Королева Виктория — охотница на демонов - А. Мурэт

— Действительно так, сударыня, но я предполагаю, что в данной ситуации Вы это сказали дамам, которые были возле Вас, чтобы пресечь дальнейшие шутки, которые могли их шокировать, отсюда и слово «мы», которое в данном случае выражало отнюдь не королевский сан, но газеты донесли это широкой общественности именно в таком виде. Вот почему Бетти и применяет это в качестве ходовой фразы.

— Понятно, — сказала Виктория, — я так понимаю, что люди связывают эту фразу со мной именно в том смысле, какой она не подразумевала; то есть я могу что-то высказывать, имея в виду одно, а меня понимают совсем иначе?

— Видимо, в данном случае так могло произойти, сударыня. Похоже, что это пример того, как Ваши слова, сударыня, процитировали вырванными из контекста.

— Понятно. Вы можете позаботиться, чтобы в следующем номере «Таймс» разместили материал, разъясняющий эту ситуацию?

— Непременно, Ваше Величество, — заверил Мельбурн, не собиравшийся, конечно, делать ничего подобного.

Виктория снова повернулась к Бетти и Ковентри, которые улыбались несколько нервно, боясь, что оскорбили королеву; Ковентри кусал губы.

— Все в порядке, — сказала Виктория, желая их приободрить. — Это может быть иногда непривычно — видеть, как тебя воспринимают другие.

Потом позвала, по-прежнему с улыбкой: «Лорд Мельбурн?»

— Да, Ваше Величество.

— Могу я вам сказать пару слов наедине?

— Разумеется, Ваше Величество. Мэгги…

Мэгги Браун вышла вперед, чтобы проводить Бетти и Ковентри из комнаты. Виктория подождала, пока они выйдут за дверь, и убрала улыбку с лица.

— Лорд Мельбурн, — начала она, — ни один из этих двоих людей, как бы милы они ни были, в чем я не сомневаюсь, не имеют ни малейшего сходства со мной или Альбертом. Ни речь, ни манера одеваться, двигаться и даже просто стоять — все это не похоже на то, что отличает нас с Альбертом. Короче, у них нет ничего, что требуется от двойников.

Мельбурн вздохнул. «Согласен, что они несколько… сыроваты в их нынешнем состоянии, но Ваше Величество, может быть, вспомнит, что они из низов. Не сочтите мои слова хотя бы в какой-то мере оскорбительными, но всю жизнь под рукой у Вашего Величества был целый штат тех, кто давал советы касательно элегантности, платья, манер и красноречия. Бетти и Ковентри восхищались всем этим издали. Уверен, Ваше Величество знает старую поговорку, что подражание — это самая искренняя форма лести?»

— Сожалею, лорд Мельбурн, но мы либо оставим этот проект, либо найдем кого-то еще, — твердо сказала Виктория. — Будьте так любезны, приведите чету Джонсов обратно в галерею, и я сообщу им, что их услуги не понадобятся.

— Да, конечно, сударыня.

Спустя несколько мгновений Бетти и Ковентри вновь стояли перед нею.

— Мистер и миссис Джонс… — начала Виктория. Ее взгляд остановился на Ковентри: тот вперил взор в блестевший пол галереи, стиснув руки перед собой — красные руки фабричного рабочего, загрубевшие от сильного пара гладильной; Бетти, как впервые отметила Виктория, слегка дрожала всем телом.

Королева раздумывала. Она оглянулась на Мельбурна, который стоял, заложив руки за спину, уже готовый к тому, чтобы проводить пару из дворца и вернуть их к жизни на фабрике и к заработкам в несколько пенни за убогое перевоплощение в королеву, а ведь их зрители, возможно, и не воспринимали все это как насмешку…

— Я думаю, что из вас могут получиться прекрасные двойники, — неожиданно сказала она, — и мне будет чрезвычайно приятно иметь вас в своем штате. Бетти, вас я отдаю под крыло герцогини Сазерленд, леди Гарриет, которая является, бесспорно, одной из самых прекрасных и элегантных дам нашей страны и которая может дать советы абсолютно по всем вопросам одежды, косметики, прически и этикета…

Реакция Бетти Джонс была немой, но очень выразительной: глаза раскрывались все шире и шире, нижняя челюсть чуть отвисла. Лорд Мельбурн между тем весело переглянулся с Мэгги Браун.

— …что касается вас, мистер Джонс, — продолжала королева, — я передаю вас заботам лорда Мельбурна, который приставит вас к одному из камердинеров, и тот проинструктирует насчет надлежащего костюма и поведения. Вы оба будете жить в комнатах дворца. — Она повернулась к лорду Мельбурну: «Могу я полагаться, что вы проследите за выполнением этих пожеланий?»

— Да, сударыня, — сказал премьер-министр, чуть выступив вперед.

— Хорошо, тогда, поскольку вы удовлетворены… — это Виктория адресовала уже Бетти и Ковентри, которые с энтузиазмом кивали головами, не веря свалившемуся на них счастью.

Их проводили из галереи. Королева обернулась к Мельбурну. «Лорд М, я держалась все это время, так сказать, на одном дыхании, но сейчас оно оставило меня. Мне нужно уйти».

— Пожалуйста, Ваше Величество, — сказал он, затем добавил: — Попрошу только, когда Вы отдохнете, чтобы мы встретились снова, потому что нам нужно кое-что Вам показать.

— Очень хорошо, — ответила королева, затем вызвала герцогиню; когда они вместе покидали комнату, Виктория, уже с порога, добавила: — И еще, Лорд М…

— Да, Ваше Величество?

— Вы проследите, чтобы о мистере и миссис Джонс хорошо позаботились, сможете?

— Разумеется, сударыня.

Они смотрели на закрывшуюся дверь.

— Не может ли это быть иронией судьбы, Мэгги, — задумчиво сказал лорд Мельбурн, — если та, что является столь прекрасным монархом для Англии, окажется вовсе не английским монархом, что скажешь?

Мэгги взглянула на Мельбурна. «Я так не думаю, нет, — сказала она, нахмурясь, — и считаю, что нам не пристало думать таким образом, премьер-министр, мы просто должны выполнять наш долг».

XXXV

В тот день в парламенте было замечено, что у лорда Монтэгю Тэйлза изо рта высовывались пряди длинных белокурых волос.

Впечатление это произвело, как впоследствии отмечалось, какое-то завораживающее, сродни чему-то гипнотическому — об этом с недоумением и полушепотом переговаривались в кабинетах и коридорах учреждения, а также на балконе, где члены парламента стояли, попивая портвейн и сплевывая в темные, вонючие воды Темзы.

Ибо во время его выступления эти волосы стояли в воздухе, будто отрицая закон всемирного тяготения — можно было подумать, что их подпирали слова, которые выходили у него изо рта (эти слова были направлены против реформы — сэр Монтэгю сделал поразительное сальто, сменив свою позицию на противоположную, противодействующую вводу фабричного законодательства), и когда он поворачивался, адресуясь ко всем секциям парламента, в профиль эти волосы было видно еще лучше. Соответственно, все смогли убедиться, что рот сэра Монтэгю чуть ли не забит этими волосами, и большинство сделали вывод, что он, без сомнения, незадолго до прибытия в парламент находился в обществе молодой женщины; а может быть даже, не исключено, затащил ее в одну из комнат и оторвался от нее лишь ненадолго, чтобы успеть высказать свои взгляды против обсуждавшихся мер на фабриках: чтобы женщины и дети не работали сверх положенных часов, чтобы все несчастные случаи расследовались и чтобы все фабричные помещения мылись хлорной известью каждые четырнадцать месяцев.