Девушка без недостатков - Наталия Левитина

— Почему?!

— Потому! Он невзначай подвалил к Варцевичу и завязал беседу. Слово за слово, выяснили, что Варцевич имеет отношение к банку «Антей». Зеленоглазый красавчик представился Русланом, бизнесменом.

— Ах!

— Ты его знаешь, да? Ну, слушай дальше. Руслан и говорит: видел я, какое здание вы отгрохали в центре города. Грандиозно. Варцевич ему: там еще отделка не закончена. Руслан: я тоже недавно отремонтировал офис. Обращался в фирму «Артиссимо»…

— Что? — не удержалась Лиза. — Отремонтировал?! Каким образом?!

— Ты уже волнуешься? Правильно! А сейчас будешь просто ошеломлена. «Артиссимо», говорит Варцевич, ясное дело. На нас они тоже работают. Этот крендель гнутый Руслан продолжает повествование. В «Артиссимо», говорит, работает дизайнер Лиза. Классная, знаете ли, девочка, рекомендую…

Лиза зарделась.

… Она мне доводила офис до ума. Да фиг ним, с офисом! Главное, говорит, другое! Варцевич уже весь на взводе. По тону нового знакомого он понимает — рассказ таит интригу. У него блестят глаза. А Варцевич, скажу я тебе, патологический бабник. Вы не представляете, — продолжает Руслан, — что за девочка эта Лиза. Вы, кстати, еще с ней не познакомились, нет? Нет, кричит Варцевич, обливаясь слюнями. 3ря, кивает Руслан. Внешне — недотрога. Воплощенное целомудрие! Но что она вытворяла в моем офисе, когда мы корректировали дизайн-проект! Это было нечто! Огонь, кипящая смола! Она только и ждала, когда я завалю ее на рулоны коврового покрытия и оттрахаю.

— Что?! — закричала Лиза. Она мгновенно покрылась красными пятнами. Ее губы дрожали, руками она непроизвольно сжимала борта ни в чем неповинного пиджака, норовя их оторвать. — Какая гадость! Он не мог сказать такого обо мне! Это неправда! Да у него и офиса-то никакого нет! Он его продал! Продал!

— Лиза, успокойся!

— Нет, это неправда, неправда!

— Но я ведь не придумала!

— Ы-ы-ы… — некрасиво растянула губы Лиза. Она залилась слезами.

— Лично я не верю ни одному его слову. Он скотина! Мерзость! Ты, вероятно, отказала этой сволочи, и он теперь распускает о тебе слухи.

— Отказала! Да, отказала!

— Я так и подумала.

— Но ведь он дарит цветы, присылает подарки! Он смотрит на меня, как преданный пес! Он предлагает выйти за него замуж! А сам говорит обо мне та-ко-е!

— Некоторые сволочи так и реагируют на отказ. Не могут смириться с тем, что ими пренебрегли. Теперь эта гнида будет орать на весь город, что он имел тебя в «Артиссимо», имел в магазине «Обои», в гараже, в офисе, в театре, в ресторане, на стене, на люстре и т. д.

— О-о-о, — убито простонала Лиза и зажала себе рот рукой. Жизнь не переставала баловать ее сюрпризами.

— Поэтому держись от него подальше.

— Какой гад этот Рудницкий! Я… Я… Я ему отомщу!

— Рудницкий? При чем здесь Рудницкий?

— Его зовут Руслан Рудницкий, — шмыгнула носом Лиза. Нос у нее был красный, глаза — тоже, щеки мокрые…,

— Да глупости какие! Этого зеленоглазого урода, согласна, зовут Русланом. Но он вовсе не Рудницкий. Руслана Рудницкого из Екатеринбурга я знаю. Общалась с ним как-то. У него магазины «Синий Пеликан».

Тот нормальный мужик, деловой. Кстати, маленький, лысый, с аппетитным брюшком. А этот… Подлец, одним словом…

Разгневанная, потрясенная, убитая. Все три эпитета отлично подходили Елизавете, когда она вернулась в «Артиссимо».

Покинув «Фольксваген» Виолетты, Лиза прошлась по улице, чтобы не являться в офис в образе мокрого крысенка. Теперь слезы на ее щеках высохли, губки она подкрасила. Но это не изменило положения вещей: Лиза смотрела перед собой остановившимся взглядом, не понимая, что ей делать.

— Лиза, проснись, — позвал Апогей Палыч. — После общения с мадам Крикуновой люди впадают в транс. Ее напор ошарашивает. Да, Лиза?

— Да, — вяло отозвалась девушка.

— Наша нежная Лиза, кажется, всплакнула, — сказал Андрей. — Визит в интернат для детей-инвалидов тебя расстроил, да?

— Да, мужики, зрелище не из веселых, — ответил за Лизу Родион. — Мороз по коже. Молодец Виолетта, не ожидал от нее. Собирается истратить на малюток бездну денег.

— Только бы ее энтузиазм не угас.

— Как тебе, Лиза, удалось раскрутить ее на такое мероприятие?

— Лиза безмолвствует. Ау, девушка! Ты где?

