Соблазн в жемчугах - Мэдлин Хантер

Вернувшийся дворецкий сообщил, что герцог примет их в своих апартаментах.

Они поднялись по лестнице, похожей на дворцовую, в огромную гостиную, затем миновали не менее огромную гардеробную, в которой было больше золотых безделушек, чем было прилично иметь мужчине. Дворецкий провел их прямо в спальню и оставил возле массивной кровати под шелковым пологом.

Откинувшись на гору подушек, Каслфорд лежал в постели, попивая утренний кофе и все еще голый после ночной оргии. К счастью, никаких проституток не было.

— Спасибо, что согласился нас принять, — сказал Саммерхейз.

— Это далось мне с трудом. Я все еще без сил. Пожалуйста, выкладывайте, что вам надо, да побыстрей, чтобы я мог еще поспать.

Хоксуэлл вперился взглядом в волосатую грудь Каслфорда.

— Вы ждете, что мы будем, как слуги, стоять перед вами, глядя на ваше оскорбительное неглиже и наблюдая, как вы пьете свой утренний кофе, ваша светлость? Черт возьми! Хотя бы накинь чего-нибудь!

Каслфорд перевел ленивый взгляд на Саммерхейза.

— Что это с ним? У него такой вид, будто его мучают газы, а он вынужден сдерживаться.

— Судьба. Идиотизм жизни.

Каслфорд отпил глоток кофе.

— Другими словами — он влюбился.

— Саммерхейз, прошу тебя, уйди. Я собираюсь придушить нашего старого друга, но мне не нужны свидетели.

— Прекрати быть ослом, Хоксуэлл. Я нахожу это прелестным, что ты влюбился в свою беглянку жену. Это немодно, но очень трогательно. — Он отставил поднос и указал на стулья. — Так почему вы меня побеспокоили? Надеюсь, причина хотя бы забавная.

Сдерживая раздражение, Хоксуэлл схватил стул и поставил рядом с кроватью. Саммерхейз сделал то же самое.

— Мы надеемся, что ты распутаешь одно гнусное дело. Ведь в нашем далеком прошлом у тебя время от времени проявлялся талант по этой части, — сказал Хоксуэлл. — Давай предположим, что некие влиятельные люди хотят, чтобы кто-то исчез. Исчез так, чтобы его было невозможно найти. Как бы они это сделали?

Каслфорд пожал плечами.

— Самый легкий способ — убить. Но в этом случае возникает опасность, что будет найдено тело. Ключевым здесь является употребленное тобой слово «люди». Во множественном числе. Убивать лучше одному, так чтобы не было соучастника, который может проговориться, и тогда либо тебя повесят, либо он начнет тебя шантажировать.

— Так ты об этом уже думал, не так ли? — спросил Саммерхейз.

— Мимоходом.

— А если не убийство, то что?

Каслфорд немного задумался.

— Десять лет назад я бы его насильно завербовал и отправил морем в Вест-Индию. Сейчас это может не сработать. После войны слишком много безработных, и ни одному капитану не захочется рисковать.

— Поскольку мы говорим о времени после войны, этот вариант отпадает.

— В таком случае я засунул бы его в какую-нибудь плавучую тюрьму.

— Но не было ни ареста, ни суда, ни приговора.

— В этих плавучих тюрьмах закон не работает. И начальники, и тюремщики насквозь продажны. Представь себе, что ты или я приплыли на лодке ночью, сказали тюремщику, что привезли преступника, и передали ему этого человека, присовокупив кругленькую сумму. Думаешь, он будет разбираться, кого ему подсунули или почему при нем не было никаких сопроводительных бумаг?

— Если бы он стал разбираться, это было бы провалом.

— Ладно, будь трусом. Тогда обменяй своего парня на настоящего преступника. А если он начнет протестовать и кричать, что он не Томми-вор, кто его будет слушать?

Саммерхейз похолодел. Хоксуэлл посмотрел на Каслфорда.

— Можно я задушу его прямо сейчас, Саммерхейз?

Саммерхейз вздохнул.

— Тристан, ты неправильно понял. Мыне сделали ничего такого.

— Вы сказали «влиятельные люди». Я просто решил…

— Мы ищем человека, которого другие влиятельные люди заставили исчезнуть.

— Понимаю. Это намного скучнее, но все же интересно.

— Мне стало легче оттого, что хоть мы и не оказались преступниками, все же вызвали твой интерес, — съязвил Хоксуэлл.

— Я все же настаиваю, чтобы вы проверили плавучие тюрьмы, хотя нам незачем знать, что на самом деле в них происходит.

— Надо попытаться, — сказал Саммерхейз. — У меня есть адвокат, который может обратиться в Верховный суд, получить судебное предписание и…

— Какая скучища, — в нетерпении простонал Каслфорд. — Хоксуэлл и я сделаем это без труда. Никто из них не устоит перед графом и герцогом и не станет требовать никаких предписаний. Ты, Саммерхейз, можешь пойти с нами, если пообещаешь, что не будешь вести себя как член палаты представителей, каким и являешься. — Он посмотрел на Хоксуэлла с веселой ухмылкой. — Придется нацепить сабли.

Хоксуэлла ошеломило предложение Каслфорда пойти вместе с ними.

— Извини, Каслфорд, но мы не можем ждать до следующего вторника.

— Да, он прав, — поддержал Саммерхейза Хоксуэлл. — Я должен уехать через два дня. Спасибо за совет. Я захвачу свою саблю и немного ею помахаю в твою честь.

— Через два дня?

— Рано утром.

— Думаю, часов в восемь, — подхватил Саммерхейз. — Нет, лучше в семь. — Он встал. — Ты нам очень помог. Мы сейчас уйдем, а ты досыпай.

Им почти удалось уйти, но голос Каслфорда догнал их в дверях.

— Семь часов — это жуткая рань, но я думаю, что вам понадобится моя яхта. Черт меня побери, если я, предложив вам и план, и свою яхту, при этом лишусь удовольствия. Увидимся у причала.

Глава 25

Настроение Хоксуэлла оставалось угрюмым остаток дня и почти весь следующий день. Он даже хотел написать Саммерхейзу и Каслфорду и отменить их безумную авантюру с плавучими тюрьмами.

Пока его голова была занята тем, как избежать всех этих скучных формальностей, предписываемых законом, которые так ненавидел Каслфорд, на душе у него было так тяжело, как это бывает от плохого предчувствия. Что бы ни говорила Верити, он не верил, что ее воссоединение с другом детства такой уж пустяк.

Его воображение все больше разыгрывалось. Он вспоминал все, что Верити когда-либо говорила об Олдбери, о Кэти, о Боумане и даже о причинах, побудивших ее к бегству.

Он проанализировал свое желание поверить всему тому, что говорила ему Верити, и пришел к выводу, что был оптимистичным кретином. Его первоначальные подозрения были более близки к истине — она сбежала от него к другому мужчине. Он вспомнил, что и Кэти была того же мнения.

Ну хорошо. Сейчас Верити не может сбежать. Этот путь закрыт. Но разве закон может ограничить ее чувства? В этом-то все и дело. Пока ему почти удавалось забывать о своих подозрениях и испытывать радость от близости с ней. Но если у него появятся доказательства, что в ее сердце другой мужчина…