Замки из песка (СИ) - Князева Анастасия

17. Мери 

Может ли сказка стать реальностью?

Этот вопрос не давал мне покоя с той самой секунды, когда Дмитрий возник передо мной, словно из ниоткуда. Красивый, элегантный… От него веяло силой и уверенностью, которой мне так не хватало. Я смотрела на него, а в голове была абсолютная пустота. Единственное, что по-настоящему меня тревожило – это близость Дмитрия. Его голос эхом звучал в моей голове, расплавляя все внутренние органы, словно раскаленная лава. Запах этого мужчины вызывал ощущение эйфории, а его руки… Боже, о чем я думаю? Откуда все это взялось?

Спустя шесть лет мне была уготована встреча с человеком из прошлого. А вместо того, чтобы ненавидеть и бояться его, я мечтала лишь о том, чтобы его стальные глаза ни на миг не выпускали меня из своего плена.

«Хорошо бы нам никогда не знать друг друга, – непрестанно шептал внутренний голос. – Хорошо бы мне никогда не чувствовать всего этого…»

Я смотрела на него, не в силах отвернуться и разорвать ту невидимую тонкую нить, что соединяла нас в это мгновение. Его дыхание обволакивало меня, касалось лица, распаляя нервные окончания и доводя до состояния безумства. Я знала, что он собирается поцеловать меня. Слышала его голос, читала это во взгляде мужчины, прикованном к моим губам.

Его пальцы коснулись моего подбородка. Немного шершавые они вызывали легкую щекотку, от которой кружилась голова. В его руках я, вдруг, превратилась в безвольную куклу. Все доводы разума растворились так же быстро, как высыхает капля воды в бескрайней пустыне. В этот короткий миг я перестала быть собой, а человек напротив меня не имел никакого отношения к Дмитрию Лебедеву. Всего секунда, чтобы мой мозг возобновил свою деятельность и разрушил очарование момента. Одна яркая вспышка воспоминаний, и этого было бы достаточно, чтобы поставить жирную точку. Но нет. Я не могла. Или не хотела?

Я отдалась на волю чувств и заперла на замок шкатулку с воспоминаниями. Она не должна сегодня открываться. Только не сейчас…

Мои щеки разрумянились под пристальным взглядом серебряных глаз, воздух между нами стал плотнее, вокруг мерцали электрические вспышки. Мир словно перестал существовать. Остались только он и я, отделенные от всего. Для нас не было понятий «время», «прошлое» и «будущее». Только мы вдвоем и больше ничего. Дмитрий взял мое лицо в ладони, его теплые руки впитывали жар моей кожи. Он не отпускал меня. Я не хотела, чтобы он делал это.

– Я не могу сдерживать себя, – прошептал мужчина, опаляя меня своим дыханием. – Это выше моих сил…

Он не дал мне возможности что-либо ответить. В тот же момент его губы накрыли мой рот. Дмитрий наклонил меня назад, искусно накрыв мою спину своей сильной ладонью. Я оказалась прижата к мощному телу, его сердце билось под моей рукой, отдаваясь эхом в моей голове.

Губы Дмитрия были твердыми и теплыми. Они касались меня с такой трепетной нежностью, что на глаза навернулись глупые слезы. Моя сентиментальность не знала границ. Внезапно, мне захотелось, чтобы этот чудесный момент никогда не заканчивался. Я хотела навсегда остаться в этих надежных руках и, чтобы больше никто и ничто не смогло встать между нами…

Я впитывала не только этот поцелуй. Мои легкие наполнялись ароматом дорогого мужского парфюма с нотками его запаха, присущего лишь ему одному. На мгновение мои глаза закрылись, чтобы сполна насладиться не только поцелуем, но и абсолютной свободой и близостью этого мужчины. Никто до него не целовал меня, не прикасался так, не возбуждал в моей крови это незнакомое, но такое приятное чувство. Я хотела растянуть его, до тех пор, пока реальность не возьмет надо мной верх. Всего лишь раз я позволила себе забыться и отдаться в плен своей мечте.

