Приговор - Юрий Вахтин

  - Как сто волков! - ответил Петр и обнял мать. - Мам, какая ты у меня умная, красивая и молодая.

  - 33 -

  Галина проснулась от стука дождя по железному отливу окна. Встала, накинула халат. Без четверти шесть. Сегодня воскресенье, у нее не было определенных выходных дней, а наоборот, в субботу и воскресенье в ее кафе и ресторане было больше посетителей. У Павла сегодня "законный", как он говорил, выходной, хотя и у него по роду службы очень часто выходные были лишь теоретически. Звонок со службы мог раздаться в любую минуту ночью и днем, в любую погоду, и даже не надо задавать вопросов: почему? Сегодня он ночует у нее, предупредив свою мать и оставив ей телефон Галины. На работе оставить для возможной связи ее телефон он не решился. Нет, не потому, что боится предрассудков.

  - Я боюсь, что у нас не все так серьезно, как я бы хотел, - признался он Галине, - и зачем давать повод для ненужных разговоров. Хотя у многих сотрудников родственники и даже жены -кооператоры. Это даже становилось порядком вещей, наверное, потому, что, несмотря на многочисленные указы и постановления ЦК КПСС, трудно было в нашей стране открыть свое дело, не имея помощи в системных структурах. Хотя это не давало никаких льгот. Она исправно платила положенные проценты Королю и его команде. Когда она однажды намекнула Скрыльникову об этом, он даже назвал ей не только количество причитающихся процентов, но и сумму последней выплаты точно до рубля.

  - Как!? - удивилась Галина. - Вы там, в конторе все знаете, что мы, кооператоры, платим своим "крышам"? Это же противозаконно. И вы ничего не делаете?

  - Галчонок, я понимаю твое удивление, но я капитан КГБ и выполняю приказы руководства, которое безусловно, знает еще больше, чем я. Не забывай, в какой стране и в какое время мы живем. Всех этих "Королей", "Принцев", "Князей" мы знаем давно, они у нас в разработке. Но время идет, и караван, как говорится, тоже идет, - со вздохом ответил Павел. - Одно время за Королем была поставлена круглосуточная слежка, мы каждый миг его знали. Но я знаю не все, как и все мы, мы только звенья одной цепи, а вся цепь уже вверху. К тому же, я следователь, то есть больше кабинетный работник. Я веду работу по уже возбужденному уголовному делу. Это дело по аварии или точнее убийству Елышева. Хотя вердикт "несчастный случай" был все-таки последним в деле. Куда, кому был нужен материал о каждом шаге Короля, я даже не знаю. Я писал рапорта и отдавал начальнику следственного отдела. А Король и его костоломы уже и Северный рынок под себя подмяли и подбираются к центру города.

  - Хорошенькое дело! В правовом государстве мы живем!

  Галина даже закурила от волнения.

  - Галюнь, но чему удивляться? Идет перестройка, ее смело можно назвать своими словами, идет революция. А всякая революция - это кровь, насилие. Вверху это тоже понимают и принимают меры, чтоб этой крови было как можно меньше. А всех Королей и Принцев в нужное время прихлопнут, как мух. Потому что сделай это сегодня, завтра на его месте будут два новых.

  Скрыльников подошел, обнял за плечи Галину:

  - Ты играешь, ты в игре, в мужской игре. Вы же не стали, Галина Ивановна, работать детским врачом и получать раз в месяц зарплату и вознаграждение в виде продуктовых авосек. Я это тебе уже сотый раз говорю. Поэтому принимай правила игры, какие есть. Да, эти правила даже нам, сотрудникам КГБ, не всегда понятны. Мы служивые люди, выполняем, как и все служивые, приказы ЦК КПСС. Куда они нас приведут? Лично я, капитан Скрыльников, не знаю.

  Галина прошла на кухню, зажгла газ, поставила чайник. Привычка пить крепкий кофе утром уже сложилась у нее. Она даже ловила себя на мысли, что, проснувшись, у нее в голове, как рефлекс у собаки Павлова, возникает эта мысль: обязательно крепкий кофе и сигареты. Как врач Галина понимала, это очень вредно, но неспокойная жизнь, ненормированный рабочий день да и события последних месяцев только усилили эту привычку.

  - За все надо платить, в том числе и своим здоровьем, - успокаивала себя Галина.

  Если она, как говорит следователь Скрыльников, не захотела тихой спокойной жизни на зарплату. Чайник вскипел, Галина навела кофе, закурила. Неслышно открылась дверь, на кухню вышел Скрыльников в семенных трусах и тапочках. Галина даже невольно засмеялась, увидев в первый раз в таком виде, всегда наглаженного в костюме с галстуком, следователя.

  - Снова дымите, Галина Ивановна? И как обычно с ядом, который зовется кофе.

  - Что делать, Павел Николаевич? Я волнуюсь, - ответила Галина, выпуская дым.

  - Что могло так разволновать вас? Бизнес? Какие переменные бизнеса так вас разволновали, рыбка вы моя золотая, - поддержал шутливо издевательскую интонацию Галины Скрыльников.

