Жизнь за гранью жизни - Е Басаргина

- Не смейте так говорить! - крикнула Вирджиния, топнув ножкой. - Сами вы противный, невоспитанный, гадкий и вульгарный, а что до честности, так вы сами знаете, кто таскал у меня из ящика краски, чтобы рисовать это дурацкое пятно. Сперва вы забрали все красные краски, даже киноварь, и я не могла больше рисовать закаты, потом взяли изумрудную зелень и желтый хром, и напоследок у меня оставались только индиго и белила, и мне пришлось рисовать только лунные пейзажи, а это навевает тоску, да и рисовать очень трудно. Я никому не сказала, хоть и сердилась. И вообще все это просто смешно: ну где видали вы кровь изумрудного цвета?

- А что мне оставалось делать? - сказал дух, уже не пытаясь спорить. Теперь непросто достать настоящую кровь, и, поскольку твой братец пустил в ход своей Образцовый Очиститель, я счел возможным воспользоваться твоими красками. А цвет, знаешь ли, кому какой нравится. У Кентервилей, к примеру, кровь голубая, самая голубая во всей Англии. Впрочем, вас, американцев, такого рода вещи не интересуют.

- Ничего вы не понимаете. Поехали бы лучше в Америку да подучились немного. Папа с радостью устроит вам бесплатный билет, и хотя на спиртное и, наверное, на спиритическое пошлина очень высокая, вас на таможне пропустят без всяких. Все чиновники там - демократы. А в Нью-Йорке вас ждет колоссальный успех. Я знаю многих людей, которые дали бы сто тысяч долларов за обыкновенного деда, а за семейное привидение - и того больше. - Боюсь, мне не понравится ваша Америка.

337

ГОЛОСА ИЗ ЗАГРОБНОГО МИРА

- Потому что там нет ничего допотойного или диковинного? - съязвила Вирджиния.

- Ничего допотопного? А ваш флот? Ничего диковинного? А ваши нравы?

- Прощайте! Пойду попрошу папу, чтобы он оставил близнецов дома еще на недельку.

- Не покидайте меня, мисс Вирджиния! - воскликнул дух. - Я так одинок, так несчастен! Право, я не знаю, как мне быть. Мне хочется уснуть, а я не могу.

- Что за глупости! Для этого надо только улечься в постель и задуть свечу. Не уснуть куда труднее, особенно в церкви. А уснуть совсем просто. Это и грудной младенец сумеет.

- Триста лет я не ведал сна, - печально промолвил дух, и прекрасные голубые глаза Вирджинии широко раскрылись от удивления. - Триста лет я не спал, я так истомился душой!

Вирджиния сделалась очень печальной, и губки ее задрожали, как лепестки розы. Она подошла к нему, опустилась на колени и заглянула в его старое, морщинистое лицо.

- Бедный мой призрак, - прошептала она, - разве негде тебе лечь и уснуть?

- Далеко-далеко, за сосновым бором, - ответил он тихим, мечтательным голосом, - есть маленький сад. Трава там густая и высокая, там белеют звезды цикуты, и всю ночь там поет соловей. Он поет до рассвета, и холодная хрустальная луна глядит с вышины, а исполинское тисовое дерево простирает свои руки над спящими.

Глаза Вирджинии заволоклись слезами, и она спрятала лицо в ладони. Это Сад Смерти? - прошептала она. - Да, Смерти. Смерть, должно быть, прекрасна. Лежишь в мягкой сырой земле, и над тобою колы- ' шутся травы, и слушаешь тишину. Как хорошо не знать ни вчера, ни завтра, забыть время, простить жизнь, изведать покой. В твоих силах помочь мне. 1

338 '

Тебе легко отворить врата Смерти, ибо с тобой Дюбовь, а Любовь сильнее Смерти.

Вирджиния вздрогнула, точно ее пронизал холод. Воцарилось короткое молчание. Ей казалось, будто она видит страшный сон.

И опять заговорил дух, и голос его был как вздохи ветра.

- Ты читала древнее пророчество, начертанное на окне библиотеки?

- О, сколько раз! - воскликнула девочка, вскинув головку. - Я его наизусть знаю. Оно написано такими странными черными буквами, что их сразу и не разберешь. Там всего шесть строчек:

Когда заплачет, не шутя, Здесь златокудрое дитя, Молитва утолит печаль И зацветет в саду миндаль - Тогда взликует этот дом, И дух уснет, живущий в нем*.

Только я не понимаю, что все это значит.

- Это значит, - печально промолвил дух, - что ты должна оплакивать мои прегрешения, ибо у меня самого нет слез, и помолиться за мою душу, ибо нет у меня веры. И тогда, если ты всегда была доброй, любящей и нежной, Ангел Смерти смилуется надо мной. Страшные чудовища явятся тебе в ночи и станут нашептывать злые слова, но они не сумеют причинить тебе вред, потому что вся злокозненность ада бессильна пред чистотою ребенка.

Вирджиния не отвечала, и, видя, как низко склонила она свою златокудрую головку, дух принялся в отчаянии ломать руки. Вдруг девочка встала. Она была бледна, и глаза ее светились удивительным огнем.

- Я не боюсь, - сказала она решительно. - Я попрошу Ангела помиловать вас. Едва слышно вскрикнув от радости, он поднялся

* Перевод Р. Померанцевой,

ГОЛОСА ИЗ ЗАГРОБНОГО МИРА

на ноги, взял ее руку и, наклонившись со старомодной грацией, поднес к губам. Пальцы его были холодными как лед, губы жгли, как огонь, но Вирджиния не дрогнула и не отступила, и он повел ее через полутемную залу. Маленькие охотники на поблекших зеленых гобеленах трубили в свои украшенные кистями рога и махали крошечными ручками, чтоб она вернулась назад. "Вернись, маленькая Вирджиния! ~ кричали они. Вернись!"

