Жертва - Марина Эльденберт

— Твою супругу отстранили от участия в эксперименте, но она действительно находится у Вальтера, — без предисловий произнес Рэйвен.

Джеймс не удивился. Он подтвердил его теорию, ниточка привела его к Хилари. Её исключили из числа подопытных. Хорошая новость. Она жива, и он вытащит её, чего бы это ни стоило.

— Его не интересует девчонка? — поинтересовался Джеймс. — Ты сказал ему, что она на последнем издыхании, что я всажу в неё всю обойму, и что её столь бесценная для его экспериментов кровь ему не достанется?

— Очень интересует! — воскликнул Рэйвен с таким энтузиазмом, будто был лично заинтересован в измененной. — Вальтер не доверяет мне после того инцидента в России. Он поставил мне условие. Либо я привожу всю троицу через три дня, либо я труп, а твоя жена вернется в загон для кроликов, — он перевел дыхание и продолжил. — Они вводят им новый вирус, Стивенс. Подозреваю, без Торнтона у них не ничего не получается. Ничего хорошего.

«Она и так продолжит участие в эксперименте», — подумал Джеймс. Вальтер оставил Хилари на крайний случай. На самый крайний, если Рэйвен все же настолько туп, что ему не удастся вытряхнуть Беатрис и Торнтона из их норок через Авелин. Значит, аргумент был недостаточным. Придется поднапрячься, и для этого Рэйвен мог бы ему пригодиться. Он приведет ему Беатрис.

Одна девчонка — всего лишь возможный козырь, но их якобы бесценный профессор — полная победа. Выманить Торнтона получится только на Беатрис. Вальтер не дурак, и если он слышал его имя, то поймет, что им придется найти компромисс. Или вместо исходных материалов для рабочего вируса он получит три аккуратно упакованные головы, которые сойдут разве что для чучел в его кабинете. В теории он и так их получит, и свою собственную для полной коллекции, но пока придется немного поиграть с гадом. Сделать вид, что он готов на все ради спасения Хилари.

— Приведи ко мне Беатрис, потом поговорим, — сказал он, — не хочу давить, Рэйвен, но мне нужно знать, что мы на одной стороне. Думаю, ты понимаешь. Считай это своеобразной проверкой.

Рэйвен знает, кто он, и теперь спит и видит, как от него избавиться. Для начала стоит усыпить его бдительность и вытащить Воронову на свет. Когда Рэйвен приведет её, он сам станет слабым звеном. Измененную все равно надо чем-то кормить.

— Она мне звонила, — сухо ответил тот. — Ты получишь подтверждение, Джеймс. Ты покормил Коул?

— Хартман пошел в расход, — успокоил его Джеймс, — на этот счет можешь не переживать. Предлагаю тебе прямо сейчас заняться своей подружкой. Времени у нас в обрез, как ты понимаешь.

— До связи, — угрюмо произнес Рэйвен. Ему было тяжело плясать под чужую дудку, но придется привыкать. Не стоило давить на него слишком сильно, но давать слабину перед такими как он, ещё опаснее.

Джеймс хмыкнул и дал отбой, бросил взгляд на мониторы. Измененная и тело Хартмана на удивление гармонично смотрелись рядом. Он взял со стола шприц и упаковку транквилизаторов, поднялся. Надо вкатить ей очередную дозу, пусть дальше смотрит кошмары. Ему же предстоит как следует подготовиться. Единственная слабая точка Рэйвена — самоуверенность. Мозгами, силой и реакцией бывший измененный не обделен. С Беатрис будет на порядок сложнее, потому что она нужна ему живой.

— 15 —

Для Авелин время остановилось. Она словно блуждала в густом тумане потустороннего, сквозь который иногда пробивалась реальность. Прошлое, настоящее и возможное будущее смешались воедино, представляя собой конгломерат её жизни.

Беатрис держала её на руках, когда она была совсем маленькая, и вот уже ей сообщают, что Дерек разбился. Улыбка Энтони превращается в гримасу на губах сероглазого убийцы. Она запомнила его, этот мужчина охранял Торнтона в доме под Санкт-Петербургом. Воспоминания ускользали вместе с последними ниточками жизни, и Авелин бессильно цеплялась за самое больное. Боль — признак того, что ты все ещё жив.

