Безопасность Родины храня - Глеб Кузовкин

— Разрешите, дедушка, прикурить?

— Прошу, — протянул старик Михаилу Силычу свою цигарку, предварительно сдув с нее пепел.

— Почему не отдыхаете, вам же ночью дежурить?

— Сколько мне старому нужно. Подремал маленько — и как штык, — притопнул он ногой. — А вы все ищете тех, кто Шмалевских порубил.

— Точно, ищу. Только никак не пойму, за что они их так?…

— За что… — посмотрел старик на Глущенко. — Не следовало ему затрагивать бандитов на том собрании. Он же прямо сказал: «До каких пор мы будем терпеть захребетников. Хлеба дай, мясо дай, деньги на бофоны тоже-тянут. А кому нужен этот их боевой фонд. Пора кончать с оуновскими душегубами», — вот они и кончили его.

— Откуда вам известно про его слова?

— Как же мне не знать, если я собственными ушами слышал. Присутствовал на том собрании.

— Из посторонних там никого не было? — поинтересовался Глущенко.

— Какие посторонние. Одни бедняки свои нужды перебирали.

— Кто же донес оуновцам о выступлении Шмалевского? Может, кто подделался под своего.

— Подделался, говорите… — задумался старик. — Подождите, подождите… разве что Липовец. Вон, к слову, он стоит возле подводы у склада.

Подполковник как бы невзначай бросил взгляд на пожилого селянина.

— Я его хорошо знаю, по соседству живем, — тихо рассказывал сторож. — Хозяйство его не такое уж бедное. При фашистах все тянулся за националистами. А сейчас к колхозу примазывается. Только утверждать, что это он донес бандитам, не буду. Не хочу брать грех на душу.

«Нужно поинтересоваться этим Липовцом», — решил Глущенко и поблагодарил сторожа за беседу.

— Не за что, это вам спасибо. Начальник, а не побрезговали со стариком душевно поговорить.

К концу дня Михаил Силыч направился в сельсовет, где должны были собраться все участники опергруппы. По дороге ему вновь повстречался Липовец. «Следит он за мной, что ли», — подумал, направляясь к крыльцу.

В кабинете председателя старший группы охраны общественного порядка вместе с секретарем сельсовета составляли график дежурства ястребков. Через открытое окно подполковник увидел Липовца. Тот стоял у крыльца и делал вид, что рассматривает вывешенную на стенде газету.

— Товарищ подполковник, вы где ночуете? — громко спросил старший группы охраны.

Глущенко заметил, как Липовец шагнул ближе к окну, прислушиваясь к разговору.

— Заночуем у Заблоцкого в стодоле. Там у него сено свежее, — так же громко ответил Михаил Силыч, продолжая следить за поведением Липовца.

— Вы же там всей группой не поместитесь, тесно будет, — усомнился секретарь сельсовета.

— Ничего, со мной останется пару человек, остальные уезжают в райцентр, — продолжил Глущенко.

Присутствующий при разговоре майор Щербаков удивленно взглянул на своего шефа, но подполковник незаметно моргнул ему. Михаил Силыч видел, как Липовец, дослушав их разговор, заторопился прочь.

«Заглотнул живца. Иди, иди», — улыбнулся Глущенко, глядя вслед коренастой фигуре в серой куртке из грубого сукна. Тут же он отозвал в сторону майора Щербакова и рассказал ему о возникших подозрениях.

— Смотри, гад какой, — тихо произнес Павел Иванович и, выйдя из кабинета, распорядился большей части участников опергруппы готовиться к возвращению в райцентр. Вскоре автомашина с чекистами выехала из села…

Наступил вечер. На площади перед зданием сельсовета собирались вооруженные ястребки. Глущенко с крыльца наблюдал, как молодые ребята готовились в наряд, проверяли оружие, весело переговаривались. Но все же в их поведении чувствовалась напряженность, вызванная необычностью обстановки.

Михаил Силыч закурил, обдумывая детали предстоящей операции. В это время мимо крыльца прошел сельповский сторож и знаком позвал подполковника за собой. За углом дома под ветвистым кустом сирени старик остановился, нетерпеливо переступая на одном месте.

— Пан начальник, — взволнованно заговорил он, когда Глущенко подошел поближе. — Не ходите ночевать к Заблоцкому. Туда придут бандиты.

— Какие бандиты, откуда вы знаете? — насторожился Михаил Силыч.

— Нате, читайте сами, — протянул сторож сложенный вчетверо клочок грубой бумаги с корявой записью:

«Главный эмгебист ходит по селу и все выспрашивает про Шмалевских. Ночевать будет в стодоле Заблоцкого. С ним осталось еще два эмгебиста, остальные уехали на автомашине в райцентр. Очкур», — прочел Глущенко при свете, падающем из освещенного окна.

— Как это к вам попало?

— Я говорил вам, что моя хата стоит рядом с хатой Липовца, — пояснил сторож. — Уже начало смеркаться, когда вижу — бежит домой Липовец. Так спешит, аж запыхался. Прибежал в хату, лампу зажег, сел за стол и что-то пишет. Мне со двора все видно. Написал он, сложил свою писанину, лампу задул и на улицу. Я за ним. А он побежал на кладбище, оно тут неподалеку. У могилы своей жены, покойницы, Липовец сунул записку под камень и назад. Я подождал, пока он уйдет, забрал записку и скорей сюда, к вам, ее показать. Это же он, гад, бандитам знак подает.

— Очень хорошо, что принесли. Теперь нужно ее побыстрее положить на то место, где вы ее взяли. И так, чтобы никто не заметил.

— Все сделаю, товарищ подполковник, не сомневайтесь. Но и вы остерегайтесь.

— Спасибо, дедушка. Большое вам спасибо. Очень важно, чтобы эта записка таки попала к бандитам…

Жители Барткова уже готовились ко сну, когда подполковник Глущенко и два его сотрудника не таясь прошли к Заблоцкому. Там еще не спали. Михаил Силыч покурил с хозяином во дворе, заказал хозяйке на утро парного молока и направился к стодоле.

Хозяин постоял еще несколько минут, послушал, как гости укладываются на сене, и отправился к себе в хату…

Глубокой ночью со стороны речки к усадьбе Заблоцкого подкралось шесть зловещих теней. Один бандит, с ручным пулеметом, молча устроился неподалеку от калитки, взяв под прицел постройки двора и подходы с улицы. Другой, с автоматом, обеспечил прикрытие со стороны огорода. Четверо остальных направились к стодоле: прислушались и, не услышав ничего подозрительного, распахнули ворота. Луч фонарика выхватил из темноты три фигуры, укрытые шинелями. И тут же длинными очередями ударили бандитские автоматы.

— Готовы. Даже не пикнули. Кончай стрелять, уходим, — промолвил тот, что светил фонариком.

В это мгновение яркий свет выпущенной ракеты осветил все вокруг, и громкий голос подполковника Глущенко скомандовал: «Бросай оружие, руки вверх. Вы окружены!»

Бандиты от неожиданности замерли. Первым пришел в себя главарь банды. Стреляя на ходу, он рванулся в проход между сараем и стодолой, но его остановил Щербаков. Ловким приемом майор сбил с ног и обезоружил бандита.