Но дух крепче сжал ее руку, и она закрыла глаза. Пучеглазые чудовища с хвостами ящериц, высеченные на камине, смотрели на нее и шептали: "Берегись, маленькая Вирджиния, берегись! Что, если мы больше не увидим тебя?" Но дух скользил вперед все быстрее, и Вирджиния не слушала их.

Когда они дошли до конца залы, он остановился и тихо произнес несколько непонятных слов. Она открыла глаза и увидела, что стена растаяла, как туман, и за ней разверзлась черная пропасть. Налетел ледяной ветер, и она почувствовала, как кто-то потянул ее за платье.

- Скорее, скорее! - крикнул дух. - Не то будет поздно.

И деревянная панель мгновенно сомкнулась за ними, и гобеленовый зал опустел.

VI

Когда минут через десять гонг зазвонил к чаю и Вирджиния не спустилась в библиотеку, миссис Отис послала за ней одного из лакеев. Вернувшись, он объявил, что не мог сыскать ее. Вирджиния всегда выходила под вечер за цветами для обеденного стола, и поначалу у миссис Отис не возникло никаких опасений. Но когда пробило шесть, а Вирджинии все не было, мать не на шутку встревожилась и велела мальчикам искать сестру в парке, а сама вместе с мистером Отисом обошла весь дом. В половине

мого мальчики вернулись и сообщили, что не обнаружили никаких следов Вирджинии. Все были крайне встревожены и не знали, что предпринять, когда вдруг мистер Отис вспомнил, что позволил цыганскому табору остановиться у него в поместье. Он тотчас отправился со старшим сыном и двумя работниками в Блэкфельдский лог, где, как он знал, стояли цыгане. Маленький герцог, страшно взволнованный, во что бы то ни стало хотел идти с ними, но мистер Отис боялся, что будет драка, и не взял его. Цыган на месте уже не было, и, судя по тому, что костер еще теплился и на траве валялись кастрюли, они уехали в крайней спешке. Отправив Вашингтона и работников осмотреть окрестности, мистер Отис побежал домой и разослал телеграммы полицейским инспекторам по всему графству, прося разыскать маленькую девочку, похищенную бродягами или цыганами. Затем он велел подать коня и, заставив жену и мальчиков сесть за обед, поскакал с грумом по дороге, ведущей в Аскот. Но не успели они отъехать и двух миль, как услышали эа собой стук копыт. Оглянувшись, мистер Отис увидел, что его догоняет на своем пони маленький герцог, без шляпы, с раскрасневшимся от скачки лицом.

- Простите меня, мистер Отис, - сказал мальчик, переводя дух, -но я не могу обедать, пока не сыщется Вирджиния. Не сердитесь, но если б в пришлом году вы согласились на нашу помолвку, ничего подобного не случилось бы. Вы ведь не отошлете меня, правда? Я не хочу домой и никуда не уеду'

Посланник не сдержал улыбки при взгляде на этого милого ослушника. Его глубоко тронула преданность мальчика, и, нагнувшись с седла, он ласково потрепал его по плечу.

- Что же, ничего не поделаешь, - сказал он, - коли вы не хотите вернуться, придется взять вас с собой, только надо будет купить вам в Аскоте шляпу. - Не нужно мне шляпы! Мне нужна Вирджиния! - засмеялся маленький герцог, и они поскакали к железнодорожной станции.

ГОЛОСА ИЗ ЗАГРОБНОГО МИРА

Мистер Отис спросил начальника станции, не видел ли кто на платформе девочки, похожей по приметам на Вирджинию, но никто не мог сказать ничего определенного. Начальник станции все же протелеграфировал по линии и уверил мистера Отиса, что для розысков будут приняты все меры. Купив маленькому герцогу шляпу в лавке, владелец которой уже закрывал ставни, посланник поехал в деревню Бексли, что в четырех милях от станции, где, как ему сообщили, был большой общинный выпас и часто собирались цыгане. Спутники мистера Отиса разбудили сельского полисмена, но ничего от него не добились и, объехав луг, повернули домой. До замка они добрались только часам к одиннадцати - усталые, разбитые, на грани отчаяния. У ворот их дожидались Вашингтон и близнецы с фонарями' в парке было уже темно. Они сообщили, что никаких следов Вирджинии не обнаружено. Цыган догнали на Броклейских лугах, но девочки с ними не было. Свой внезапный отъезд они объяснили тем, что боялись опоздать на Чертонскую ярмарку, так как перепутали день ее открытия. Цыгане и сами встревожились, узнав об исчезновении девочки, и четверо из них остались помогать в розысках, поскольку они были очень признательны мистеру Отису за то, что он позволил им остановиться в поместье. Обыскали пруд, славившийся карпами, обшарили каждый уголок в замке, - все напрасно. Было ясно, что в эту, по крайней мере, ночь Вирджинии с ними не будет. Мистер Отис и мальчики, опустив голову, пошли к дому, а грум вел за ними обеих лошадей и пони. В холе их встретило несколько измученных слуг, а в библиотеке на диване лежала миссис Отис, чуть не обезумевшая от страха и тревоги, старуха домоправительница смачивала ей виски одеколоном. Мистер Отис уговорил жену поесть и велел подать ужин. Это был грустный ужин. Все приуныли, и даже близнецы притихли и не баловались: они очень любили сестру. После ужина мистер Отис, как ни упрашивал его