Девушка на вопросы не отвечала. Она смотрела вглубь себя и не шла на контакт.

— А Вася-то мою картину сохранил! Андрей, посмотри-ка, помнишь? — Апогей Палыч протянул парню газету.

— Припоминаю, начальник. Вы настаивали, чтобы я внедрил это шикарное полотно в интерьер магазина элитных тканей. Но они не сумели оценить картину по достоинству.

Андрей бросил взгляд на газетную фотографию. Названный шедевр художника Пирожкова А. П. Виднелся за спинами героев публикации.

— И куда вы ее в результате пристроили? Василий Моржак, прочитал Андрей. — Кто это, Василии Моржак?

— Друг мой, хирург. Ему коттедж обломился в Сосновом, а я ему — картину на новоселье. Осчастливил, так сказать. И вот смотрите, висит, значит, до сих пор.

— Коттедж в Сосновом? Что за картина? — встрепенулась Лиза. — Ваша. Апогей Палыч? Новая? Где?

— Наоборот, старая. Да ты не видела ее.

Лиза взяла в руки газету. Нет, она видела эту картину! Видела ее в особняке Рудницкого, когда ездила с мамой к нему в гости. Рудницкого? Или как его называть? Кто он на самом деле? Но почему на фоне этой картины сфотографирована семья профессора Моржака (как следует из подписи)? Они что, взяли у Руслана напрокат шедевр Апогея, чтобы эффектно выглядеть на газетной фотографии — мол, трепетные поклонники современного изобразительного искусства?

— Я сейчас сойду с ума, — прошептала Лиза. — Апогей Палыч, вы подарили картину Василию Моржаку? Профессору, хирургу?

— Да, Лиза. Тебе нравится? Газетный снимок, конечно же, не отражает всех ее достоинств.

— Но я видела ее! И совсем не в доме хирурга.

— А где же?

— Где ты ее видела, Лиза?

— В коттедже одного моего знакомого слышно пробормотала Лиза, понимая, что разгадка рядом.

— Ха-ха, — развеселился Андрей. — Следовательно, твой знакомый живет в доме Моржака. Вот ведь, смотри. На фотографии. Гостиная коттеджа. Вот картина. Вот хирург.

— Интервью у Васи брали перед отъездом в Америку. Он с семьей уехал в Чикаго на полгода, по обмену. А коттедж у него в Сосновом. Номер двенадцать. Я был в гостях…

— Да, Сосновое. Двенадцатый коттедж, — заторможенно повторила Лиза. — Тогда кто же он? Кто?! Она уперла локти в стол, лоб — в ладони и замерла.

— О ком ты спрашиваешь, Лиза?

Но Лиза не ответила. Мужчины переглянулись и пожали плечами. Девушки — их всегда так трудно понять!

— Во! Блинчики «Морозко» с мясом! Лучше возьмем палтуса.

— Куриная грудка с грибами. Жарится десять минут.

— Не хочу я грудку, Здоровякин!

Парни нависли над холодильником в супермаркете и рылись в его недрах, как хирурги в животе оперируемого пациента, опустив руки по локоть в месиво ледяных пакетов и коробок. В одиннадцать вечера по дороге домой они вспомнили, что жрать им практически нечего. В отеле, где они встретились с Анн-Мари (та в прострации сидела у бассейна, наполненного пронзительно голубой бликующей водой. В одной руке мадам держала фужер в виде перевернутого конуса, наполненный сухим мартини, в другой — зубочистку с нанизанными на нее оливками), парни немного выпили за компанию. И это только усилило голод.

К счастью, супермаркет работал до часу ночи. Нагружая тележку, злобный гном Валдаев оглашал пространство мыслями вслух, как бы ни к кому не обращаясь. Противным голосом он гундел, что есть особая категория людей, сожительство с которыми делает практически невозможным иметь в доме хотя бы минимальный запас еды. Хотя бы на одну кормежку, на один прием пищи! Ну, не в состоянии эти прожорливые, бездонные млекопитающие соседствовать с сосисками или колбасой — они считают прямым долгом истребить все съедобное в радиусе километра вокруг себя!

— Ты о ком? — искренне удивился Здоровякин. — Не обо мне ли?

— Конечно, не о тебе!

— Я ем как птичка, — обиделся Здоровякин.

— Мамонтоподобная птичка! О, смотри-ка, мозаика! Я возьму.

В рядах с игрушками Александр прихватил заводного мышонка (для котят Пульсатиллы) и мозаику-пазл из 1500 элементов (для Лизы).

— Детский сад какой-то, вздохнул Здоровякин. — Куда уходят наши деньги!

Странно, что Саша вспомнил о Лизе. Последние дни образ прелестной синьориты почти полностью выветрился из его головы, уступив место более сильным и острым впечатлениям. Да, иногда мелькало что-то светлое и нежное перед его глазами, и тогда Валдаев мечтательно улыбался. Да, думал он, надо бы вплотную заняться милым ребенком, цветов, что ли, купить, сводить в кино, в картинную галерею, пригласить в гости… стоп, в гости нельзя, там Здоровякин… снять номер в отеле… надо, надо. Но все как-то недосуг…