Пять экспонатов из музея уголовного розыска - Юрий Кларов

Современники свидетельствуют, что Буль был незаурядным архитектором, талантливым гравером, выдающимся специалистом по деревянной мозаике и непревзойденным мастером художественной мебели. Именно мебель увековечила его имя во всех энциклопедических словарях мира, она же напоминает о своём создателе многочисленным посетителям Лувра, Версаля, Фонтенбло и музея Клюни в Париже.

Чем же работы Буля отличались от работ других талантливых мастеров?

Василий Петрович достал с полки том энциклопедии и прочел:

- «Мебель Буля характерна для так называемого стиля Людовика XIV, ставившего своей целью окружить ореолом подавляющего величия и роскоши особу монарха. Буль довел до высокой степени совершенства технику интарсии (мозаики из дерева). Он стал использовать для своих инкрустаций множество разнообразных по тону и строению сортов дерева, бронзу, перламутр, слоновую кость, добиваясь большого колористического богатства и замечательных декоративных эффектов».

В этой краткой, но достаточно точной характеристике творчества прославленного мастера я вас попрошу в первую очередь обратить внимание на то, что он использует «множество разнообразных по тону и строению сортов дерева», - сказал Василий Петрович. - Буль знал дерево, чувствовал его, любил, и дерево отвечало ему взаимностью, щедро одаряя многообразием своей красоты.

Ель, дуб, кипарис, ольха, ясень, берёза…

Для профана все они на одно лицо. А ведь у каждого из них свой темперамент, характер, свои сильные и слабые стороны. Древесина одного прочна, но не гибка, а другого хорошо обрабатывается, прекрасно полируется, однако изделия из неё недолговечны. Третье - быстро коробится и разрушается на воздухе, но никогда не подведёт в воде. Вспомним хотя бы ильм. Перед ним прекрасная Венеция в неоплатном долгу: как-никак, а значительная часть её зданий уже много десятилетий стоит на ильмовых сваях, которые добросовестно несут свою нелегкую службу.

Люди, постоянно имеющие дело с деревом, хорошо разбираются в сильных и слабых сторонах того или иного вида древесины. И подлинными доками тут всегда были столяры-краснодеревщики. В мебели ценилась и ценится не только прочность, но и красота. А красота, в свою очередь, во многом зависит от древесины, от её так называемой текстуры, то есть рисунка. Рисунок же определяется направлением разреза, шириной и строением годичных слоёв того или иного дерева, особенностью его сердцевинных лучей, направлением древесных волокон и так далее. Волнистость и свилеватость древесины очень высоко ценятся в мебельном производстве. И не зря. У березового, например, капа древесина имеет перламутровый отлив, а рисунок напоминает рисунок мрамора. Еще более эффектны нежно-розовый с кружевным рисунком ольховый кап и крайне редко встречающийся вишневый.

Не меньшее значение, чем рисунок, будет иметь для краснодеревщика и цвет древесины, её тона и оттенки. Я могу вам перечислить по меньшей мере около двухсот колеров, свойственных различным деревьям, причем не только деревьям экзотическим, но и тем, что сопровождают нас от рождения и до могилы. Вспомним хотя бы ольху. Что может быть будничней этого неказистого дерева? А у её древесины нежный красноватый цвет.

Древесина акации снежно-белая, с красными прожилками, придающими ей неповторимое своеобразие. Палисандр - темно-коричневый, с фиолетовым отливом, мореный дуб - черный, темно-серый.

Добавьте к перечисленному гаммы оттенков багрового, пурпурового, каштанового, бурого, вишневого, которые присущи различным сортам красного дерева, и вы получите некоторое представление о палитре, которой располагает художник, работающий с деревом.

Что же касается Буля, то он не только великолепно знал неограниченные возможности дерева, чувствовал его пластику и фактуру, безошибочно разбирался в рисунке и цвете. Буль тщательно изучал и широко использовал в своих работах все декоративные особенности многочисленных пород цветной древесины, подбирая наиболее выигрышные сочетания её с бронзовыми рельефами, сингапурской черепаховой костью, рогом буйвола из Бомбея, китайским перламутром и полупрозрачной сиамской слоновой костью. Так красивое само по себе дерево становилось еще более эффектным, нарядным, составляя единый ансамбль с другими материалами.

Любуясь мебелью Буля, весельем её красок, игрой светотени, причудливой изысканностью полутонов, невольно думаешь, что столяр Людовика XIV был, помимо всего прочего, и незаурядным живописцем, мастером колорита, который в отличие от других художников создавал свои картины не кистью и красками, а кусочками фанеры, слоновой и черепаховой костью, бронзой, рогом и перламутром.

И ещё. В произведениях мастера есть одна немаловажная особенность, которая не сразу бросается в глаза: эта мебель - своеобразный рассказ об эпохе, которая давно ушла в небытие. Время короля, заявившего на весь мир, что государство - это он, отсвечивает темным полированным деревом, вспыхивает позолоченной бронзой, гордо высверкивает кружевом инкрустаций. Ожившее прошлое ощущается во всём, даже в цветовых оттенках, для которых в XVII веке существовали специальные, странные для нас названия - «цвет бедра испуганной нимфы», «цвет больной обезьяны» и даже «цвет потерянного времени».

Видите, как подстегивает фантазию мебель Буля? - спросил Василий Петрович. - А ведь учтите, что я начисто лишен воображения. - Он помолчал, а затем уже другим, деловым тоном сказал: - Булю повезло. В отличие от многих других выдающихся мастеров признание к нему пришло при жизни, когда он был в полном расцвете творческих сил. В 1675 году король спал на кровати работы Буля, сидел в булевском кресле и ел за булевским столом. Это уже была слава.

Каждый французский вельможа считал за честь сделать у королевского столяра мебель для своего дворца или замка. Но загруженный работой у короля Буль всем отказывал. Исключение составляли лишь родственники монарха и его фаворитки. Этим отказывать не полагалось. И тут, видимо, следует сказать, что, к неудовольствию Буля, у «короля-Солнце» было весьма любвеобильное и вместительное сердце. В нём всегда находилось место для прекрасных, красивых, просто хорошеньких и ничем как будто не примечательных женщин. Но мастеру повезло. Маркиза де Монтеспан оказалась решительной дамой. Она быстро и энергично вытряхнула из королевского сердца и королевского дворца всех своих соперниц. А затем, дав понять, что не потерпит больше никаких перемен, прочно и со всеми возможными в XVII веке удобствами обосновалась в опустевшем сердце повелителя Франции.

Маркиза заказала Булю мебельный гарнитур для своего будуара и кровать для спальни.