Против «мессеров» и «сейбров» - Сергей Крамаренко

С начальником же милиции у меня сложились самые хорошие отношения. Мы во всем помогали ему в наведении порядка, выделяли патрули и всячески поддерживали порядок среди наших военнослужащих. Здание милиции находилось недалеко от нашего штаба, и, проходя мимо него, я каждый день видел новую автомашину «Волга». Как-то при встрече я решил задать мучивший меня вопрос:

– Дорогой, скажи, пожалуйста, сколько у тебя автомашин? Каждый день вижу у тебя новую «Волгу»!

Ответ был неожиданный:

– У меня всего одна «Волга», да и та неисправная. Просто у меня в районе 300 автомашин, и я предписал их владельцам по одному ежедневно приезжать ко мне на дежурство.

Я удивляюсь:

– А если не приедет?

И в ответ слышу:

– Обязан приехать. А иначе дам команду отобрать права или снять номера!..

Спокойную жизнь городка нарушило необычное событие – ночью прогремел взрыв. Утром начальник особого отдела доложил мне, что в городе взорван дом. Событие настолько необычное, что мы с ним едем к месту происшествия. Там небольшой красивый двухэтажный домик. Входная дверь взорвана, стекла выбиты, балкон над дверью перекосился. Пострадавших нет, так как дом только что отстроен и в нем еще никто не жил. Я спрашиваю у спутника: кто может быть злоумышленником и почему его взорвали?

В ответ я слышу:

– Товарищ командир, дом построил местный врач для новой жены. С прежней он разошелся, вот она и взорвала дом!

Да, небольшой тихий городок в Грузии, а страсти кипят, как у Шекспира!

Через несколько дней встречаю местного начальника госбезопасности. Мы здороваемся, я спрашиваю о его здоровье, пытаюсь узнать, как дела, но он на все вопросы отвечает: «Спасибо, все хорошо». Тогда я спрашиваю напрямую:

– А я слышал, что у тебя дом взорвали?

Отвечает:

– Да был такой случай, но все остальное хорошо.

Тогда я интересуюсь:

– Ну а взрывавшие найдены?

В ответ неожиданное:

– Нет, не нашли, никаких следов не оставили!

Я не отстаю:

– А я слышал, что первая жена взорвала...

– Да и я так думаю. Больше некому.

– Так почему ее не арестуешь?

И вот тут его ответ совершенно меня поразил:

– Дорогой, какой же мужчина арестует храбрую женщину? Муж сам виноват и наказан справедливо!

Больше я уже ни о чем не спрашивал. Действительно, соломоново решение!

За всеми этими событиями быстро пролетел год. В следующем году полк приступил к ночным полетам. Летали мы успешно: летчики прекрасно освоили самолет МиГ-17, и полеты проходили просто отлично. Почти все летчики, получив провозные на учебно-боевых самолетах, успешно вылетали на боевых и теперь совершенствовали технику пилотирования.

В одну из летных ночей, приехав вечером на аэродром, я заслушал доклад метеоролога о том, что приближается холодный фронт с дождями и грозами. Вскоре действительно начался дождь. Я решил перенести полеты на следующую ночь, когда «давали» хорошую погоду, дал команду «отбить полеты» и уехал в городок. Прибыв туда и заслушав доклады о случившемся за день, я отдал команду перенести ночные полеты на завтра, а сам пошел домой. Спать не хотелось, и, увидев, что дождь кончился, я решил немного пройтись по городу с женой. Но не прошло и полчаса, как облака разошлись и полная луна во всей красе озарила город ярким светом. Моему возмущению не было предела! Как я мог поверить докладу метеоролога, как принял такое неверное решение? Не удержавшись, я громко воскликнул: «Какая ночь пропала!» Это так обидело мою жену, что она долго мне припоминала: «Тебе полеты дороже меня!» Не знаю, права ли она была, – оправдываться в любом случае было бесполезно...

Осенью началась проверка дивизии и наших обоих полков. В один из дней была объявлена боевая тревога. Приятно было смотреть, как четко и уверенно действовал весь личный состав. Внезапно дежурный штурман доложил: «Появились воздушные цели... одна, вторая... десятая!..» Десять воздушных целей! Это многовато, обычно мы тренировались по одной-двум целям. Но делать нечего! Цели подходят к рубежу подъема, и в воздух поднимаются один самолет за другим – вся первая эскадрилья и пара из управления полка.

Вот первый бомбардировщик подходит к рубежу перехвата. Штурман КП дает перехватчику (кажется, это Ивановский, начальник воздушно-стрелковой подготовки полка) разворот на цель. Тот докладывает: «Цель вижу, атакую!» Доклады об обнаружении целей и об их атаке следуют один за другим. Кажется, все цели перехвачены. Теперь быстро посадить, заправить самолеты и подготовить их к очередному вылету!..

Но только успели посадить самолеты первой эскадрильи, как начинается налет второй группы бомбардировщиков. Решено поднимать вторую эскадрилью. Правда, ее летчики подготовлены хуже летчиков первой эскадрильи, но делать было нечего, надо поднимать. Снова перехватчики один за другим взлетают и направляются навстречу бомбардировщикам. Видимо, или бомбардировщики действовали по шаблону, подходя с одного направления и следуя один за другим, или же нам очень повезло, но все бомбардировщики были перехвачены. На проявленных пленках и отпечатанных снимках были видны бомбардировщики, причем на дистанциях 400—600 метров. Особенно огромным был бомбардировщик, снятый Ивановским – как шутили летчики, «начальником огня и дыма». Дистанция отличная – 200 метров! Все эти снимки висели потом в зале на разборе учения. Дивизия и полк получили хорошие оценки. Единственное сделанное замечание было о том, что в полку мало летчиков 1-го и 2-го класса. Мы учли это и сразу же после возвращения с разбора перешли на ночные полеты.

Ночные полеты в Западной Грузии имеют свои особенности. Колхида – это узкая долина, по трем ее сторонам возвышаются горы, с четвертой расстилается море. В безоблачную ночь летать просто. Внизу цепочка огней со скоплением их в городах и поселках, снижаться можно только здесь. По бокам горы – там чернота. Выше 7000 метров летать безопасно – горы ниже. Поэтому мы придерживались строгих правил выполнения ночных полетов: набирали высоту тысяч пять в районе аэродрома, а затем уходили на маршрут – обычно на запад с постепенным набором высоты выше 7000 метров, а уже затем разворачивались на север и восток. Приход на аэродром со снижением до 1000 метров мы осуществляли строго с запада, и лишь выйдя на аэродром, визуально летчик спускался на высоту 500 метров и заходил на посадку. Примерно так же мы летали и в сложных метеоусловиях. Заход и пробитие облаков во всех случаях осуществлялись с запада, со стороны моря.

Я так подробно описываю это потому, что после моего отъезда из полка новый командир изменил этот порядок и стал практиковать построение захода на посадку, как в равнинной местности, где летчик пробивает облака вниз до высоты 200 метров, выходит на этой высоте на дальний привод в 4 км от посадочной полосы и с ходу производит посадку. В результате два летчика при заходе на посадку в облаках сразу разбились. Они неточно выдержали время после привода и ушли дальше от аэродрома, чем это нужно, а руководитель полетов, к несчастью, перепутал самолеты и подавал команды на снижение дальнему летчику, ориентируясь по данным локатора, показывавшего местонахождение ближнего самолета.