  - Я думаю совсем не о бизнесе. Я думаю о том, что следователь КГБ, воспользовавшись своим служебным положением, обманул меня глупую, а замуж брать не хочет, к маме и дочке знакомить не везет, а вы партийный человек, Павел Иванович. Вам, как ленинцу, не стыдно за свои поступки?

  - Стыдно! И как партийному и просто как человеку. Но подобное предложение я даже боюсь делать, чтобы не получить отказ от бизнес леди Захаровой.

  Павел подошел к Галине, присел, обнял ее ноги:

  - Галюнчик, ты это серьезно? Или это очередная прихоть богатой дамы?

  - Знаешь, Паш, я, наверное, обижусь, если ты еще раз меня назовешь мисс или леди. Ты ходишь ко мне только потому, что я кооператор? Да? - Галина посмотрела в глаза Павла.

  - Галюнь, я был бы счастлив, если бы ты была простым детским врачом. Тогда бы я был больше уверен, что наши свидания не твои прихоти, и я не надоем тебе через месяц-другой. И наши встречи имеют другое основание и будут иметь продолжение.

  - Ты можешь говорить нормальным, не кабинетным языком? - Галина едва не обожглась горячим кофе, поставив чашку на стол. - Что это за основания? И какое они должны иметь продолжение?

  Павел сильнее обнял ноги Галины, положил на них голову:

  - Я люблю тебя, Галь! Как мальчишка, сильно-сильно. И знаешь, я боюсь, что ты просто немного увлеклась романом со следователем КГБ - слежки, конспирация. И тем более, у меня дочь, которая кроме меня никому больше не нужна, - голос Павла стал другим, неуверенным, робким. - Ты переехала мою душу своей необузданностью, неординарностью. Ты не такая как все. Я даже боюсь тебя, боюсь, что быстро надоем.

  - Дурачок ты, Павлик. Совсем еще ребенок. А серьезный человек, следователь КГБ. Неужели не видишь, что прежде всего я баба. А этот лоск - это только напускное. Имидж, как это модно теперь говорить. Я русская баба и ищу мужика, за чьей спиной будет тихо и уютно. Я сама не знаю, как ты влез в мою душу. Но с тобой интересно даже просто разговаривать. И что со мной редко бывает, я думаю, ты умнее меня. Обычно наоборот, я всегда думаю, что я умнее. Ты говоришь, что боишься надоесть мне. Я боюсь, ты скажешь: "Галина Ивановна, извините, мне поручен для защиты другой, более важный объект".

  Галина подняла ладонями голову Павла, носом прижалась к его переносице:

  - Ты не бросишь меня? Честно? Тебе я верю на слово. Такие как ты, мужики, не лгут. Ты не такой, какой сегодня клянется, а завтра смеется. Ты мужик! Понимаешь, Скрыльников, мужик!

  - Погоди, что мы сидим? - Павел счастливо улыбнулся.

  - Что ты... Что ты еще предлагаешь? - не совсем поняв, растерянно спросила Галина.

  - И это тоже... - уже улыбаясь, ответил он, поняв, что подумала Галина. - Но сейчас мы едем ко мне знакомиться с мамой и нашей дочкой. Едем?

  - Едем! - Галина крепко прижалась к Павлу.

  - Паш, не в обиду, можно вопрос? - спросила Галина, когда они уже сели в машину. - Только не обижайся и привыкай, я очень прямой человек и всегда спрошу, что мне непонятно, нравится тебе это или нет... Извините, привыкайте, Павел Николаевич.

  - Буду стараться привыкать, - ответил Павел. - Что тебе непонятно сейчас?

  - Мне непонятно? Ты четыре года без жены, мужик очень даже, что у вас - баб мало? И вообще, ты с людьми работаешь, молодой, интересный. У тебя женщины были после жены? Извини, если чем обижаю.

  - Ничего, это жизнь, Галь. Как тебе сказать... - Скрыльников задумался.

  - Прямо и честно. Я пойму, - ответила Галина.

  - Женщины, чтобы переспать, конечно, были. Но уже утром я не знал, как быстрее уйти от нее. Животный инстинкт, и эти женщины как постельные принадлежности, извини за сравнение. Они были, потому что по логике природы должны быть. Сватали меня друзья, я уже не знаю, сколько раз. Но не мое... Понимаешь? Кого знаю, не хочу, кого хочу, не знаю. Извини, Галь, за откровенный хамский разговор.

  - Не надо извинений, Паш, я не с пансионата благородных девиц. Давай закроем эту тему. Я получила полный, исчерпывающий ответ, - сказала Галина. - И тогда к нему еще один вопрос. Можно? Когда ты заинтересовался мною? Честно. Наверное, сначала было мнение: "Захарова - стерва, одного мужика кружила, папа - председатель облисполкома. Второго от жены и из-за должности. Он ей ни грамма не был дорог". Было такое мнение, скажи? Только честно.