Граф Кавур. Человек, который создал Италию - Алексей Васильевич Бабина

поступки Орсини. Эти публикации вызвали недовольство властей и части общества. Дело дошло до суда, но Франки был оправдан[342].

Правительство возмутилось пропагандой радикальных идей. Не тратя времени, Кавур внес в парламент законопроект, ужесточавший требования к изданиям, подстрекавшим к политическим заговорам. Через несколько дней на рассмотрение депутатов также были внесены предложения по введению в стране института суда присяжных (за основу была принята система суда присяжных, действовавшая в Англии), а также законопроекты, ужесточавшие требования к выявлению и привлечению к ответственности потенциальных заговорщиков и террористов.

При этом глава кабинета министров втайне надеялся внести такие изменения в закон о печати и сформировать такой режим прессы, которые удовлетворили бы Францию, но не изменили критическую тональность сардинских газет по отношению к деспотичным итальянским государствам.

Следующим шагом стали мероприятия властей по аресту и высылке из страны политически неблагонадежных элементов. Не ограничиваясь территорией Пьемонта, агенты полиции направились на американский континент, где находились многочисленные колонии итальянских эмигрантов.

Кавур предпринял решительные попытки, чтобы развернуть внешнеполитическую ситуацию в сторону Турина. Он начал мощную кампанию критики по отношению к правительству Папского государства. Глава сардинского кабинета министров обратил внимание Валевского на то, что основная часть террористов и революционеров, обосновавшихся во Франции и в других странах, являлись выходцами из Папской области. Деспотичный местный режим создавал максимум условий для недовольства и бунта населения, и от этого страдала вся Европа.

В подтверждение своих слов Кавур направил государственному секретарю Святого престола Джакомо Антонелли ноту, в которой обвинил папские власти в целенаправленной высылке неугодных людей в Пьемонт. Так, папская полиция сопровождала революционеров до границы с Пьемонтом и там отбирала у них местные паспорта. Практиковалась высылка целыми семьями без всяких средств к существованию на территорию Сардинского королевства. Рим надеялся, что этими шагами приумножает экономические проблемы для сардинцев и расшатывает внутриполитическую ситуацию. Кавур пригрозил остановить миграцию граждан, подталкиваемую Святым престолом.

В конце февраля 1858 года в Турин были доставлены копии двух предсмертных писем Орсини Наполеону III и конфиденциальное пожелание императора опубликовать эти документы в Пьемонте. Кавур согласился пойти навстречу Наполеону III, но поручил Вильямарине довести до сведения Валевского, что указанный шаг не найдет понимания в Вене. Публикация писем террориста в итальянской прессе будет означать, что Франция поддерживает Пьемонт в данном вопросе.

В конце марта 1858 года в официальной Gazzetta Piemontese были обнародованы письма Орсини. Публикацию предваряла краткая заметка, в которой говорилось, что документы получены из надежных источников, а Орсини в конце своей жизни признал благосклонность императора французов к Италии и осудил свое преступление, на какое его толкнула любовь к родине.

Кавур был прав. Правительство Австрийской империи отреагировало бурными протестами. В Париже Хюбнер в очередной раз довел до сведения министра иностранных дел Валевского недовольство правящих кругов Вены. Однако французский министр, который ранее не был замечен в особых симпатиях к Пьемонту, неожиданно весьма холодно воспринял австрийский протест.

* * *

Умело отбив французские наскоки, Кавур заработал очередную порцию популярности. Но теперь его ждала непростая схватка с собственными депутатами. Кабинет министров и лично Кавур оказались под мощным огнем критики народных избранников. Граф Маргерит гневно защищал свободу прессы и упрекал власть в подчинении иностранному монарху. Брофферио предрекал конец конституционному строю и бросал обвинения в чрезмерной услужливости интересам другого государства. Граф де Ревель говорил, что проголосует за внесенные законопроекты, но правительство показало свою неспособность справиться с проблемами. Граф Теренцио Мамиани делла Ровере, бывший выходец из Папского государства, призывал голосовать за правительственные документы, поскольку Наполеон III, несмотря на все его недостатки, сделал для Италии больше, чем любой другой монарх. Он напомнил депутатам, что Луи Наполеон еще в молодости участвовал в восстании в Папской области в 1831 году.

16 апреля 1858 года на трибуну поднялся Кавур. Он призвал депутатов обратить внимание на политику Пьемонта после катастрофы в Новаре. Государство, по его словам, стремилось создать такие условия жизни, которые позволяли сардинцам самим устойчиво развиваться и при этом защищать не только свои интересы, но и интересы других регионов Италии. Плоды этой политики видны всем. Мир обратил на нее внимание и признал правоту национальных идеалов и патриотических надежд итальянцев. Но Пьемонт не может удержаться без посторонней помощи. Страна не может слушать популистов, которые, не учтя горьких итогов 1848 года, призывают разорвать союзные отношения и настаивают, что Италия может сама себя спасти. Долг правительства состоит в том, чтобы найти лучшего союзника, а в лице Франции у нее такой союзник есть. «Если кто-нибудь возразит, что это приведет к тому, что конституционная монархия превратится в имперскую деспотию, — продолжал глава правительства, — то надо напомнить, что свободные швейцарцы искали помощи у Людовика XI, а свободные голландцы, находившиеся под давлением Филиппа II, вступили в союз с властной Елизаветой, а американские колонисты просили Людовика XVI, самого абсолютистского короля Европы, прийти им на помощь»[343].

В ответ на высказывание Брофферио, что помощь от Франции была бы нормальным делом для Сардинии, если бы соседняя страна была республикой, премьер-министр указал на исторический опыт, когда республики бывают одними из наиболее эгоистичных государств. «Разве это было не так, — воскликнул Кавур, — когда Французская республика, которая отказалась помочь Пьемонту в 1848 году, просто задушила себе подобную республику в Риме в 1849-м»[344]. Кавур отбрасывал всякую мысль, что революция может быть благоприятной для дела свободы в Европе и поможет объединению Италии. Революция, по мнению главы правительства, привела бы только к уничтожению всех остатков свободы на континенте и ввергла бы мир в Средневековье. В завершение своей речи Кавур заявил, что предстоящее голосование будет не просто обыденной работой законодателей, а демонстрацией степени доверия к правительству, которое делало все возможное для сохранения достоинства нации. Если депутаты не поддержат правительственные документы, то кабинет министров уйдет в отставку.

19 апреля 1858 года палата депутатов одобрила документы в первом чтении 128 голосами против 29, а через десять дней — 110 голосами «за» и 42 «против» окончательно во втором чтении. 4 июня Сенат утвердил их в качестве законов 50 голосами против 5.

Кавур одержал трудную победу в очередной схватке. Теперь ни у кого не могло быть и тени сомнения в том, кто является общенациональным лидером, который крепко держит штурвал государственного судна. Политические акценты между ветвями власти были расставлены в самый подходящий момент. Вскоре всем станет ясно, что кораблю под названием «Пьемонт» предстоит пройти мощнейший шторм, чтобы выйти на просторы более спокойных вод.

* * *

В конце мая 1858 года Турин посетил доктор Конно. Приезд