Бойня продолжается - Дэвид Герролд

- Где ты находишься?

- П-под килем. Все д-днише разорвано.

- Можешь залезть туда?

- Н-не думаю…

- Помни, Дуайн, что теперь ты тигр. - Я сжал ее руки. - Помни, что у тебя на ногах есть когти. Ты можешь залезть на дерево - так, как не могут люди. А теперь посмотри - где можно подняться?

Голова Дуайн завертелась. Она посмотрела поверх меня оценивающим взглядом, нахмурилась, поморщилась, по ее лицу пробежали какие-то странные волны. Наконец она указала пальцем.

- Вон т-там м-можно.

- Давай лезь, - скомандовал я.

- Я б-боюсь.

- Не бойся, тебе ничто не грозит. Это только игра. И к тому же я все время рядом.

- Я н-не хочу б-больше играть. Мне б-больно.

- Это очень важно, Дуайн. Ты любишь Лиз?

- Г-генерал Т-тирелли очень хорошая. Я л-люблю ее.

- Ты должна сделать это для нее.

- Мне б-больно.

- Лиз попала в беду. Ты единственная, кто может ее спасти.

- Она б-больна?

- Возможно. Я знаю, ты испытываешь дискомфорт, но ты должна сделать это для нее.

Дуайн сменила позу. Она как бы сжалась внутри своего тела. Я не мог понять, что она делает, как вдруг она объявила:

- Я л-лезу сейчас по д-дереву. Я п-почти на самой в-верхушке. Здесь очень в-высоко.

- Не смотри вниз.

- Что я д-должна д-делать?

- Ты должна залезть внутрь разбитого корабля. Сможешь?

- Да. Я з-залезла, - сообщила она. - Здесь очень т-темно. К-кругом одни обломки. В-все накрыто об-бо-лочкой. Я п-плохо вижу.

- Включи свет, Дуайн. У тебя есть прожектора. Включи их.

- Я н-не знаю - к-как.

- Подумай о них. Представь прожектора в своей голове. Почувствуй их.

Представь, где они находятся. Правильно. Хорошо. Теперь представь, что они горят. Ну как, горят они?

Лицо Дуайн просветлело.

- Я вижу л-лучше. Я н-настроила с-свои глаза. Т-теперь я м-могу видеть разные цвета. Т-так красивее.

- Хорошая девочка. - Я пожал ее руки. - Где ты сейчас?

- В к-коридоре, н-наверное. Он п-похож на беговую д-дорожку. Оч-чень д-линный, н-но весь р-разбит.

- По нему можно пройти?

- Нет. Его сплющило. Д-даже не проползти.

- Дуайн, помни, что сейчас ты тигр. Можешь проползти по нему, как тигр?

Лицо Дуайн напряглось и расслабилось. Она с готовностью кивнула.

- Да. М-могу. - Она согнула и разогнула пальцы, словно готовилась ползти. - М-могу я п-пользоваться руками?

- Да! - почти выкрикнул я ей прямо в лицо. - Да, хорошая девочка! Ты очень умная.

- Я ползу вперед.

- Хорошо, но попробуй двигаться побыстрее. Нам нужно попасть в главный салон, поняла?

- Хорошо, Шим.

- Поищи главную лестницу.

- К-коридор закончился, Шим. Можно, я вернусь назад?

- Нет! - Я поймал себя на том, что снова кричу, и понизил голос. - Нет, не возвращайся. Можешь перелезть через завал? Или в обход?

Дуайн нахмурилась, думая изо всех сил.

- Посмотри внимательно, Дуайн.

Она вспотела. Капельки заблестели на лбу. Ее лицо покраснело.

- Я н-не могу пройти дальше, Шим. Там все завалено.

На ее глаза навернулись слезы отчаяния.

- Я н-не вижу никакого п-пути.

Сейчас она не могла пользоваться наращенной памятью. Емкость ее искусственного мозга была нужна для создания виртуальной реальности. Ей требовалась помощь.

- Что ты видишь, Дуайн?

- В-ветку. Она п-проткнула все насквозь. Оч-чень б-большая ветка/изогнутая.

- Ты можешь перелезть через нее?

- Т-там слишком узко для м-меня.

- Ты же тигр. У тебя вместо пальцев цепкие когти, ты не забыла?

- О, да-да! - Ее лицо просветлело. Она немного поработала руками перед моим носом, делая хватательные движения. - Кажется, я смогу перелезть - д-да, Шим, смогу! Я п-перелезаю, Т-теперь я в другой части к-корабля. Я снова в к-коридоре. Здесь он не т-так разбит. Я м-могу даже бежать. Как п-приятно! Ведь м-мне не разрешают б-бегать.

- Ты все делаешь отлично, ты хорошая девочка. Но будь осторожна.

- Я осторожна.

- Хорошо. Теперь пойди в носовой салон, Дуайн. Найдешь его?

- В-все и вправду сильно разбито, оч-чень сильно - я не м-могу п-пройти дальше. Н-надо обойти к-кругом. О, я м-могу пролезть, да, п-получилось.

Здесь д-дырка. Все сплющено, но м-можно пролезть. Я м-могу идти дальше. Ой!.

-Что?

- Я нашла тело.

- Кто это?

- Солдат. Она т-тоже б-была красивой. - Дуайн захныкала. - Он-на вся избита.

- Дуайн, слушай меня. У нее есть медальон на шее?

