Боги, пиво и дурак. Том 9 - Юлия Николаевна Горина

потому этими просмотрами мучаешь, что на самом деле хочешь увидеть…

— Боги, как же я скучала! — сквозь слезы воскликнула вдруг паучиха и, вскочив со своего стула, бросилась к нему обниматься.

Обе новые версии Оракула повернулись ко мне и с удивленным лицом развели руками.

— Вот те раз. А говорила, что ей нужен статный, плечистый и красивый.

— Прости, милый, — всхлипнула Арахна. — Видимо, все они настолько не ты!

Я широко улыбнулся.

И, чтобы не мешаться процессу их эпичного воссоединения, по-быстрому свалил из храма.

— Даниил, подожди! — услышал я голос барона за спиной.

Остановился.

Обернулся.

— Ну?

Самеди приблизился ко мне, все еще держа в руках шляпу.

— Может быть, ты все-таки угостишь меня своим вкусным ромом? — спросил он.

— Это такая попытка заключить мировую? — прищурился я.

— Нет. Это такой… изящный способ намекнуть, что не обязательно сходиться во мнениях по всем вопросам, чтобы оставаться друзьями. Порой достаточно всего пары точек соприкосновения. Такие, как, например, общие друзья, общее прошлое и любовь к благородному напитку, — ответил он мне.

Я вздохнул.

— Ладно, пойдем. Налью тебе бокал эксклюзива. Но это не значит, что я тебя простил, ясно? Друзьями мы снова станем, когда ты перестанешь продвигать в массы сведения о моей личной жизни.

— Даня-Даня, у героя не может быть «личной жизни». Все его существование — достояние человечества!

— Если продолжишь в том же духе, останешься без моего рома, — угрожающе предупредил я и двинулся обратно к таверне.

— Понял, пардон, — быстро отозвался Самеди.

— Тогда догоняй! — крикнул я через плечо.

И мы направились к «Жареному лосю».

Перешагнув порог родной таверны, я аж обомлел, увидев все столы занятыми, а возле стойки — очередь из десяти человек. И все они круглыми глазами таращились на Арину Родионовну, которая, не обращая внимания на усиленное внимание к своей персоне, медитативно натирала Лёхину макушку мятым платочком, подготавливая его к утреннему видеосеансу.

Две официантки шустро разносили еду и пиво, дружелюбно улыбались всем вокруг и опять спешили на кухню.

— Марта, что тут у нас за армагеддец с утра пораньше? — спросил я, поймав на бегу одну из официанток.

— Паломники, — коротко ответила девушка, сделав страшные глаза.

— А-а, — понимающе протянул я. — Тяжелый случай…

— Может, мне в следующий раз заглянуть? — спросил барон.

— На кухне всегда есть как минимум один свободный стол и удобные кресла, — покосился я на Самеди. — Если тебя не смущает, конечно, непрезентабельность места.

— Для меня вполне годится, — кивнул тот. — Но вообще как-то неожиданно. Откуда вдруг паломники, здесь, в это время года?

— Хороший вопрос, — согласился я. — Ты это, пока один проходи за стойку, пусть Леандр тебе покажет стол в углу за шкафом с посудой. Там нас никто не потревожит. А я сейчас немного осмотрюсь и тоже подойду…

Я повертел головой, присматриваясь к паломникам. Такая группа не могла образоваться стихийно, ею явно кто-то руководил.

— Ты посмотри, посмотри на него! — услышал я за спиной приглушенный старческий голос. — Как на Даниила-освободителя похож!

Я аж весь напрягся. Только этого мне не хватало!

Замедлившись, я прислушался к разговору.

— Это в каком таком месте он похож? — возразил ему голос помоложе. — Обычный мужик, как все. Я бывал в храме войны в Черной пристани, там есть живая копия героя. Даниил был кривой на один глаз, и голова у него такая здоровая была — видать, болезнь какая-то. Не мудрено, что так рано помер…

Я икнул.

Ну спасибо. Оказывается, я уже и помереть успел.

— Да что за чушь вы тут рассказываете, — возразил третий собеседник. — Все знают, что Даниил не был человеком. Его родила смертная женщина от бога Кернунна, поэтому у младенца и проклюнулись оленьи рога…

Я икнул еще раз.

Прекрасно, Даня. Теперь ты еще и олень!

Хоть плачь, хоть смейся.

— Это ты сам такую чушь придумал, или кто рассказал? — фыркнул старик.

— Да я своими глазами видел, и не в какой-нибудь дыре типа Черной гавани, а в главном соборе Аполлония!

— А, ну если в Аполлонии, то все понятно, — хмыкнул молодой голос. — Там, говорят, Дионис винные фонтаны запустил? Опосля таких достопримечательностей не только рога, но и копыта могут померещиться.

— Да я правду говорю!..

— Сядь, не позорься! Люди вон уже оборачиваются… — строго проговорил старик.

— Сами не позорьтесь! Ничего не знаете, а говорите!..

Я поспешно прошел мимо, стараясь опустить голову пониже и не особо привлекать внимание.

Но и за следующим столиком шла аналогичная баталия. Одни утверждали, что герой Даниил был негром и имел черную кожу, а другие потешались над этим утверждением и рассказывали о Данииле с длинными, как у Будды, ушами.

И тут я увидел Ленку.

В бархатной изумрудной амазонке она выглядела, как экспонат, сбежавший из картинной галереи — у нас даже самые пафосные аристократки больше не носили такое. С видом царственной особы Лена сидела на барном стуле у стойки и, игриво покачивая лаковым красным башмачком, мило общалась с одним из паломников.

Блин, и как я только сразу не понял, откуда ветер дует!

Я протолкнулся к ней, цапнул за руку и потащил на кухню, в густой аромат свежей выпечки и жареного бекона.

Ленка сначала протестующе возмутилась, а потом игриво рассмеялась.

— Какая пылкость, Кораблев! Едва увидел — и сразу в подсобку…

Я закрыл поплотней дверь за собой, прижал Ленку к стене и, угрожающе наклонившись к ней, прошипел:

— Ты совсем берега попутала? Что творишь? Нахрена своих туристов сюда приперла?

— Ну уж точно не ради тебя, дорогой, — фыркнула она, поправляя прическу. — Эти твои копии по всему королевству, из которых ни одна не похожа на другую, безнадежно похерили ценность оригинала. Тут кто-то из местных попытался вякнуть, что герой Даниил вообще-то — местный трактирщик, так мои возмущенные паломники чуть драку не устроили.

— Слава Офиону, — хмыкнул я. — Но тогда на черта ты их сюда притащила?

— Хотела показать Лёху и легендарную чудо-старушонку. Какие проблемы?

Я шумно вздохнул.

— Значит так. Пусть допивают свое пиво, смотрят одну серию «Ну погоди» и валят из моей таверны на все четыре стороны. Здесь не цирк и не зверинец. Ясно?

— Ясно, — недовольно буркнула Ленка.