Лотос пришлого бога - Татьяна Грай

Лепски вскочил и бросился вон из гостиной. Воды было уже ему по колено. А за его спиной в большой, изысканно обставленной комнате загрохотал камнепад.

Плотно закрыв дверь, чтобы вода не выплеснулась в холл, Мюррей задумчиво прислушивался к стуку и плеску. Потом все затихло, и Лепски решил рискнуть и заглянул в комнату.

Вода куда-то пропала. Зато камни остались на месте. Падали они недолго, всего лишь несколько секунд, но мебель была безнадежно испорчена, фарфоровые статуэтки разбиты, старинный торшер сломан... картины свалились со стен, и из-под толстого слоя мокрых обломков гранита торчали кое-где углы позолоченного багета.

Мюррей тихо прикрыл дверь и ушел в кабинет.

Вот незадача, думал он, медленно шагая из угла в угол. Что же такое происходит с этими инспекторскими формулами? Некоторые из них работают отлично... удалось же ему справиться с лучом нейтрализатора, когда в него пальнули рядом с коттеджем землян... да и многое другое получалось неплохо... и он сразу и без малейших затруднений освоил особую технику мгновенного сосредоточения, которой владели инспектора... но иной раз случались вот такие странные промашки. Мюррей подумал, что, может быть, инспекторское сознание еще не до конца освоилось на новом носителе... в конце концов, прошло еще так мало времени, и не исключено, что через месяц-другой все само собой придет в норму... вот только он не мог ждать. Ведь по его душу уже явились сотрудники Федеральной безопасности.

Да, решил наконец Лепски, нужно во что бы то ни стало вернуть Камень Мудрости. Он сам по себе послужит отличной защитой от федералов. Тому, у кого в руках этот Камень, не страшны инспектора-особисты.

А значит, ему необходимо еще раз повидаться с сумасшедшим Эриком и поймать обезьяну.

Что сначала? Разумеется, скульптор. В его "Лотосе пришлого бога" была спрятана большая часть камня. Да и добраться до Эрика проще.

Мюррей, рассовав по карманам несколько пакетиков с магическими порошками и свой любимый кристалл горного хрусталя, вышел из дома, сел в "летучку" и помчался к соседнему городу. Эрик наверняка сидит у себя в мастерской, куда ему еще-то деваться? И все, что нужно Лепски, - это на минуту-другую вывести скульптора из состояния полной прострации и заставить сказать несколько слов, всего лишь несколько связных слов. Мюррей был уверен, что с этим он справится, несмотря на то, что сознание скульптора было практически полностью разрушено. Тут ничего особенного в техническом смысле не предвиделось. Правда, при последней их стычке скульптор немного удивил Мюррея тем, что в его реакции на заклинания не оказалось вообще ни единого предсказуемого жеста... но тогда Эрик был просто слишком возбужден.

И тут Мюррея поразила некая догадка... внезапный и непредвиденный камнепад в гостиной... а скульптор высыпал на крышу его дома кучу камней... и как раз незадолго до того, как Лепски принялся начитывать инспекторскую формулу, он вспоминал о выходке чокнутого Эрика... но почему его воспоминание реализовалось в такой странной и неожиданной форме? Почему формула активизировала именно этот образ?

Это следовало обдумать во всех подробностях. Но не сейчас. В данный момент главной задачей был Эрик.

Сделав круг над домом скульптора и не обнаружив ничего настораживающего, Лепски посадил машину в двух кварталах к юго-западу. Подходя к коттеджу Эрика Баха, Мюррей с предельным вниманием смотрел по сторонам, не желая нарваться на кого-нибудь вроде Мрачных Карликов. Они искали свой Камень... они находились рядом с домом Кхона Лорика, когда Мюррей пытался добраться до чревовещателя... тогда Лепски немного опоздал. А вдруг теперь Карлики крутятся возле Эрика, они ведь давно уже знают, где вторая часть Камня. Сталкиваться с неприятными малышами Мюррею не хотелось, тем более, что его участие в деле не составляло для них секрета, суда по подслушанному им разговору - там, возле дома Лорика... Кхон до сих пор в госпитале, лежит в коме... Лепски каждый день справлялся о состоянии здоровья чревовещателя, надеясь, что тот в конце концов очнется... впрочем, Лорик вряд ли мог знать, куда подевалась кукла. Но он мог официально потребовать начать поиск принадлежавшей ему дорогой вещи...

Карликов в окрестностях дома скульптора не наблюдалось. Мюррей видел лишь обычных прохожих, любителей прогулок по окраинам, да еще брел по улице один из экспонатов местного зоопарка - нечто ярко-синее, чрезвычайно лохматое и с шестью ногами. Лепски не знал, как называется эта штука, он даже не мог определить, где голова у этого зверя, и есть ли она вообще, он видел только большой ком синей шерсти, важно вышагивавший на шести довольно длинных мощных лапах с короткими толстыми когтями. Лепски покачал головой. Его ужасно раздражала эта система - когда по улицам гуляют дикие звери... правда, звери никогда никого не трогали, но Мюррею не нравилось их присутствие в городе само по себе. Звери должны жить в лесу или сидеть в клетке. В этом он был твердо убежден. К сожалению, большинство жителей Минара придерживались прямо противоположной точки зрения. Людям почему-то нравилось, что в их дома запросто могут зайти какие-нибудь слоны или синие лохматые штуковины.

Лепски вошел во двор, обошел коттедж, заглянул в гараж. "Летучка" Эрика стояла на месте. Вокруг нее валялись распылители с красками, какие-то банки, куски проволоки, тряпки... вообще в гараже царил жуткий беспорядок. Мюррей покачал головой. Ох уж эти творческие люди... совершенно не в состоянии поддерживать чистоту. Впрочем, их бессистемность рождала особые плоды. И Лепски всегда внимательно следил за миром современного искусства правда, произведения великих мастеров интересовали его в основном из-за их чисто денежной стоимости.

Лепски вернулся ко входу. Поднялся по ступеням, нажал кнопку звонка. Прислушался. В доме было тихо. Может быть, Эрика нет? Мюррей позвонил еще раз. Наконец изнутри донесся шорох - словно кто-то осторожно подкрадывался к двери. Лепски снова ткнул пальцем в звонок.

Дверь неожиданно распахнулась.

При виде возникшего на пороге скульптора Мюррей ахнул.

Собственно, видеть он мог только глаза Эрика, подозрительно смотревшие из узкой щели, прорезанной сбоку в огромной ярко-малиновой кастрюле, изукрашенной веселыми белыми и голубыми горошинами. Грудь скульптора прикрывало некое подобие лат, изготовленных, насколько мог понять Лепски, из расплющенных пивных банок. На руки Эрик натянул толстые кожаные перчатки, - очень длинные, до локтей. Ноги защищали резиновые болотные сапоги, доходящие до бедер. В общем, зрелище было из ряда вон.

- Что с тобой? - спросил Лепски, опомнившись. - Зачем этот маскарад?