Соблазн гнева - Татьяна Голубева

– Не смей так говорить, – тихо произнес бутафор. – Ты лучше всех на свете. Ты умная и добрая, просто тебе немножко не повезло. И ты гениальный бутафор. Кстати, ту карету Снежной королевы, что мы недавно делали, на выставке будут показывать, а там твоей работы почти наполовину.

– На какой выставке?

– А в Манеже осенью откроется. «Театр изнутри», вот как называется. Из наших мастерских туда уже несколько вещей выбрали. Так что твое имя скоро прогремит в театральном мире!

Марина, несмотря на ужасное настроение, засмеялась. Прогремит, как же… как пустое ведро, свалившееся с лестницы.

Но Оля, Оля… Как же это понять? Неужели для Ольги и ее друзей она была всего лишь объектом наблюдения? Ну да, деревенская девчонка, попавшая в чужой мир и так и не сумевшая стать в нем своей…

И Ольга без малейших сомнений предала ее, чужачку.

Тут Марина вспомнила, что говорила ей соседка о своих планах на будущее.

– Но как же так, Миша? Оля говорила, что и сама хочет работать в театре, костюмером!

– Костюмером? Да она шить не умеет, какой из нее костюмер?

– Я думала, шьют портные.

– Ну да, только ведь и костюмер должен кое-что уметь. Мало ли какая авральная ситуация? В мастерские не всегда можно успеть.

– Какая ситуация?

– Например, актриса заболела, основная дублерша где-то занята, а для второй костюма нет, надо срочно подгонять. Или порвалось что-то, оборка отлетела, пришить требуется… Да мало ли что в театре случается!

– Тогда почему же она об этом говорила? – растерянно спросила Марина.

– Врала, только и всего. Чтобы тебе голову заморочить. Она на самом деле хочет стать драматической актрисой, – зло рассмеялся Михаил. – И уже пробовалась на разные роли. Вот только таланта у нее нет ни на грош, так что даже денежки папы-банкира ей не помогут.

Марина окончательно перестала что-либо понимать.

– Деньги папы? Она говорила, что живет на свою зарплату.

– Живет она, может, и на зарплату, не знаю, но за ее пробы в театрах банкир платит сумасшедшие бабки. Только потому режиссеры и соглашаются тратить время на твою соседку, иначе и говорить бы с ней не стали. Бездарь она, вот и все. Но с амбициями. Ее друзья-сценаристы, кстати, тоже пишут пьесы специально для нее – такие роли, какие она хотела бы сыграть. Банкир и им отстегивает не скупясь.

– Как это ужасно! – прошептала Марина. – Наверное, она и меня сыграть хотела.

– Вполне возможно, – согласился Михаил. – Только вот бодливой корове рогов не досталось. Она, кстати, и мне тоже предлагала за тобой понаблюдать.

– Тебе? – насторожилась Марина. – Ты что, тоже сценарии сочиняешь?

– Ох, что ты! – Михаил даже руками всплеснул. – Еще чего не хватало! Нет! – засмеялся он. – Наша Оленька была абсолютно уверена, что на самом деле ты ничего не умеешь, она бы просто млела от счастья, если бы я сказал, что ты только портишь материалы, понимаешь?

– Но ей же понравилась моя лампа…

– Она на самом деле была уверена, что это не ты делала, а какая-нибудь из твоих горничных. – И, увидев, как смутилась Марина, поспешил пояснить: – Ольга мне все про тебя рассказала.

– Вот дрянь! – вырвалось у Марины.

– Да уж, за такое не похвалишь, – согласился Михаил. – А вообще, может, хватит о ней? Не стоит эта особа того, чтобы мы о ней слишком долго говорили, согласна?

Марина осторожно улыбнулась и кивнула:

– Согласна.

– Вот и хорошо. Поехали дальше. – Он тронул машину с места. До Марининого дома оставалось ехать не больше пяти минут. – Завтра у нас начнутся сложности.

– Какие сложности? – заинтересовалась Марина.

– Сегодня пришел сверхсрочный заказ на жирафа для новой сказки.

– Жираф?! – взвизгнула Марина. – Настоящий?

– Как настоящий, – уточнил бутафор. – И чтобы в нем два человека сидели. И чтобы шея была гибкой, а голова вертелась во все стороны. Сделаем?

– Сделаем!

– Вот и ладно. До завтра, рыжая!

Едва расставшись с Мишей, она принялась думать об Ольге, и через несколько минут ее гнев на подлую соседку разросся до такой степени, что Марина чувствовала себя стоящей на костре, в жару гигантского пламени. И в то же время ей было противно думать о бывшей подруге, противно до тошноты, и Марина изо всех сил старалась выгнать из ума гадкие мысли. Подлая, подлая Ольга! Предала, продала, сделала посмешищем для своих сволочных сценаристов! И ради чего? Ради собственной карьеры! Рассчитывала стать звездой драматической сцены? Ну-ну. Без таланта в самый раз фантазии. Ох, ну и гадость! Просто гадость, а не человек. Мерзкая подколодная змея, отвратительная жаба, до которой ни один нормальный человек не захочет дотронуться, – вся такая скользкая, вонючая, бородавчатая…

Хватит думать об этой дряни! Спать надо. Иначе завтра с жирафом будет не договориться.

Но не только заснуть, а и просто закрыть глаза Марине ни в какую не удавалось, пока она не наклюкалась, как в старые добрые времена.

Да, ей пришлось выпить добрый стакан коньяку. Иначе никак было не справиться с собой. Может, это и не очень хорошо – напиваться, как зюзя, зато ей приснился удивительный сон…

…На огромной пустой сцене в круге теплого золотого света она танцевала непонятный танец под сладкую, похожую на индийскую музыку, а в зале сидел один-единственный зритель: бутафор Миша. Но он был не бутафором, а режиссером, а Марина проходила пробу на главную роль в каком-то фантастическом спектакле. Не то чтобы ей хотелось играть эту роль, просто Миша сказал, что так надо, и Марина не стала спорить. Надо – так надо. Она сыграет. Подумаешь, задачка! «Построить» слона или жирафа куда как посложнее. Танец все длился и длился, но Марина не ощущала ни малейшей усталости. Она как будто летала по сцене, видя только одно: Мишины глаза. Он смотрел на нее так нежно, так ласково… Никто никогда не смотрел на нее так… кроме бабушки.

И стоило Марине подумать об этом, как из левой кулисы на сцену вышла Наталья Ивановна с длинной хворостиной в руке. Подойдя к Марине, она сказала:

– Ну что ты тут попой крутишь? Просто выходи за него замуж, и все.

Марина остановилась и недоверчиво уставилась на бабушку:

– Замуж? Бабуль, что ты такое говоришь? Я ему не нужна.

– Нужна, нужна, – уверенно возразила Наталья Ивановна. – Он кашу любит пшенную, а варить не умеет. Вот ты и будешь ему стряпать.

– Кашу я умею… – пробормотала Марина. – А еще что?

– А еще стирать будешь, и гладить, и детишек ему нарожаешь. Детишек он тоже любит. Даже больше, чем кашу.

– Правда? – усомнилась Марина.