Долгорукий. Суетолог Всея Руси (СИ) - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

этот… так называемый «леший». Он тут один такой? Или ещё есть подобные существа?

Добравшись до особняка Пушкиных, я остановился полюбоваться видом. Это было величественное здание в классическом стиле с колоннами и лепниной. Вокруг раскинулся обширный сад с плодовыми деревьями, прудами, плиточными дорожками и аллеями.

Я как раз любовался одним из больших прудов, когда краем глаза заметил движение на ветке дерева, нависшего над водой. Приглядевшись, я увидел там… некое существо. Оно походило на обычную девушку. Но вместо ног у неё был длинный зеленоватый рыбий хвост с переливающейся чешуёй!

Она расчёсывала длинные перламутровые волосы расписным гребешком. На её стройных руках блестели серебряные браслеты с жемчугом. Грудь прикрывали две ракушки на манер бюстгальтера.

Я принюхался. От неё пахло… ну чем там обычно пахнет от девушки? Духами, кожей, волосами, немного потом. И ещё рыбой от нее пахло. Ну так и от обычных девушек этим, бывает, тоже пахнет…

Аномалии пахнут совсем по-другому. У них совсем иной, едкий, специфический запах, не похожий ни на что другое.

Но я почти уверен, что существо — Аномалия, а не что-то иное. Равно как и «леший». В мире, подобном этому, живут только люди. Здесь нет других рас типа эльфов, гномов, орков, русалок, древолюдов и далее по списку.

А вот Аномалии — ещё как есть. Думаю, надо провести маленький эксперимент.

Русалка была настолько поглощена причёсыванием своих волос, что не видела ничего вокруг. Я ускорился, незаметно забрался на дерево и уселся на ветку рядом сбоку от неё. Она меня так и не заметила.

— Привет! — бодро сказал я.

Русалка взвизгнула от неожиданности, всплеснула руками и, потеряв равновесие, свалилась в пруд. Брызги разлетелись в стороны, на поверхности пошли круги, и хвост мелькнул под водой.

Упс… Эксперимент пошёл не по плану. Условия содержания объекта были нарушены…

Глава 27

Но есть нюанс

Через пару секунд девушка высунула из воды голову. Её длинные мокрые волосы облепили лицо. Она сердито посмотрела на меня:

— Это ещё кто⁈ Что за манеры — пугать даму⁈

Запах, исходящий от нее, никак не изменился. Девица с рыбьим хвостом пахла как обычный человек. И чуть-чуть как рыба.

Как я уже упоминал, у Аномалий — едкий, специфический запах, непохожий ни на что другое. Его ни с чем не спутаешь.

— Ох, прости меня! — я приложил руку к сердцу, — Я не хотел напугать тебя. Просто решил поздороваться. Ты не ушиблась?

Аномалия фыркнула, убирая мокрые волосы с лица.

— Всего лишь… чуть-чуть испугалась. Я-то думала, тут никого нет.

Она внимательно оглядела меня с ног до головы.

— Так ты кто? Гость Пушкиных?

— Я князь Долгорукий. Как раз ищу хозяев особняка, — кивнул я.

— Сам князь Долгорукий! — ахнула она и поклонилась. Насколько это возможно было сделать в воде, — А я думаю, кого вы мне напоминаете… Ох, простите, Ваша Светлость, что сразу не признала! Я — Владислава, русалка, слуга княжеского рода Пушкиных!

Русалка… Ещё один странный аномальный слуга. Это вообще законно?

— И что же ты тут делаешь, Владислава? — задумчиво спросил я.

— А вы разве не видели? — спросила она, — На ветвях сижу. Точнее, сидела…

— И зачем же ты на них сидела, Владислава?

— Реабилитацию на природе прохожу, — ответила она, как ни в чём не бывало.

— Реабилитацию?

— Ну да. Раньше я сидела не на ветвях, а на траве, — пояснила она, — Но потом завязала. Спасибо князю Пушкину, вытащил меня из того омута… С тех пор я поклялась служить ему верой и правдой.

Я секунд десять пытался осознать её слова. Странная сказка выходит, очень странная.

— Сидеть на ветвях намного лучше, чем на траве, — Владислава мечтательно улыбнулась, — И для здоровья полезнее. А ещё я, как русалка, присматриваю за прудами и водохранилищем! — гордо объявила девушка, — Служу роду Пушкиных в благодарность за их доброту.

Леший бродит, русалка на траве… ветвях сидит. Полное Лукоморье. Что тут у Пушкина вообще происходит?

— Так русалок же не существует, — заметил я.

Она снисходительно мне улыбнулась.

— Здесь, в Лукоморье, — загадочно ответила она, — Сказка становится реальностью.

— М?.. Что это значит?

— Сергей Александрович сам вам расскажет, если захочет, — уклончиво ответила она, — Лучше с ним поговорите.

— Понятно. А куда сами Пушкины подевались? — удивился я, — Что-то я тут никого кроме тебя и Пахома не видел.

Влада пожала плечами, отчего брызги полетели из её мокрых волос. Она внезапно ушла на глубину, а потом выпрыгнула из воды и вцепилась руками в соседнюю толстую ветку. Подтянулась, вытягивая из воды блестящее тело, и уселась на ветке.

Так вот зачем ей такие накачанные руки.

— Понятия не имею! Скорей всего, как обычно, в особняке с несколькими слугами.

Интересно, подумал я. Кроме Пахома и Влады на острове еще есть… аномальные слуги? Я мог их просто не заметить.

Но я не хотел больше тревожить Владу расспросами. Она и так напугалась из-за меня.

— Спасибо! И ещё раз прошу прощения, что испугал тебя, — поклонился я на прощание.

Влада небрежно махнула хвостом.

— Да пустое, забудьте, княже!

Я направился к особняку.

Подходя к зданию почти вплотную, я вдруг услышал быстрые легкие шаги и радостный девичий возглас позади:

— Кир! Это ты!

Я обернулся и едва успел раскрыть объятия, как в меня влетела стройная рыжеволосая девушка. Это была княжна Мила.

— Кир, ты пришёл! Как же чудесно! — счастливо щебетала Мила, крепко обнимая меня, — Я так рада тебя видеть!

На ней была простое белоснежное платье с алыми узорами — одежда для прогулки по парку. Распущенные волосы огненными волнами падали на плечи. Глаза светились радостью и волнением.

— Привет! — улыбнулся я в ответ, проведя ладонью по ее вьющимся рыжим волосам, — Ну я же обещал прийти. Гуляешь?

— Ага! Я как чувствовала, что ты скоро придёшь! — объяснила Мила, — А так я часто гуляю в нашем парке, здесь очень красиво! И лишних глаз почти нет.

Было приятно увидеться с княжной снова. Глядя в её светлые глаза, полные доброты и искренности, я вдруг почувствовал, как моя грудь наполняется теплом.

Действительно, что же так притягивает меня к этой девушке? Я прожил тысячи жизней, видел множество самых разнообразных миров, повидал тысячи женщин, прекрасных и утончённых. Но Мила… в ней есть что-то особенное. Какая-то внутренняя магия, которую я не мог объяснить.

Возможно, я запомнил тот искренний блеск в её глазах, когда она просила сделать её сильнее? Пока я не знал ответа. Может быть, это чувство в моей груди — лишь временное поветрие, и со временем рассеется… Прямо как