И тут, вопреки всему, я осознала, рядом с кем нахожусь. Мурашки забегали по моей спине, сердце болезненно сжалось и затрепетало, словно, пойманная в клетку, птица. Я отшатнулась, разорвала поцелуй, которого не должно было быть. Но даже после этого его сильные руки все еще крепко обвивали меня, будто оберегая от падения. Дмитрий не отпускал меня до тех пор, пока мы оба не восстановили дыхание и не посмотрели друг другу в глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Отпусти меня, – взмолилась я, проклиная собственную глупость. Разве можно быть настолько слепой? Как я могла забыть, кто он? Почему допустила такое?

Эти вопросы не давали мне покоя, словно надоедливый пчелиный рой. Они маячили у меня перед глазами, затуманенными слезами. Я не знала, чего мне хотелось в эту секунду: исчезнуть и больше никогда не встречаться с этим человеком или снова ощутить на своих губах вкус его поцелуя?

Господи, да что это со мной?!

Я не должна даже думать об этом. Как я могу мечтать об объятиях человека, причинившего мне столько боли?! Это же он! Тот самый Дмитрий, которого я должна ненавидеть…

Тогда, почему мне стало так холодно и одиноко, когда он отпустил меня? Откуда взялась эта оглушающая пустота в груди?

– Не убегай от меня, воробышек, – его голос приковал меня к месту в тот самый момент, когда я уже собиралась уходить. Впервые за все время нашего знакомства я не знала, как мне следует поступить. Если раньше во мне оставались еще какие-то капли благоразумия, удерживающие меня от неминуемой гибели, то теперь не осталось ничего. Я оказалась на перепутье дорог, которые вели в неизвестность и не мог сделать верный выбор. – Позволь мне стать тем, кем я мог бы быть. Всего один вечер, Мери. Пожалуйста…

Кажется, прошла целая вечность пока я поняла смысл его слов. Каждое из них вонзилось в мое сердце, отзываясь в нем болью. Тот Дмитрий, которого я видела перед собой, ничем не походил на монстра из моих воспоминаний. Это было невероятно. Я изо всех сил старалась понять, который из них был настоящим, а кто – лишь плод моих фантазий. Не может в теле одного человека уживаться два таких, абсолютно разных, существа.

– Стать кем? – мне было важно услышать это от него. Чтобы понять его, я должна была взглянуть на мир его глазами.

Снова повисло неловкое, пропитанное недосказанностью, молчание. Он, как и я, не хотел притрагиваться к запрещенным воспоминаниям. Маленькие шкатулочки с тайнами были и у него. Шкатулочки, которые Дмитрий спрятал глубоко в своей душе и не собирался доставать.

– Настоящим собой, – наконец, отозвался он, и грустная улыбка отразилась на лице мужчины. Глаза цвета грозового неба наполнились печалью, граничащей с одиночеством. Он не врал мне. – Таким, каким меня хотела видеть моя мама. Тем Дмитрием, которого можно любить…

Мне стало холодно, неприятный озноб пробежал по моему телу. Любовь… Я не ожидала услышать от него это слово. Дмитрий и любовь были для меня несовместимыми понятиями, которые не укладывались в моей голове.

Как можно полюбить своего насильника? Разве это не безумие?

Наша история напоминала мне сюжет психологической драмы или триллера, где герои вынуждены переживать одну трагедию за другой. Каждая наша встреча была вызвана стечением ряда противоречивых обстоятельств, над которыми мы были бессильны. Сложный, состоящий из многочисленных частей, пазл медленно складывался, открывая взору страшную картину. Было ли в нем место для любви?

На этот вопрос, как и на многие другие, я не знала ответа.

Громкий взрыв смеха, прозвучавший словно вой сирены, вырвал меня из раздумий и вернул в настоящее. Словно очнувшись от долгого сна, я удивленно смотрела по сторонам, не понимая, где нахожусь. Люди, много незнакомых людей, казалось, даже не замечали моего присутствия. Вспышка интереса, вызванная нашим с Дмитрием внезапным появлением, угасла, как это происходит с одинокой свечой, оставленной у открытого окна. Жизнь продолжалась, как и вечер в честь помолвки Франчески и Винченцо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мы оказались в стороне от празднества. Две одинокие фигуры, застывшие под кроной могущественного дуба, украшенного электрической гирляндой. Между нами было маленькое, и при желании я могла коснуться руки Дмитрия. Он продолжал смотреть на меня, но этот взгляд уже не был прежним. Он словно отстранился от всего и был где-то очень далеко. Мысли его витали за много тысяч километров отсюда. Там, где нет места ни для кого другого…