Заложник - Роберт Крайс

— Наши парни все еще под арестом. Он их не отпустит, пока не получит обратно свою семью.

Бенца бросил взгляд на Таззи. Ему не нравилось, что придется убивать собственных людей, но он уже делал такие вещи прежде. Необходимо избавиться от Смита, Тэлли, Джонса, его команды, а также всех, кто будет уязвим после сегодняшней ночи. Только при таком раскладе он сможет чувствовать себя спокойно.

— Сначала нужно прикончить Тэлли, а потом мы позаботимся о Смите, Джонсе и его людях. Это оптимальный вариант. Все они должны умереть.

— Я понимаю.

Бенца бросил трубку и вернулся на диван.

Сальветти подошел и сел рядом.

— Ситуация вышла из-под контроля, Сонни. Нам нужно хорошенько подумать. Необходимо предупредить Нью-Йорк. Если мы расскажем, что произошло, старик Кастеллано может дать нам послабление.

Бенца немного подумал, а потом покачал головой.

— В задницу Нью-Йорк. Я не боюсь умереть.

— Ты в этом уверен, Сонни? У нас еще есть несколько минут.

— Если мы потеряли диски, меньше всего я хочу входить в контакт со стариком. Даже тюрьма выглядит более привлекательно.

Сальветти нахмурился.

— У старика длинные руки. Он достанет нас и в тюрьме.

Бенца посмотрел на него.

— Господи, Салли, а ты, оказывается, умеешь подбодрить человека.

Таззи пожал плечами и скрестил руки на груди.

— Какого дьявола! Мы получим диски, надерем задницу федералам, и Кастеллано ничего не узнает. Все еще может получиться.

Бенца решил собрать вещи. На случай, если все пойдет не так, как хотелось.

27

Суббота, 3 часа 37 минут

Санта-Кларита, Калифорния

Тэлли вел машину с выключенными фарами, всякий раз съезжая на обочину при появлении встречного автомобиля. За сотню футов до отеля он остановился в зарослях, радуясь тому, что надел черную футболку. Он пристроил рулон клейкой ленты на поясе, а в карман засунул несколько пластиковых наручников. Лицо и руки намазал грязью, чтобы они его не выдали, затем вытащил пистолет и быстро зашагал к мотелю. В небе, подобно голубой жемчужине, сияла луна, освещая путь.

Тэлли решил, что Хауэлл обязательно выставил людей, чтобы они предупредили о приближении полиции. Он подошел к мотелю и притаился за кустом толокнянки с колючими листьями, вглядываясь в тени на границе света, стараясь уловить малейшее движение. Множество раз за время службы в спецназе ему приходилось приближаться к домам, где сидели вооруженные люди; так что нынешняя ситуация была ему хорошо знакома. Мотель представлял собой длинное двухэтажное здание, окруженное парковочными площадками. Несколько легковых машин стояли возле номеров первого этажа. Позади мотеля выстроились рядом два огромных трейлера, третий был припаркован прямо на улице. Тэлли двинулся вдоль периметра, держась в тени, дважды останавливался, чтобы осмотреться и прислушаться.

Первого часового он заметил на восточной части парковки, спрятавшимся между колесами девятиосного грузовика. Вскоре обнаружился и второй, который устроился под перечным деревом на противоположной стороне улицы.

Манелли лежал на животе, на жесткой земле, наблюдая, как Л. Дж. Руис ерзает между колесами девятиосного грузовика. Они поддерживали связь по сотовому телефону. Если кто-нибудь из них увидит приближающийся автомобиль или что-нибудь подозрительное, то должен тут же сообщить напарнику, а потом Глену Хауэллу. Манелли не нравилось, что Руис не может лежать спокойно. Из этого следовало, что тому стало скучно, а скучающие люди склонны к ошибкам.

Манелли прошептал в трубку:

— Л. Дж., ты занял позицию?

— Да, я здесь.

— Лежи спокойно, перестань ерзать.

— Пошел на хрен! Я лежу спокойно.

Манелли промолчал. Напарник перестал шевелиться, и Манелли немного успокоился. Дуэйн Манелли провел достаточно времени в ночных разведках, когда служил в армии, чтобы уважать молчание в эфире.

Манелли поудобнее устроился на земле.

Руис что-то сказал, но Манелли его не понял.

— Повтори.

Руис не отвечал.

— Я тебя не слышу, Л. Дж. Что ты сказал?

Молчание.

— Л. Дж.?

Манелли услышал шорох у себя за спиной, а потом в голове у него вспыхнула радуга.

Тэлли завел руки Манелли за спину и надел пластиковые наручники. Потом сделал то же самое с лодыжками и перевернул на живот.

Тэлли ударил Манелли по щеке.

— Эй!

Ему пришлось ударить посильнее.

