнув, я посмотрела на экран, где автомобили разных марок на скорости врезались в бетонную стену, падали с высоты, сталкивались. Диктор за кадром давал пояснения о результатах краш-тестов.

- Фокин, а тебе не кажется, - спросила я, - что наши отношения, с самого первого момента, очень похожи на такой вот краш-тест? Нас постоянно бьет мордой о препятствия, а мы все равно едем дальше.

- А помнишь, что Алка нам нагадала? Что мы друг для друга источник энергии и проблем, - кивнул Максим.

- Да. И Питер сегодня утром сказал то же самое. Что жизнь у нас легкой не будет. Но будет такой, какая нам нужна.

- А Питер знает все, - добавили мы хором. И рука Максима вдруг оказалась под одеялом, пробежав по моей ноге, от бедра до колена.

- Полтора месяца пройдут быстро, - шепнул он мне на ухо. – А потом будет длинная жизнь. Может, и непростая. Но самая лучшая. Ведь правда?..

Конец