Беатрис подарила ей жизнь, но от своей отказалась. По собственной воле, когда считала, что Авелин умерла. Она позволила Сильвену принести мать в жертву благих намерений. Он говорил, что все только ради спасения Беатрис. Что он знал о спасении…

Чувства пытались пробиться сквозь пустоту полузабытья. Изо всей вереницы проблесков Авелин более-менее четко запомнила лишь один: когда очнулась и почувствовала рядом с собой человека. Первыми пробудились инстинкты, ее дикая сущность. Если бы не дрессировка Сильвена, на уровне подсознания включающая самоконтроль, для него все закончилось бы быстро и плачевно.

Несколько глотков крови вернули разум, привели в чувство. Авелин почувствовала запах Энтони, ощутила знакомое, родное тепло. Она с силой оттолкнула его, спасая от самой себя и снова провалилась в темноту, из которой не было выхода. Блуждая по лабиринтам беспробудного сна, она увидела свет. Свет исходил от человека, высокого, с пшенично-рыжими волосами и смешинками, сияющими в глубине ореховых глаз. Свет стремительно таял, он протягивал к ней руку, пытаясь дотянуться.

«Помоги мне, Крис».

Энтони. Энтони, которого она убила в момент безумия истерзанного зверя. Усилием воли Авелин вытолкнула себя в реальность, собирая последние силы. Она чувствовала его присутствие, где-то поблизости и тянулась к нему, пока не нашла. Было слишком поздно. Благодаря обостренным инстинктам Авелин могла слышать биение сердца своей жертвы, его хрип, чувствовать запах крови. Под собственными ледяными пальцами угасающей струйкой жизни вился нитевидный пульс. Энтони умирал.

Авелин тыльной стороной ладони провела по щекам, стирая слезы. Последний раз она плакала по своей «смерти» спустя несколько десятков лет. Когда поняла, что натворила, случайно столкнувшись с Беатрис на одной из улочек Стокгольма.

Она снова облажалась. Пришла за Энтони, чтобы спасти, но в итоге стала причиной его смерти. Именно она втянула его в неприятности, подпустив к себе. Мысль раскаленной спицей пронзила сердце. Она не смогла уберечь человека, которого полюбила. Дерека убило небо, а Тони — она сама.

Сильвен во время своих тренировок испытывал ее на прочность и позволял многое, но у него было единственное основное правило, которое он вбивал в голову Авелин. Никогда и не при каких обстоятельствах не делиться своей кровью с другими. Он показывал, в кого превращаются измененные, лишенные должной поддержки и обучения.

Авелин своими глазами видела жестоких, обезумевших созданий, напоминающих истинные порождения тьмы. Он рассказал, каким уязвимым становится измененный, обремененный заботой воспитания своего подопечного, объяснил, что не всем везет так, как ему и ее матери: выжить и сохранить себя, остатки своей человеческой личности.

Авелин раз и навсегда отказалась от мысли поделиться частичкой себя с кем бы то ни было. До встречи с Дереком блок прочно сидел у неё в голове, но сейчас все изменилось. Связь между измененными по первой кровной линии сродни настоящей любви. Разве не это чувство связывало ее с Энтони? Она хотела, чтобы он разделил с ней жизнь и любовь. Настолько, что была готова рискнуть.

О вирусе, который уничтожил практически всех измененных, она слышала достаточно много. Он убивал за несколько дней, как в свое время чума — людей, поэтому и получил свое название. Существовал и антидот, который в свое время спас жизнь её матери.

Авелин догадывалась, что первое и второе неразрывно связаны с задумками Дариана, но озвучить свои мысли было некому. Сильвен не отзывался, а встреча с Беатрис оказалась слишком короткой. Авелин удалось избежать печальной участи измененных, и спасла её уникальность, отменившая воздействие на организм всех ядов для измененных, губительное влияние ультрафиолета и прочих прелестей. Особенность, ставшая спасением или проклятием.

Но что её кровь сделает с Энтони, если она попытается его изменить? Авелин была уверена, что не выйдет отсюда живой, но сейчас было не до философии. Ее любимый человек прощался с жизнью на холодном полу в грязном подвале. И если существует даже самый небольшой шанс, то рискнуть стоило. Сэт говорил, что её кровь способна не только возродить расу измененных, но и послужить ключом к созданию новой цивилизации.

— Когда ты говорил, что не вирус в моей крови делает меня сильнее, что ты имел в виду?

— Я говорил о том, что вамп… Ваша раса — нечто иное, принципиально новое, чуждое нашему миру. Я не сразу это понял, но когда бился над созданием вируса, заметил, что что-то не сходится. Все знакомые алгоритмы не работали. Я убил на проверку формул кучу времени, но понял, что не там ищу ошибку. Дело в вашем генетическом коде… А если быть точным — в твоем генетическом коде.

— Почему именно в моем?