Наугад - Ande

— Так и я серьезно — повел головой он.

Тем не менее, увидев нас на берегу, потных и с автоматами, он задрал бровь.

— Херня, говорите?

— Пойдем, поможешь — не стал откладывать Сурков. — И шевелись, Дух!

— В жопу, она, сука, килограмм сто весит, блять.

Я чуть не сдох, когда экономной трусцой, бежал за Сурковым по лесу. Мы, что бы не было видно с воды, отошли к кустам, слева от маленькой бухточки, где Иво оборудовал ночевку, открыли сумку, и стали перекидывать из нее в рюкзаки буханки баксов.

— Ох нихуяш@ньки-пиз@ашеньки! — почти заорал Ивик, когда увидел, что мы делаем.

— Я тут, Дух, на досуге эстонский языку учу. Иво сейчас по эстонски сказал — какая премиленькая неожиданность!

— Давайте шевелится, Сурков. Иво, сворачиваемся.

Мы с Ивой, потащили рюкзаки в «Зодиак». А Сурков, засунув автоматы в черную сумку, пошел вправо по берегу, где он оборудовал этой ночью схрон.

Они вчера, ближе к вечеру, на сурковской Волге с прицепом, на котором был Зодиак, приехали в лодочный кооператив города Кириши. Что расположен тоже на реке Волхов. И, по воде, до него отсюда час ходу.

В лодке стоял пластиковый мешок с рыбой. Здоровенные лещи, сомики, и даже угорь.

— Откуда рыба? — спросил я.

— Часов в шесть утра, подплыл какой то деятель на баркасе. Рыбы, говорит, не купите? Ну а я чо, взял. Четвертак за все. — ответил Иво, закидывая спальники, заливая костер, и отвязывая лодку от валуна, к которому она была привязана. Я уселся в носу, оперевшись спиной о резиновый борт.

— И правильно, Ивик. Мы получаемся, настоящие рыбаки — заявил Сурков, залезая в лодку. — Ну-ка, помоги, Дух. Он открыл рюкзаки с деньгами, и сверху уложил по паре рыбин, что бы было видно.

Лодку отнесло от берега. Стрельнув, затарахтел мотор.

— Капитан! — Сурков уселся на скамейку лицом против хода, к Иво — а инструктаж? Что делать если я окажусь в воде наедине с русалкой?

Я закурил, из-за низких облаков показалось солнце.

— В случае русалки, Сурков, нужно поступать по заветам Антон Палыча! — ответил Иво.

— Кого?! — окуел Сурков.

— Антона Павловича Чехова, урюк неграмотный. Вместе же учили. — заржал Иво — а он взял ту русалку, и начал в меня ейной мордой тыкать. С головы, с головы русалок пользовать начинают!

— Нужно выпить, — сказал я — сами понимаете, на машине ехать нельзя. А так, запах нужен, по любому.

Надо сказать, что наши разговоры разносились далеко по реке. За шумом двигателя и воды, приходилось напрягать голос. Серега полез в рюкзак Иво, и достал флягу. Отпил, и протянул мне. Пока я делал свои два глотка, то слушал как на всю реку Сурков орет на Иво, что не мог хотя бы простой водки. Нет, бля, кругом понты. Ром, блять!!! Иво взял флягу и отпил. А потом мы увидели, что наперерез нам двигается моторка «Прогесс» с надписью по бортам — «Рыбнадзор». Я подобрал ноги.

— Спокойно пацаны, — сказал Иво, сбрасывая ход — все нормально.

В «Прогрессе» сидели двое. Мужики вокруг сороковника возрастом. Один в морском бушлате, а второй, в какой то фуфайке. Даром что лето. К борту была прислонена тульскя вертикалка, двенадцатого калибра. Они хмуро сообщили что рыбинспекторы, и поинтересовались лицензией на лов. Изучив оную, поданную Иво, они подобрели, и пожелали счастливого пути.

Ивик рассказал, что рыбу купил вместе с лицензией. И что, очевидно, рыбнадзор доит городских. Сначала продает им рыбу, а потом еще и штрафует за отсутствие лицензии. Хотя, ту лицензию, предлагают вместе с рыбой.

Так мы дальше и плыли, обсуждая рыбнадзорное коварство. Солнце то пропадало, то опять показывалось. Разошлись с прогулочным пароходиком, с которого нам махала руками праздная публика. И двумя самоходными баржами, с одной из которых в нашу сторону презрительно сплюнул похмельный морской волк.

Миновав сам город Кириши, мы наконец приблизились к лодочному кооперативу, где Сурков и Иво спускали на воду Зодиак, и где оставили Волгу.

— Добро пожаловать, в Кириши, древнейший город на Ленинградской земле! — заявил нам Иво.

— Да ладно, древнейший. — возразил я — у нас вон, Копорская крепость, подревнее будет.

— Точно, Иво. Там на крепостной стене копьем нацарапано «Псы-рыцари — говно!», сам видел. — поддержал меня Сурков.

— Чего пристали? На въезде плакат стоит. Я то при чем? Давайте, вытаскивайте лодку, я пойду договорюсь на стоянку. Дня три нам хватит? И шевелитесь, пацаны. Через час электричка на Питер…

Мы не стали проходить в вагон, так и стаяли в тамбуре. Судя по лицам пассажиров, им все равно воняло рыбой. Дежурный мент, проходящий поезд из конца в конец, наткнулся на нас как раз в тот момент, когда Иво, перекрикивая стук колес, рассказывал:

— А в Уганде, корабль нашего пароходства покусал сторожевой бегемот!

Мент завистливо принюхался к нашему выхлопу, оценил рюкзаки, желтеющие чешуей из под клапанов, и строго сказал:

— Чтоб без нарушений мне! — И грустно пошел дальше.

У дежурной пары ментов, на выходе с платформы Московского вокзала, мы и вовсе интереса не вызвали. Труднее всего оказалось найти транспорт, что отвезет нас на Фонтанку. Почему то, по умолчанию, мы решили ехать туда.

Когда мы вошли в квартиру, первое, что сделал Сурков, после того как помыл руки, это схватил телефон и ушел в гостиную. Иво молча ушел за ним, а потом вернулся со спортивными штанами и футболкой, что протянул мне.

— Только я первый моюсь — заявил он. Я устало кивнул. Снял с холодильника бутыль рому, и плеснул в чашку. Отпил. Иво, тем временем разделся догола, залез в ванну, и задернул шторку. Мы, с Сурковым, до шторки не додумались. Я пошел в прихожую, и достал из рюкзаков рыбу. Два крупных леща. Два приличных сомика. Четыре судака. Очень приличный угорь. Три сига. Пяток крупных окуней. Почесал репу.

— Иво! Жареный сом?

— Пофиг, у меня там колбаса была.

— Нет уж. — Шлепнул сома в мойку, остальное засунул в холодильник.

Оттер от слизи, выпотрошил, порезал на куски. Обвалял в муке с солью. На раскаленную, большую сковороду, вмещалось по два куска. Когда Ивик вылез из ванной, завернувшись в полотенце, уже было готово. Я разделся. Поручил Иво почистить картошки. И залез под душ. Потом мы ждали пока помоется вернувшийся с телефоном Сурков.

А потом мы, наконец то, налили, и выпили за то, чтоб все было хорошо.

— Дык, теперь то! — сказал Иво — три миллиона триста тысяч долларов! Это ж и на расстрел пойдешь с достоинством.

— Не в деньгах счастье, Ива. Ты убедишься в этом теперь на