— Ну же, приходи в себя, черт побери! Ты арестован.

Веки Манелли затрепетали. Подождав, пока его взгляд станет осмысленным, Тэлли прижал дуло пистолета к шее Манелли.

— Ты знаешь, кто я такой?

— Тэлли.

— В какой они комнате?

— Их здесь нет. Хауэлл их отослал.

Тэлли тихонько выругался. Он ожидал, что Хауэлл не оставит Джейн и Аманду рядом, но все же надеялся на это.

— Хорошо. Где они?

— Я не знаю. С ними уехал Кливз.

Имя было Тэлли незнакомо, но это не имело особого значения. Он не знал никого из своих врагов.

— Куда поехал Кливз?

— Понятия не имею. Они сели в автомобиль. Хауэлл должен им позвонить. Я не знаю, что они собираются делать. Хауэлл давал указания Кливзу, но я их не слышал.

Тэлли посмотрел на мотель, пытаясь справиться с паникой. Уходящие секунды давили ему на спину, как мешки с песком. Он теряет время, а ему необходим план. «Думай, — сказал себе Тэлли. И повторил мантру спецназа: — Паника убивает». Если Джейн и Аманду держат в другом месте, он должен заставить Хауэлла вернуть их сюда.

Он перевел взгляд на Манелли.

— Сколько людей здесь у Хауэлла?

— Пять в мотеле, и еще Кливз.

— Ты и придурок под грузовиком — значит, остается еще трое?

— Правильно, и Кливз. У Хауэлла есть другие люди, но я не знаю где. Они могут появиться в любой момент.

Тэлли прикинул свои шансы. Трое в комнате. Трое против одного, причем помощь может прибыть в любой момент. Все это не имело значения. У него не было выбора.

— В каком номере?

Манелли колебался.

Тэлли вдавил ствол пистолета ему в шею. Грязный пот стекал с лица гангстера, как темный дождь.

— В каком номере?

Манелли вздохнул.

— Сто двадцать четыре. Разреши мне задать один вопрос, Тэлли.

Тэлли колебался, у него не было времени на вопросы.

— Что?

— Ты не простой полицейский?

— Нет, не простой.

Тэлли быстро заклеил рот Манелли клейкой лентой, а затем вдоль погруженной в темноту обочины вернулся к мотелю, стараясь побыстрее отыскать номер 124. Он обнаружил у дальней стороны мотеля зеленый «мустанг», припаркованный возле номера 124. Мужчина в голубой вязаной рубашке стоял у входа и курил. Значит, в комнате еще двое. Тэлли заметил, как на руке блеснули серебряные часы; этот человек не был Гленом Хауэллом.

Тэлли постарался подойти к «мустангу» как можно ближе. Мужчина докурил сигарету, но продолжал стоять, опираясь спиной на машину. До него было меньше пятнадцати ярдов. Сорок пять футов. Тэлли сказал себе, что это совсем рядом.

Дверь номера 124 распахнулась, и наружу вышел загорелый мужчина.

— Будь внимательнее. Он уже должен быть здесь.

Тэлли увидел золотой «Ролекс» у него на запястье, а потом узнал голос — это Хауэлл.

Тэлли снял пистолет с предохранителя и приготовился к броску.

Стоящий возле «мустанга» мужчина пожаловался Хауэллу:

— Дерьмо. Этот трусливый урод не придет. Нам нужно уносить отсюда ноги.

— Он придет. Ему ничего другого не остается.

Хауэлл вернулся в номер и закрыл за собой дверь.

Мужчина зажег новую сигарету. Когда он повернулся в другую сторону, Тэлли бросился вперед.

Мужчина у «мустанга» услышал шум и начал поворачиваться, но было уже поздно. Тэлли ударил его по голове пистолетом. Человек у «мустанга» пошатнулся. Тэлли схватил его сзади за горло, применив удушающий захват, и подтолкнул вперед, в номер. Он не хотел, чтобы тот потерял сознание; Тэлли намеревался использовать его тело в качестве щита.

Тэлли не стал терять времени; он ударом ноги распахнул дверь, втолкнул человека из «мустанга» внутрь и закричал:

— Полиция! Вы все арестованы!

Тэлли рассчитывал, что они не станут стрелять в него до того, как получат диски.

Глен Хауэлл присел на корточки и поднял пистолет, криком подзывая человека с большой головой, устроившегося на стуле возле окна. Тот повалился на пол, а когда развернулся лицом к Тэлли, в его руке уже был пистолет. Однако Хауэлл крикнул, чтобы он не открывал огонь.

— Не стрелять! Не стрелять!

Тэлли переводил свой пистолет с одного врага на другого, стараясь стоять так, чтобы его защищало тело человека из «мустанга». Из темноты в комнату летели жадные до света насекомые.