Чистилище. Турист - Михаил Кликин

Коля уставился в потолок, пытаясь восстановить в памяти тот разговор. Упоминал ли брат еще что-то кроме Мезени? Велел ли идти дальше?

Сразу после смерти Ивана Коля постарался записать каждое его слово, каждый невнятный звук. Ту шпаргалку, наверное, уже не найти, не заглянуть в нее, разве только Гусак отыщет записную книжку в лодке среди вещей и принесет под нос.

Но можно все же попытаться сейчас вспомнить ту страничку. Это же были последние слова его брата, и он часто их перечитывал…

Коля закрыл глаза, нахмурился, отключившись от внешнего мира, от посторонних мыслей и ненужных чувств, восстанавливая в памяти написанные на бумаге буквы, связывая их с произнесенными братом словами.

«Кий» – да, да, точно! Он произносил это слово! Так, может, он имел в виду не бильярдный кий? Может, это название села? Село Кий – вполне возможно, почему нет…

А еще было какое-то каркающее слово. Иван плевался кровью, когда пытался его выговорить… «Кар, кар»… Карго! Тоже какое-то географическое название? Карго – это может означать некий груз. Неужели они должны были доставить что-то на указанное место?.. Но странно, что Иван перешел на английский. Возможно, это было какое-то другое, похожее слово: карта, корка, гарда.

«Кий на карте» – может быть… Может быть…

«Нос», «Кий», «Мезень» – как связать весь этот бред? Что пытался сказать брат?

И неужели Женька разгадал эту загадку?

Записку с указанием места и времени Гусак нашел на лобовом стекле своего боевого «УАЗа», стоящего в десяти метрах от штаба. Вырванный из школьной тетради листок был сложен пополам и аккуратно прижат «дворником». Внутри ярким синим карандашом были написаны время и точный адрес.

Гусак устроил страшный разнос всем дежурным, но так и не выяснил, каким образом эта записка оказалась на машине.

– А что с лодкой? – спросил он, когда гнев немного унялся.

– Ты же велел не следить за ней, – испуганно прогнусавил один из ночных сторожей, зажимая пальцами разбитый нос.

– Вам просто надо было проверить, на месте она или уже нет, идиоты!

– Ее нет, – ответил Горец, только что вернувшийся с реки. – Он забрал лодку.

– Это хорошо, – сказал Гусак. – Значит, пока все идет по плану…

На встречу они отправились на полноприводном «ГАЗоне» с местными номерами. Машу и детей запихнули в крытый кузов, подсадили к ним Ромку Голова, Гусак сам сел за руль, Горец устроился рядом, обложился оружием, насколько это было возможно. Так втроем и поехали искать нужный дом на улице, название которой вызвало у Гусака усмешку.

– Улица Свободы, – сказал он, качая головой. – Интересно, это случайно так вышло или наш друг изощренно издевается?

Дом нашли быстро, он стоял недалеко от реки, последний в ряду точно таких же многоквартирных домов. Горец подумал, что груженая лодка наверняка спрятана где-то неподалеку, возможно, в устье ручья, впадающего в Мезень. Но проверить догадку он не мог. Гусак велел вести себя смирно; похоже, эта сделка была для него исключительно важна.

Машина остановилась практически у самой двери. Горец, не дожидаясь команды, выпрыгнул из кабины, проверил подъезд – на лестнице было темно, и он поднялся до самого верха, внимательно осматривая ступени. Перед одной из квартир на втором этаже было натоптано – именно ее номер был указан в записке.

– Вроде все чисто, – доложил Горец, вернувшись к машине.

Они помогли пленникам спуститься на землю, завели их в дом, направили вверх по лестнице. Дети были напуганы, и Башир, надеясь, что Гусак этого не заметит, сунул мальчишкам в ладошки по маленькому леденцу. Маша все спрашивала, куда они идут. Гусак ответил ей только перед дверью в квартиру:

– Один добрый человек уговорил меня отпустить вас.

На ее лице отразилась сложная гамма чувств: такое ни один актер не сумел бы сыграть. Ей и страшно было, и любопытно, она боялась поверить услышанному и уже надеялась на хороший исход – если не для себя, то хотя бы для детей.

– Ты не врешь?

– Заходи и убедишься.

Дверь не была заперта. Они толкнули ее и вошли в коридор, где на вешалке пылились вещи хозяев…

Коля так долго лежал в тишине, что его слух обострился, и о приближении гостей он узнал задолго до того, как они вошли в комнату. Сначала он услышал шум мотора, потом понял, что этот звук приближается; он разобрал, что это грузовик, а не легковушка; он слышал, как хлопали двери машины, как говорили люди на улице; он даже слышал, как один из прибывших постоял перед дверью в квартиру, а потом ушел.

А еще он услышал, как Маша спрашивала Гусака, не врет ли он, и тот ответил:

– Заходи и убедишься.

Но кроме всего этого Коля слышал еще несколько звуков, идущих с другой стороны – то ли из соседней комнаты, то ли из-за окна, а то ли из внутренностей шкафа-купе.

Когда открылась дверь, он уже знал, кого увидит.

Первым зашел рыжий телохранитель Гусака. Вторым в комнате появился сам Гусак. За ним шла Маша, держа на руках Костю. Анжела и Андрей боялись отстать от мамы, потому что их подгонял бородатый бандит, лицо которого Коле знакомо не было.

– Привет, – сказал он первым.

Гости встали возле порога, глядя на него. Наверное, они боялись угодить в ловушку – очень уж был похож на приманку беспомощный Коля.

– Пришли? – Глухой голос прозвучал неожиданно для всех. Бородатый бандит, вставший в дверном проеме, даже вздрогнул и едва не спустил курок.

– Я держу вас на мушке, – спокойно сообщил голос. – Но стрелять не собираюсь. Сделаем все быстро и разойдемся.

– Рад слышать, – сказал Гусак, цепко оглядывая комнату.

Рыжий телохранитель продвинулся вперед на метр, но спрятавшийся Женька тут же предупредил:

– Стойте где стоите, иначе сделки не будет.

Рыжий обернулся на Гусака, тот едва заметно кивнул, и телохранитель вернулся на свое место.

– Он за шкафом, – сказал Коля, уже угадав, где прячется Женька. – Или прямо в шкафу. За зеркалом.

Рыжий и бородатый навели свои ружья на собственные отражения.

– Вы лучше опустите оружие, – спокойно посоветовал остающийся невидимым Женька. – А ты, Колян, заткни варежку и не отсвечивай. Если тут начнется пальба, достанется всем.

Маша только сейчас поняла, чей голос она слышит.

– Неужели ты все еще живой, мерзавец? – с отвращением сказала она.

– Потише, дорогая. – По голосу было ясно, что Женька широко улыбается. – Я пытаюсь тебя спасти, между прочим. И детей тоже. Надеюсь, со временем ты это оценишь.

– Хватит! – вмешался в разговор Гусак. – Мне нет дела до ваших разборок, я хочу получить причитающееся!