- Д-да.

- Возьми его. Можешь его взять?

Дуайн на секунду нахмурилась.

- Я в-взяла.

- Хорошая девочка. Кто она? Прочти имя на медальоне.

- Л-лопец. Ее звали Л-лопец. М-маха Фернандес Л-лопец.

- Дерьмо!

Я потерял дар речи, поняв, что произошло. Лопец искала генерала Тирелли и…

- Ладно. - Я взял себя в руки. - Где ты сейчас?

- Н-на главной палубе. Коридоры сплющились. Я н-не могу п-пройти дальше, Шим.

- Нет, можешь. Ты очень сильная. Ты можешь раздвинуть стены, если нужно. Я хочу, чтобы ты раздвинула стены и шла дальше, о'кей?

- О'кей, Шим… - Через минуту она добавила: - К-как интересно!

- Будь внимательна, посмотри, может, кто-нибудь еще жив. Я хочу, чтобы ты осмотрела главный салон, хорошо?

- Хорошо. Здесь сплошные д-джунгли. Все завалилось н-набок, и очень м-много деревьев и в-веток торчит из п-пола. Кажется… ой, здесь, внизу, б-большая д-дыра.

- Глубокая?

- Д-до самой земли. Н-но я в-вижу, как отсюда можно слезть. Когда п-понадобится, я м-могу спуститься.

- Хорошо. Запомни эту дыру и пойдем дальше.

- Т-ты хочешь, чтобы я п-пошла домой?

- Нет, я хочу, чтобы ты продолжала искать Лиз. Надо найти главный салон.

- Ладно. Я опять лезу н-наверх. Тут н-немного круто, но я з-залезу. Я использую свои когти. Как интересно. П-подожди минуту…

- Что ты делаешь?

- Я вырезаю д-дырку, сквозь к-которую п-пролезу… - Примерно с минуту она молчала, ее лицевые мышцы яростно сокращались. - Отлично, я м-молодец…

- Она замолкла. Нахмурилась. - Что это за пурпурный запах?

- Осмотрись кругом, дорогая. Что ты видишь?

- М-м, здесь м-много воды. Н-наверное, что-то п-про-текло. Я слышу з-звуки. Чавканье. В воздухе н-насекомые. М-много насекомых. По-моему, их н-называют жигалками. И… Ох! - Она рассердилась и шлепнула рукой, словно придавив кого-то. - Это т-тысяченожка. Я задавила ее.

- Только не пользуйся… - Я оборвал себя на полуслове.

- Не пользоваться чем?

- Да так, ничем. Все прекрасно. Просто иди дальше.

- Я сомневался, стоит ли ей намекнуть на оружие, которое есть у тигра.

Нет, пока не стоит. Возможно, даже лучше, что она не знает о нем, по крайней мере, у нее не возникнет желания им воспользоваться.

- Ой, - отрывисто ойкнула Дуайн.

-Что?

- Я вижу то, что пахло пурпурным!

- Ну и что это такое?

- Ч-червь, - сказала она. - Тот, что съел лейтенанта Зигеля. Он смотрит на м-меня. Он очень б-большой. Я думаю, он голодный.

И Дуайн заплакала.

Родственная предыдущей гипотезе, теория воспроизводства гастропод утверждает также, что отдыхающие черви - матки, или "царицы", но, согласно этой теории, "царицы" не откладывают яйца, а хранят их в своем теле в виде опухолевидных наростов.

По этой теории, в определенный момент срабатывает неизвестный пока механизм, яйца проклевываются все сразу, и новорожденные гастроподы начинают питаться материнской плотью и своими собратьями, когда натыкаются на них.

Но, в отличие от медузосвиней, они не стремятся выбраться наружу как можно быстрее, а, наоборот, остаются под защитой материнского тела. По такому сценарию молодь гастропод лучше всего обеспечена пищей и условиями для роста именно внутри родителя и старается оставаться там как можно дольше, вырастая до максимально возможного размера и набираясь сил, пока родитель еще жив.

Таким образом, они сталкиваются с необходимостью выживать самостоятельно, лишь когда он умирает.

Главное преимущество такой стратегии воспроизводства заключается в том, что молодь в избытке обеспечена пищей и защищена в ранний, самый уязвимый, период своей жизни.

А главный недостаток ее в том, что он исключает стадию выкармливания новорожденной гастроподы ее родителем. Если предположить, что по интеллекту эти существа находятся, по крайней мере, на уровне приматов, то им, соответственно, необходим импринтинг родителей, других родичей и племенных взаимоотношений. Это предполагает существование у гастропод иного механизма, с помощью которого они цивилизуют молодь, обучая ее соответствующему поведению в мандале.

Критики этой теории считают ее неверной, поскольку она отрицает преимущества естественного материнского воспитания новорожденного.

Сторонники же ссылаются на то, что этот разрыв объясняет большое количество диких особей, встречающихся вокруг любой мандалы. Кое-кто считает, что постоянное ухаживание других червей за "царицей", по сути, и есть общение младенцев с родителями, так как сопутствующие ухаживанию действия и пение более молодых членов семьи запечатлеваются у новорожденных гастропод, пока они еще находятся внутри родительского тела. К тому же предполагается, что гастроподы и медузосвиньи - близкородственные формы, примерно как люди и шимпанзе, и поэтому у них должно быть сходное репродуктивное поведение.